За серым, осенним туманом пристально наблюдали тусклые оранжевые глазки фонарей. Михас сошёл с тротуара и ступил на газон. До блеска начищенные ботинки утонули в грязи. Юноша замер, боясь, что подошва, поднимаясь, издаст оглушительный в ночной тишине всхлип, медленно и осторожно, прокрался вдоль забора и спрятался за кустами шиповника. Он ждал Её. Подстерегал, выслеживал, преследовал. Скажи кто-то год назад ему, молодому успешному художнику, что станет прятаться и подглядывать, словно маньяк, он бы только посмеялся. Это год назад, а вот сегодня он думал: «Когда окажемся в парке, я догоню! Там уж она от меня никуда не денется. Я ей покажу, я…», – и виной переменам была нелюбовь Нелли. Пугливая, холодная и равнодушная нелюбовь. Тонкая фигурка девушки показалась из-за поворота. Нелли шла, выставив перед собой зонтик, сопротивляясь хлёстким нитям колючего снега, вплетающегося в жидкие косы моросящего дождя. Подчиняясь приказам фонарей и фар машин, скользящим по недалёкой автостраде, её тень то ровной липкой нежитью стелилась у ног, то бесноватым чёрным пламенем взлетала на бетонную стену забора. «О-о-о, как ты красива…как красива!», – он не мог больше терпеть. Не мог притворяться нормальным и спокойным. Просто парнем, который безуспешно пытается заигрывать и намекать. Михас выскочил на дорогу, перепугав девушку, протянул открытую коробочку с обручальным кольцом внутри и выпалил: – Выходи за меня. Она замерла на миг, попятилась, бросила зонт и побежала. Михас понёсся следом, крича: – Нелли! Я люблю тебя! Да стой ты! – Отвяжись! – отчаянно выкрикнула девушка. Заколка, щелкнув, слетела с волос Нелли, и они рассыпались по узким плечам широким каскадом. Золотистая блестяшка упала в ручей, и её потащило течение. Михас склонился, чтобы поймать украшение, а когда распрямился, девушка исчезла. Где-то в вышине захлопали крылья. Он поднял взгляд к тёмному небу. Михасу показалось, что над головой пронеслась серая птица или… – Нелли? Ты куда полетела-то? – голова закружилась, юноша сел на асфальт, покрутил в руках блёстку, вернулся назад и поднял перепачканный зонт. – Бред какой-то… – побрёл домой. Холодный дождь усилился. Светлые пряди волос облепили лицо Михаса, он откинул их назад, облизнул пересохшим языком влажные губы: «Галлюцинация. Наверное, я слишком много пил в последнее время или мало спал. Ну, не могла же она и в самом деле улететь?», – вошёл в подъезд, поднялся на последний, четырнадцатый, этаж. В прихожей он стянул с себя потяжелевшее липкое от воды пальто, прошёл в мастерскую, огляделся. Всюду: на потолке, на стенах и полу – были развешаны и разложены портреты. Нелли улыбалась с одного листа бумаги, хмурилась с другого, ласково вглядывалась с третьего. На диване сидела кукла в рост человека в белом платье. Не трудно догадаться, чьё у неё было лицо и тело: – Я помешанный! – звякнул, вытащив из-за дивана пару пустых бутылок виски, выпитых накануне, прорычал: – Мечтатель хренов! Допился до галлюцинаций! К чёрту эту Нелли! – стал срывать портреты и заполнять ими мусорные мешки, промыл полы, вычистил полки и выбросил лишний хлам. – И ты следом… – буркнул он, глядя на куклу. Занёс нож над верёвочным суставом, чтобы разобрать на части, но не смог сделать задуманное. Он сел рядом. – Нет, тебя не могу. Ты так на неё похожа! Лучшее из всего, что я сделал. Михас прошёл в спальню, разделся, долго сидел на постели, глядя в одну точку, потом заставил себя лечь. Сон не шёл. Тревожное оцепенение окутало лишь перед самым звонком будильника. – Как же я не хочу на работу, все будут смеяться… И он оказался прав. Коллеги смотрели чересчур внимательно, и в глазах играли озорные искорки радости за чужую неудачу: «Ну что? Облажался, да? Суперценный сотрудник, знаменитый Михас Фукоро!» Нелли, словно королева в окружении фрейлин стояла в коридоре возле своего кабинета и с упоением рассказывала о том, как сбежала от какого-то поклонника в ночи, якобы случайно уронив заколку. Красный от злости Михас прошёл в свой кабинет и в попытке успокоиться принялся за отрисовку оклада киота, пробормотал: «Не называет моё имя, но все конечно понимают, кто это был!». Юноша смял почти готовый рисунок, достал из кармана статуэтку филина – тотем рода Фукоро, заглянул ему в глаза и попросил спокойствия и сдержанности, чтобы пережить этот день и ни на ком не сорваться. Показалось, что глаза птицы сверкнули, и в голове появилась идея: «Не можешь её видеть, работай на дому». Михас кивнул удачной мысли, написал заявление и отправился к директору просить привилегии: – Хорошо быть дизайнером, – буркнул он себе под нос, выходя из кабинета шефа с подписью под бумагой о переходе на «особый режим работы». – Это тебе не токарь, станок домой тащить не надо. *** Поздняя подмосковная осень обернулась в рваный платок ранней зимы. Сотрудникам надоело звонить «бедному парню», которого довела «наглая дрянь», и смаковать его неудачу. Михас всё ещё не мог успокоиться, то и дело бормотал под нос колкости и угощал побранками то Нелли, то себя. В основном всё же себя, как учил дедушка. Михас улыбнулся, вспоминая добродушное лицо старика, его глаза с лукавым восточным прищуром. Когда внук ругал кого-то, дед, ухмыляясь, говорил: «Обгадившись, меняй портки, а не нос соседу затыкай, да платочек на рот накидывай, чтоб не хихикал! Жалеть себя – легко. Учись мудрости у Филина, делай своё дело, а не перьями красуйся. Делай своё дело, Фукоро Масуто». Огонь обиды в груди Михаса сменился ледяной грустью и безысходной тоской и он пребывал в состоянии дремотной безразличности, которое очень любил последнее время. Зазвонил телефон. Михас не хотел с кем бы то ни было разговаривать, но и слушать гадкие трели сил не было. Он снял трубку. Нервный женский голос заговорил быстро и зло, требуя полис и документы для какой-то пострадавшей в аварии девушки. Михас хотел раздражённо рявкнуть: «Ошиблись номером!», но голос запоздало уточнил: «Так вы знаете Преображенскую Нелли? Чего молчите-то?». Чашка горячего кофе выпала из рук. Парень обещал приехать через пару минут, засобирался. Второпях надел наизнанку свитер и совсем забыл про куртку и обувь, прыгнул в автомобиль и ринулся за курсором навигатора к больнице. *** Оглушённый и мало что понимающий Михас соврал врачам, что Нелли его жена. Не по бумагам, что живут вместе. Пожилая тётка за столом регистрации сказала, что без документов не считается, и всё-таки не прогнала, а велела заполнить анкеты, чтобы найти родственников больной. Через некоторое время из-за железной двери реанимации вышел врач, громко, раздельно, чтобы Михас точно понял, сказал: «Она будет жить. Ты сейчас пойдёшь домой и ляжешь спать. Придёшь послезавтра. Соберёшься раньше – звони, – сунул в карман лжемужа визитную карточку. – Галя, дай ему димедролу и личные вещи девушки под роспись», – обернулся к охраннику: «Коль, проводи его до выхода и вызови такси». Михас встрепенулся: – Я на машине. – Это зря… – пробормотал врач, зевнул и удалился. Юноша послушно проглотил таблетки, расписался в бланке и поплёлся за охранником-Колей на выход. Доехал без приключений, дома, когда подействовали лекарства, взгляд стал мутным. Михас упал на кровать и отключился. *** Чёрно-розовое небо и серое очертание девушки в нём. Михас видел его снова и снова, ярче и отчётливей. Иногда он сам летел рядом огромным филином. Иногда падал вниз серым камнем на крохотные заострившиеся коробочки бетонных домов, цеплялся за провода, путался в них и просыпался в поту и в ужасе, но тут же снова проваливался в утяжелённый таблетками сон. Михас смог встать с постели только к вечеру следующего дня. Мысли текли медленно-медленно и всё же с каждой секундой становились тревожней: «Зачем я соврал? Зачем пообещал привезти её полис? Что она скажет, когда придёт в себя? С другой стороны, раз уж я взялся поехать к ней домой, то от этого не отвертишься. Да и нельзя же бросать человека в беде! Родители ей не помогут». Михас покраснел, вспоминая, как запустил вирус в электронную почту Нелли и прочитал переписку, в которой девушка просила маму приехать на праздник Дня Рождения дочери, но та отказала. Объяснила тем, что её новый муж против их общения. С тех пор Михас начал больше ценить и любить собственных родителей, как бы те ни злились и ни пили, они никогда не говорили: «Не вздумай приходить». – И все-таки, почему она назвала мой номер? Он вспомнил их первую встречу, когда смотрел на новую сотрудницу-делопроизводителя неприлично пристально, а Нелли нарочно красовалась перед диковатым парнем. Её улыбка и взгляд говорили: «Ты любуешься мной? Мне нравится, когда мной любуются!». На вечеринке в честь Нового Года девушка звала Михаса танцевать, а он засмущался и не вышел. Нелли, играя с Фукоро, поцеловала его в щёку, провела пальчиками по губам, сказала: «Не хмурься Михас! Если бы ты не хмурился, я бы целовала тебя чаще». Тогда глядя на всё это, курьер Лёвик сказал: «О-о-о, похоже, у них любовь», но как только Михас набрался храбрости пригласить на свидание, всё переменилось. – Что такого случилось? Почему она стала смотреть испуганно, а не ласково, отчего начала избегать? Михас набрал номер с визитной карточки. Дружелюбный басовитый голос на том конце электромагнитной волны попросил «пожертвовать» изрядную сумму денег на «улучшенную терапию». Михас согласился дать взятку, боясь, что кто-то отыграется на Нелли из-за его жадности. Ещё более подобревший бас обещал выделить бедной пострадавшей отдельную палату с телевизором. Михас коротко поблагодарил за «доброту» и стал собираться. Юноша надел тёплый заношенный свитер с высоким воротником и потёртые джинсы. Неприятности лучше переживать в уютной старой одежде. Подумав минуту, достал из коробочки ожерелье из зубов тигра – семейный охотничий амулет, дающий силу. Михас всегда надевал его, когда предстояла ответственная работа или важная встреча улыбнулся: «Я попаду в Её дом, – устыдился нелепому восторгу, но тут же оправдал себя: – Я по делу…» У Нелли было мало вещей. Девушка переехала в квартиру из общежития совсем недавно, так что найти документы оказалось несложно. Они лежали в папке в верхнем ящике стола. Михас собрался уходить, но взгляд уловил на уголке листа торчащего из-под рабочих бумаг знакомые цифры – его собственный домашний номер. Не в силах противостоять любопытству юноша потянул листок и жадно впился в него взглядом. Лицо Михаса вытянулось от удивления. Бумага была исписана одним лишь словом: «Прости 3-95-505-1». Нелли пыталась придумать, что сказать поклоннику и как перед ним извиниться за свою выходку: – Так вот почему ты сказала мой номер… *** Какой неприятный запах в больницах! Даже в чистых и отремонтированных помещениях воздух тяжёлый и неприятный. Михас протиснулся сквозь толпу в холле, поднялся на лифте на шестой этаж, растерянно огляделся. Медсестра на посту спросила, к кому пришёл юноша, и, услышав в ответ «к Преображенской Нелли», помрачнела и попросила пройти в комнату заведующего отделением. Михас невежливо спросил с порога седого мужчину, заполнявшего документы: – Что с ней? Игорь Юрьквич задумчиво смерил посетителя взглядом, представился и попросил сделать то же в ответ. Услышав фамилию Фукоро, оживился: – Тот самый? Впечатлён вашими статьями о культуре малых народностей, подпишите журнал, – подсунул парню «Твоя география» с куклой на первой странице, тот поставил автограф и вопросительно уставился на Игоря Юрьевича. – Мы с вами говорили по телефону? Я принёс деньги и я… – Спокойно! – мужчина выставил перед собой руки. – Это через сестру хозяйку, как добровольный взнос в помощь отделению, я тут не причём. Вы знаете, что случилось с вашей женой? – Да, машина сбила. – И мы так думали, – вздохнул врач, – как выяснилось, её избили, – нервно постучал ручкой по столу. – Подростки. Вот, позвоните Максиму Ивановичу, он просил вас дать показания, как оправитесь, – развёл руками. – Школьники! Насмотрелись фильмов про всякое, сказали, видели, якобы она прилетела домой на седьмой этаж на крылышках, – покрутил всей пятернёй у виска. – Подкараулили и отдубасили битами. Хотели осиновый кол вбить, да засомневались. Какая из неё ведьма или вампирша? Потом позвонили, якобы авария и сбежали, – замялся на минуту, вопросительно посмотрел на Михаса, тот кивнул, сообщая о готовности слушать. – Ходить она не будет. Действует только правая рука. Михас почувствовал, как стены пошатнулись. Игорь Юрьевич позвал было медсестру, требуя нашатырного спирта, но юноша встряхнулся, глубоко вздохнул и распрямился в кресле. – Уроды, – сжал кулаки, но справился с яростью и спросил: – Чем я могу помочь? – Тут надо опеку оформлять. Но не торопитесь, подумайте. Если откажетесь, никто вас не осудит. Михас сжал в ладони статуэтку филина. – Когда я смогу забрать её домой? Игорь Юрьевич уклончиво пробормотал: – Не торопитесь, молодой человек, – совсем уж осторожно добавил. – И она, по-моему, не помнит, кто вы ей. Говорит, нет у неё мужа, и вы просто коллеги, – видя, что Михас решительно направился к двери, бросил. – Она в одиннадцатой, это слева по коридору. Не вздумайте никому мстить! Михас кивнул. Нет. Мстить он не станет. Если, конечно же, суд будет справедливым, а если нет…он часто задышал: «А если нет, я должен оберегать её, а не сидеть в тюрьме!» Нелли лежала, окутанная бинтами и скованная гипсом. Она выглядела бледной и осунувшейся. Её чёрные шёлковые волосы оказались острижены налысо. Девушка пролепетала: – Что ты тут делаешь? Юноша присел рядом и погладил её неожиданно горячий лоб, поцеловал ладонь. *** Поздняя весна развалила на мелкие части сугробы, разломила серую ледяную корку, рассыпала по ветвям вербы жёлтые бусины цветов. Нелли уволили из секретариата, но она не унывала, оформлением резюме Михаса, переговорами об участии его работ на выставках и многим другим. Ей было приятно оставаться полезной. Она ласково посмотрела на своего нового «начальника» и невольно залюбовалась грубоватой простой красотой юноши. Девушка подумала о том, что раньше не замечала какие у него аристократически-узкие сильные ладони и как они не подходят к остальной внешности. – Какой ты нескладный… Фукоро виновато пожал плечами, улыбнулся, но в глазах у него была тоскливая обеспокоенность: «Что не так?», – говорил этот взгляд. Нелли поспешила объяснить: – Мне нравится, – поскребла ногтем пятнышко краски на боковине стола. – Зря я тебя боялась… – её голос дрогнул, – Хочешь, расскажу одну сказку? Она немного глупая и странная и мне самой в ней много чего не понятно… Михас отложил стило графического планшета, перебил: – Хочу. Нелли растягивая слова и делая паузы начала: «Жили-были маленькая девочка, ну, скажем, Оленька и её мама. Однажды они пошли гулять. В тот день глупенькая Оля обогнала маму и спряталась в кустах у дороги, чтобы напугать её. Вдруг рядом с девочкой появилась чужая женщина, схватила за руку и потащила за собой», – Нелли замялась: «И знаешь, та тётка оказалась ведьмой. Она говорила Нел…то есть, Оле что когда подрастёт и пройдёт через какое-то тайное место, станет преемницей силы древних богов. Девочке не хотелось быть преемницей, ей хотелось домой к маме. Она всё время убегала, тогда ведьма стала прятать Оленьку в мешок на ночь и приковывать цепью к батарее днём». Михас вспомнил шрам на щиколотке девушки и подумал, что в этой сказке спрятана очень простая и гадкая история. Нелли поёжилась. «Оля стала почти взрослой. Тётка потащила её к тому самому тайному месту и заставила шагнуть сквозь арку, под порогом которой якобы живёт сила. Мне… то есть ей, девочке, было больно. Плечи отяжелели, глаза, до этого карие, стали зелёными. Ведьма махнула рукой и буркнула, что это опять не то дитя, и ушла, оставив воспитанницу в лесу. Девочка испугалась, засеменила следом, но отстала. Крылья ужасно мешали идти. Глупо не лететь, а шагать, имея крылья. Она неловко взмахнула непослушными чёрными приростками и рванула ввысь. Лететь было страшно и легко. Оля торопилась домой к маме. Увы, та её уже не ждала. Потерянная малютка Нелли совсем не была похожа на девушку, которая явилась. Меня отправили в детский дом. Знаешь, Михас, на шее той ведьмы было похожее ожерелье, из зубов. Когда я увидела такое у тебя, то испугалась. Правда, глупая сказка и глупая девочка?». Михас покачал головой. Он потянулся было к девушке, но отдёрнул руку: «Нет, это будет гадко с моей стороны. Ей не на кого рассчитывать, и из чувства благодарности она будет делать вид, что ей нравится то, что я…нет, нельзя!». – Дурашка, – Девушка нажала рычажок и подъехала совсем близко, провела ладонью по небритому, пегому от щетины лицу Михаса и шепнула. – Если бы ты не был так серьёзен, я бы целовала тебя намного чаще. Помнишь? Почему ты такой серьёзный? Почему ты всё время думаешь, что хуже своих рисунков, кукол, статей? Почему ты думаешь, что можно полюбить их, но не тебя? Михас не мог ответить. – За что меня любить? – смущённо уставился в монитор, делая вид, что ужасно занят. – Ты сама говоришь, что нескладный и не такой как нужно. – Ну, и как же нужно? – глаза Нелли сверкнули, словно изумруды, на которые попал весёлый солнечный луч. Юноша пожал плечами стесняясь говорить, что мужчина должен выглядеть сильным, чтобы бугрились мышцы и чтобы были широкие плечи и массивный подбородок. Эти описания казались ему самому смешными, странными и наивными. – Вот, ты мне и скажи, – буркнул он. – Я как будто разбираюсь, что вам нравится. – Кому это, нам? – Нелли пробежалась пальцами по рёбрам Михаса и тот смешно дёрнулся. – Ревнивец. Поцелуешь ты меня, наконец? – тихо добавила: – Не боишься, что опять опоздаешь? Он очень боялся. Время, из чего-то абстрактного и обозначающего только ритм событий, превратилось в страшного скалящегося зверя, готового броситься и сожрать самое дорогое. Робея, потянулся к девушке. Поцелуй был коротким и несмелым, словно два лепестка коснулись друг друга и, увлекаемые ветром, поспешили разлететься в стороны. – Что же ты? – Нелли потрепала рукой его волосы. – Это я должна бояться тебя. Того, что надоем тебе. Как ты можешь без брезгливости смотреть на меня? Ты, тот, кто меняет мне памперс и моет, и… – её губы задрожали. – Почему ты так смотришь? – Как? – тихо спросили юноша. – Словно я чего-то стою, – Нелли удивилась своему открытию. – Словно я…чего-то стою… Михас не умел говорить красивые слова, а потому написал то, что крутилось в голове, на бумаге: «Ты стоишь меня и всего мира в придачу». *** Летней ночью, стоит только лечь в постель с целью уснуть, и в голову лезет тысяча и одна фантазия. Миллион идей, миллиард мелочей, нежностей, которым нет числа. Михас обнял Нелли, провёл рукой по её плечу шепнул: – Ты, правда думаешь, что мне стоит заняться авторской куклой? – Почему бы и нет, тебе это нравится, – оживилась Нелли. – Только не надо всем ангелам, демонам, ведьмам и милым девочкам делать моё лицо, иногда ты меня пугаешь, – тихонько чихнула. – Вот, точно. – Будь здорова. Просто мне бы хотелось починить тебя. Я чувствую себя так, как будто тоже посадил на цепь, как та ведьма. А когда я делаю кукол с твоим лицом, мне хоть на минуточку кажется, что с твоими ногами всё в порядке. Нэлли задумалась: – Да, было бы здорово, если бы я могла становиться одной из твоих куколок, представляешь? Мы бы с тобой танцевали. Мне то и дело снится, как танцую. Просыпаюсь, кажется, что встаю, что двигаюсь, а, оказывается, лежу, как полено. Я тогда плачу, но ты не расстраивайся, когда я такая, это всё глупости…потанцуй хотя бы с куклой. – Да ну. – Что, да ну? – неожиданно разозлилась Нелли. – Потанцуй с куклой! Я что, часто капризничаю? Я тебя часто о чём-то прошу? – схватила за руку и укусила.– Я хочу посмотреть на нас со стороны! Михас подскочил с кровати, оделся и побежал в мастерскую. Вернулся, таща под мышкой деревянную «Нелли». – Ну…и как бы... Девушка возмутилась: – Как ты меня держишь? Как тряпку!? Обними, что ли. И чего я так пылью поросла, отряхни! Они смотрели друг на друга. Михас растерянно, Нелли строго. В дуэли на взглядах победила девушка. Парень сдался: – Ладно, попробую, – привёл куклу в порядок, обхватил за талию, стал неловко перешагивать влево-вправо. Нелли вздохнула. – Ты ещё более деревянный, чем она. Михас ничуть не обиделся. – Никогда не танцевал. Зато раньше я неплохо умел петь, – залихватски притопнул, мотнул головой. – Лабал под гитару и орал как подъездный кот. Народу нравилось. – Так спой! Это будет так здорово! – её глаза с оттенком увядающей листвы лучились жизнью и удовольствием. Михас заворчал, изображая раздражение: – Сейчас вспомню что-нибудь, – на ум как назло ничего не шло. Наконец, забормотал. – Говорят, сенбернары недолго живут, одного в жизни любят и только к нему, а после с ним вместе…попадаю-у-ут в Ра-а-ай… – скосил глаза на Нелли, та замерла с открытым ртом. – Извини, я давно не пел. – Дурак, почему ты мне раньше не пел!? Давай, пой, чего там дальше-то? – Ну, это…– он прокашлялся, прикрыл глаза, забормотал, путая слова: – Жалею о том, что скулы немели… как там дальше? Чтоб только-только быть с тобой… Его голос приобретал глубину и силу с каждым словом. Кукла стала тяжелей. Михас открыл глаза и увидел, что ярко-алые губы деревянного лица шевелятся. Он покосился на Нелли, что лежала на кровати. Девушка, казалось, спала. – Нелли… Кукла пробормотала: – Пой, пожалуйста, я не хочу обратно, там всё сломано. Поставь меня на ноги, кажется, снова могу стоять… Юноша ослабил объятья. Деревянные ступни застучали по ламинату. Мягкие, горячие, живые ладони Нелли коснулись светлых волос Михаса. Они смотрели друг другу в глаза. Девушка шепнула: «Не молчи, пожалуйста, говори со мной! Ты так редко говоришь…». Прижалась губами к его губам. Жар и холод, напряжение в мышцах до боли, невнятное бормотание и тихая песня слились воедино, наполнили комнату. По стенам метались древние тени, призрачные погасшие звёзды соединялись в утерянную небесную карту. Сияние разливалось по полу разноцветными гирляндами отражений Солнца в северном небе. Михас почувствовал себя бесконечным. Нелли прогнулась, испуганная тем, чего никогда прежде не чувствовала, оттолкнула и тут же притянула к себе: «Ты починил меня, я больше не сломана, слышишь, мой грустный добрый филин…» *** Нелли потянулась. Ей опять казалось, что действуют обе руки и ноги, но остаток сна исчез, и вот она снова жалкая калека. Михас спал, тихонько посапывая, уткнувшись в плечо деревянной куклы. Девушка грустно улыбнулась. «Как было хорошо в их общей фантазии или всё же реальности? – подумала: – Господи, я бы никогда от него не ушла, даже будь у меня всё в порядке с ногами, – а потом, вздохнув, призналась себе: Я ни за что не узнала бы, какой он, если бы у меня всё было хорошо с ногами». *** Время от времени чудо повторялось. Они были благодарны неизвестной силе, что оживляла куклу. Они не говорили об этом. Обоим казалось, что слова разрушат нежное счастье и вдруг окажется, что это твой личный маленький мирок, а не общий огромный мир в обычной квартире. В один из длинных, июльских дней, когда они гуляли по парку и кормили птиц, Нелли проводила взглядом бело-рыжего голубя, прошептала: – Сделай мне крылья, мне так не хватает крыльев, – торопливо добавила, – и себе тоже, конечно. Я не хочу никуда лететь без тебя. Михас кивнул и в тот же вечер сел за верстак, принялся сочинять крылья. Он работал, как всегда, с любовью. Деревянное пёрышко ложилось к деревянному пёрышку, скрывая под собой грубый каркас. *** В августе, когда были готовы четыре крыла, он показал их Нелли и спросил, как те должны крепиться к спине. Ему не хотелось приклеивать что-то к кукле. Нелли ответила: – Скажи, чтобы твой друг-кузнец сделал четыре большие булавки. – Булавки? Это как-то некрасиво. – Я теперь точно знаю, что булавки – это правильно. Что это за полет, если не будет больно? Мне кажется, даже птицам трудно летать, а мы с тобой не должны забывать, что не птицы. *** Стальные булавки, новенькие и блестящие, были готовы. Михас принёс их домой и приладил одну пару крыльев к своему пиджаку, другую к деревянному кукольному телу, с готовностью спросил: – Ну…что, нужно на балкон? Спрыгнуть? – глаза жадно блестели. – Лететь с высоты легче. Нелли испугалась: – Ты с ума сошёл? Конечно, нет. Хорошо лететь с такой высоты, с какой не больно падать. Прыгни со стула. Ничего не получилось ни на первый, ни на десятый раз. Разочарованные, они сидели друг подле друга. Нелли склонила голову, прижалась к его плечу: – Прости, что попросила тебя об этом. Иногда мне кажется, ты можешь всё на свете. Михас заёрзал. Его лицо приобрело знакомую обеспокоенность, в которой виделась то ли новая картина, то ли великолепная кукла. Юноша принялся вырезать что-то из бумаги. Он работал довольно долго, а потом зажёг свечку и выключил свет. – Вот, смотри, – поставил коробку напротив кровати, повернул ручку. По игрушечному белому небу полетели две фигурки: мужчина и женщина. Нелли хотела бы захлопать в ладоши, но вместо этого неловко махнула рукой и рассмеялась. – Михас, мы летим! Я чувствую, как больно плечам из-за булавок, как жжётся свеча, как меня несёт ниточка, и как хорошо, как здорово! Пол исчез. Под ногами бежали высокие верхушки деревьев и причудливые кляксы озёр. Две то ли птицы, то ли бумажные галочки чертили на небе узоры танца. Нелли заметила, как шевельнулась темнота, и из облачного тумана выскользнула чёрная фигура отчаяния и боли. Михас широко распахнул крылья и закрыл девушку собой. Он улыбался, а свечной жар плавил его тело. Нелли сдула огонь и злые духи отступили. Из-за тёмного горизонта посыпались мягкие тёплые рассветные стрелы и заколотили по бесформенным тварям, что всё ещё скалились из колодцев мглы. Юноша схватил один из лучей, зашил им ожёг на бумажном пиджаке и на крыльях, вплёл яркие искры во всё ещё короткие волосы девушки. Зазвонил будильник. Михас тревожно засопел. Он совсем забыл о настоящем мире. Он отпустил куклу, огляделся. Девушки не было ни в постели, ни в инвалидном кресле. – Нелли… – сипло позвал он. Деревянная кукла откликнулась: – Я тут. – Но… Она так знакомо махнула правой рукой. – Да я деревянная. Моё поломанное тело здесь, внутри. Его было так мало, что оно легко стало единым целым с пустой куклой, но разве это важно? Мне так хорошо, Михас! – видя, что юноша смотрит недоверчиво, грустно зашептала: – Может быть, я умерла вчера? Или ожила? Или то и другое по очереди, – нахмурила тонкие бровки. – Не зря же у тебя ожерелье это, гадкое, наверное, ты тоже колдун… – казалось, на миг испугалась, но тут же отвергла страх. – Я только знаю, что ты не мог сделать мне плохо, и я никому не позволю смотреть на тебя сверху вниз. Знаю, что буду рядом, даже если прогонишь. Пусть убегают друг от друга те, у кого душа безрукая и безногая, а мы с тобой будем просто жить. Слышишь? Михас кивнул: «Быть живыми и хрупкими, даже если сошли с ума или умерли. Почему бы и нет? – погладил талисман-филина. – Кто-кто, а мой дедушка, старый шаман и умелый резчик, точно знал, что иная душа найдёт себе место и в дереве, а другой и в собственном теле неймётся». Он сжал Нелли в объятьях: – Просто будем жить.
Послано - 02 Ноябр 2014 : 17:41:50
Рассказ построен правильно. В его мельканих многих движений и малых событий ничего не видно, кроме общей минорной картины. Основной недостаток таких рассказов – большой размер. За этим надо очень строго следить. Ибо вместо мелодрамы можно получить снотворное.
Послано - 02 Ноябр 2014 : 19:13:26
Так Добрый))) Автор ничего не понял. Если не трудно буду благодарен за ответ: 1) Вы точно написали "рассказ построен правильно" или забыли "не"? 2) Так что получилось у меня снотворное или картинка? Не обижусь, как говорится "Нам реально важно ваше мнение". Серьёзно. 3) Понравился или нет? Так, без обиняков, нет так нет. Не обижусь. Сами понимаете автор предвзято относится к своему рассказу. Заранее спасибо если ответите.
Отредактировано - Автор конкурсного рассказа 02 Ноябр 2014 19:14:16
Послано - 02 Ноябр 2014 : 19:36:54
а чё не ответить, все равно не укусите.
Рассказ построен правильно (без "не") и дальше объяснение такому построению. Т.е. рассказ можно назвать гармоничным.
Для меня это было мучением. Не люблю я "женские" рассказы. И еще больше не люблю, если они гигантские. Недавно был на другом форуме С аналогичным заданием. Маленькие рассказы, которые быстро читаются и анализируются. Правда конкурсанты и там и здесь (видимо от размера мало что зависит) не понимают доброту Доброго.
что я могу сказать - не "мой" это рассказ. Если б его судить, то пришлось бы оценивать, а так...
Послано - 08 Ноябр 2014 : 07:37:29
Рассказ, действительно, женский. И больше синтементально-лиричный, чем фантастический. Но это имхо. А вообще, хочу поддержать автора - молодец, в наши ди порой как раз не хватает такого лирического настроения. Спасибо!
Послано - 10 Ноябр 2014 : 10:28:24
Не надо меня поддерживать)) Лучше напишите что не так и автор будет счастлив. Тут растянуто, там затянуто, смысла ноль, жизнь больА то чувствуешь себя каким-то ущербным. Похлопывают по плечу. Ну фигня женская вышла, но вообще ты не плакай. Серьёзно.
Послано - 11 Ноябр 2014 : 08:02:42
Дорогой автор! Рассказ ничуть не ущербный и осем не фигня. А критика не всегда бывает жесткая. Тем более из уст женщин;)
Послано - 11 Ноябр 2014 : 08:30:31
Tianada спасибо за доброе отношение. Хмм. Ну автор просто первый раз написал что-то имеющее пол, теперь смотрит на получившуюся девочку с лицом весьма озадаченным 0_о
Послано - 17 Ноябр 2014 : 14:50:54
Атмосферный рассказ, печальный, добрый, чуть наивный. На мой вкус, повествованию недостает стройности, но не исключено, что это сыграло бы в минус мистическому очарованию текста. Спасибо автору за трогательную историю, пусть с героями все будет хорошо!
Версия для печати
Послано - 22 Окт 2014 : 17:47:16
Интрига
Чувствую эта девушка и спровоцировала мучения товарища Доброго над рассказом. 
А то чувствуешь себя каким-то ущербным. Похлопывают по плечу. Ну фигня женская вышла, но вообще ты не плакай
. Серьёзно.