Закончен.Я иду

Бледное хмурое утро. Толпа. Деревянный помост. И она – идет прямо, грациозно, будто и не на казнь, а на престол царский. Она так же бледна, как и само утро. На ней какое-то старое выцветшее голубое платье, но смориться как королевский наряд. Волосы аккуратно собраны на затылке.
Поджигают. И никакой нервозности с ее стороны. Она все так же спокойна и невозмутима. И тут она видит тебя… Этот взгляд! Но уже вспыхивает стена пламени, скрывая ее.
Просьба простить, вот что ты увидел в ее глазах. Не укор, что ты не смог уберечь, не упрек, а мольба о прощении, за то, что она не смогла вытерпеть. Выдержать.
Пламя поднимается все выше и выше. За ним едва видно точеную фигурку, которая продолжает стоять ровно, бросая вызов и этому пламени и людям, которые пришли посмотреть на казнь. И бледному безмолвному и безучастному, к трагедии развернувшейся внизу, небу.

Я слышу шорохи и звуки, голоса и крики. Я слышу смех и рыдания. Я не хочу всего этого слышать! Но ты идешь, и я слышу:…
-Барон, что случилось? - это спрашиваешь ты. Я ничего не вижу, но узнаю по голосу.
- Ее забрали, - голос очень громкий и раскатистый.
- Как? За что ? Почему?!..
- Ее обвиняют в колдовстве..
- Это же смешно! Эта сволочь – старый епископ, все подстроил. Но как в это поверили остальные?!
- Ты же знаешь какие сейчас времена…
Ты помнишь только голоса, только разговоры, то время стало для тебя просто набором звуков, которые вытеснили видимую часть происходящего.
… - Меня отпустят. Им не выбить из меня признания, я выдержу. Пожалуйста, не вмешивайся, подожди… - голос мелодичный, хотя слегка хрипловат.
… - Ее казнят завтра на рассвете.
- Я ее вытащу!
- Нет, она у доминиканцев. Ты не справишься со всеми. Но я договорился о вашем свидании сегодня вечером. Вас оставят наедине. Сделай, что должен…
- Спасибо, Барон.
У тебя появляется надежда, но вечером она исчезает навсегда:
- Я не хочу.
- Но ты умрешь! А так у тебя будет шанс выжить.
- Нет. Утопление заменили сожжением.… Извини, я не смогла. Я старалась, но не смогла… - голос срывается.
Единственное твое желание – освободить ее. Ты готов убивать голыми руками, и у тебя была возможность сделать это. Да, вполне возможно, со всеми ты бы не справился – это все-таки доминиканцы и ты был на их территории. Но они бы дорого заплатили за твою жизнь, а она смогла бы воспользоваться моментом и сбежать.
Ты все уже продумал и решил. Ты поднял на ее глаза, и она все поняла без слов:
- Не надо, я прошу тебя.
- я хочу, что бы ты жила.
- Не такой ценой!.. Я не смогу жить, зная, что за это ты отдал свою жизнь и забрал чужие. Я их уже простила, прости их и ты.
- Я не могу!
- Тогда хотя бы пообещай, что ты ничего не сделаешь ни сегодня, ни завтра с утра…
- И этого я тоже не могу.
- Если ты не пообещаешь мне этого, то даже если ты освободишь меня – я не стану жить. Я отправлюсь следом за тобой в Ад, потому, что буду чувствовать вину за их и твою смерти.
- Ты не можешь.
- Я могу. Пообещай мне.
- Я обещаю…
Звуки сливаются и превращаются в рев толпы, который постепенно стихает. Тишина. И запах горящего человеческого мяса. И твой крик в никуда:
«Я знаю – Бога нет! Но если все-таки Он есть, то я найду его и убью!».

Ты все еще идешь ко Мне. Ты упорно сокращаешь расстояние между нами. Зачем? Я не знаю. Но этого не знаешь и ты.
Я знаю, что было потом, после казни, хотя и не хочу этого знать. Но ты идешь – и Я знаю:

Кровь. Бездонные реки крови. Испуганные глаза епископа, когда он понял, что ты ни за что не отпустишь его живым. Твои руки по локоть в крови монаха, вырвавшего у нее признание. Труп палача, поджигавшего ее костер, изувеченный до неузнаваемости. И многие, многие другие. Наконец твое звериное естество смогло вырваться на волю.
Я не могу рассмотреть их всех, потому что ты и сам их всех плохо помнишь. Имя им – легион. Семь лет ты купался в крови. Целых семь лет…
… Барон сдал. Неизвестно вообще, как он прожил так долго. Семь лет. Семь проклятых лет! Ему ведь сейчас и шестидесяти нет. А выглядит, словно старая развалина. Ему даже передвигаться тяжело.
Ты резко обернулся. Ты все теперь делал резко, порывисто, жестко – и жил, и убивал. Ничего лишнего, все оправданно и целесообразно. Как будто зверь внутри тебя взял верх над тобой и теперь ты живешь, полагаясь только на его инстинкты.
- Почему ты остался? – голос тоже стал резким, как натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть.
Старик поднял голову и улыбнулся почти беззубым ртом:
- Семь лет я ждал этого вопроса, - только по голосу можно было узнать в этом старике прежнего Барона. Голос остался тот же: могучий, властный баритон, - Мужчины всегда остаются… Женщины прощают и уходят, а мы остаемся. Мы не можем без мести, она у нас в крови. Я рад, что Баронесса умерла почти сразу и не увидела всего этого. Она была бы против…
- Тебе тяжело, я вижу это. Но сейчас-то, ты что здесь делаешь? Все кому можно было отомстить и даже те, кому отомстить было нельзя – уже мертвы.
- Сейчас… - взгляд Барона стал пустым, - Когда-то, очень давно, она меня просила присмотреть за тобой и не дать тебе свернуть с верного пути. А я не смог… Я тоже жаждал мести и крови.
- Ты ничего не смог бы изменить.
- Может быть. Но я мог хотя бы попытаться… Ты знаешь, я не переживу эту ночь. Молчи! Я уверен в этом, я чувствую это. Извини, но землю и замок я не смогу тебе оставить – такие законы. Но я оставляю тебе все свои деньги и драгоценности, - он взял со стола какие-то бумаги, - вот завещание и адрес моего поверенного.
- Мне ничего не надо.
- Надо! Теперь слушай: мой замок король, скорее всего, передаст вместе с титулом. И я тебя прошу выкупить наш семейный склеп, вряд ли он понадобиться новому владельцу замка. Тех денег, что я оставляю должно хватить.
- Хорошо. Но я сделал бы это, в любом случае и без твой просьбы.
- Спасибо. И еще одно… - старик с неожиданной прытью подскочил к тебе и схватил за руку, - Я беру себе все твои грехи. Прошлые и будущие…
- Нет! – ты попытался вырваться, но его хватка оказалась слишком сильной. А потом, когда все нужные слова были сказаны, пришли боль и пустота. Ты погрузился во тьму и стал ею. Ты принял боль и все, кроме нее перестало существовать. Только тьма и боль…
Ты пришел в себя, когда рассветало, и сразу кинулся в комнату Барона. Но он был уже мертв. Рядом с ним сидел его слуга.
- Когда он умер?
- Только что. Вы опоздали всего на несколько минут.
Ты вздохнул и повернулся к слуге:
- Позаботься о том, что бы похороны были подобающими. Я не смогу остаться, поэтому во всем полагаюсь на тебя.
- Конечно, - слуга вышел, а ты подошел к окну. Над землей висело такое же холодное, голубое безжалостное небо, как тогда…
Крики толпы и запах горящей человеческой плоти…

Зачем ты идешь ко Мне? Я не хочу видеть, слышать и знать это все, но ты идешь - и Я вижу, слышу и знаю. Зачем?! Для чего? Ты хочешь просить Меня за старика Барона? Но ты, же знаешь – это не в моей компетенции. Ты хочешь просить меня повернуть время вспять, что бы ты мог все изменить? Но ведь и это сделать Я не в силах! Чего ты хочешь? Чего ты добиваешься?! Я не хочу чувствовать это, но ты идешь - и Я чувствую:
Тоска и безысходность поглотили тебя (меня?) не оставив места для других чувств. Ты ничего другого кроме них не знаю. Они сошлись над тобою (мною?), как воды сходятся над утопающим, и теперь ты медленно погружаюсь на дно. Только тоска и безысходность.… Пропала даже любовь, ты (или я?) сейчас с трудом вспоминал, что это такое, на ее месте была пустота.
Постепенно в душе твоей (моей?) появляется новое чувство, которое растет, и становиться все сильнее. Оно вытесняет тоску, оно давит безысходность и даже пустота не в силах препятствовать ему. Это желание мести.
Сейчас я (ты?) готов душить голыми руками первого, кто повернется мне под руку. Но с желанием мстить возвращается и частичка любви, которая не дает мне (тебе?) окончательно превратиться в зверя. Она когда-то потратила много усилий, что бы ни допустить этого сразу после моего (твоего?) перевоплощения, и я не имею права полностью превратиться в него сейчас.
Но я мщу! Я убиваю и калечу людей причастных ее гибели. Я перегрызаю их глотки зубами, я душу и ломаю их конечности и , конечно, я пью их кровь. Мне нужно сила, много силы. Я разрушаю их дома и до смерти пугаю их детей. Я мщу им и получаю от этого удовольствие. Однако список виновных быстро иссякает и когда мне не остается больше кому мстить – я остаюсь один на один с собой…
Я боюсь. Мне больно. Любовь возвращается ко мне, а вместе с ней и тоска. Я опять погружаюсь в пучину безысходности. Я не знаю, что мне делать. Я все же стал зверем. Но я не жалею об этом. Если бы мне дали шанс начать все с начала, я поступил бы так же. Я купался бы в крови, я наслаждался бы криками своих жертв. Я бы мстил.
Но что мне делать теперь? Теперь, когда цель жизни исчерпала себя. Когда виновных нет. Ведь их смертью я не смог вернуть тебя – мой смысл жизни.
ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ?..
Спустя многие дни, недели и месяца решение приходит: я должен теперь искупить свои грехи. Заплатить страданиями за страдания. Отдать то, что взял. Я решаю отправиться в Ад, где мне и место.
Наверное, зверь бы никогда не смог себя убить, слишком силен инстинкт самосохранения. Но я родился не зверем, а человеком. Я убил себя. Я умер…
Ты умер.

НЕТ! Я не хочу это знать и чувствовать, я не хочу это видеть и переживать. Я не хочу, не хочу, не хочу!!! Я НЕ ХОЧУ!.. Но у меня никто не спрашивает. А ты продолжаешь идти…
2.
Я не хочу знать то, что знаешь ты. Я не хочу чувствовать то, что чувствуешь ты. Я не хочу пить кровь твоими губами, убивать и калечить твоими руками, умирать твоей смертью! Не хочу!!!
Не надо, пожалуйста. Не надо..
Но ты не слышишь меня. Ты не видишь меня. И не знаешь, чего я хочу, а чего – нет. Ведь это я становлюсь тобой на время, переживая твою жизнь и смерть, а не наоборот.
Хотя, даже если бы ты и знал о том, что сейчас происходит со мной, вряд ли ты бы пожалел меня. Твоя жалость сгорела на костре холодным весенним утром под безжалостным голубым небом. И я до сих пор чувствую запах горелой человеческой плоти. Так не пахнет даже в Аду! Можешь мне поверить, я знаю наверняка…
Но и Ад исторгнул тебя! Не принял в свои объятия, не наградил мукой, которая – искупление. Потому что весь запас боли, отпущенной тебе, ты испытал на земле.… Не было пытки способной причинить тебе боль большую, нежели ты пережил. Но и в Рай с руками по локоть в крови тебе дороги не было. И ты пошел ко мне.

Я начинаю рвать от этого вездесущего запаха горящей плоти. У меня слезятся глаза от холодного голубого безжалостного и безучастного неба. У меня трясутся руки, хотя убивал – ты.… А ты уже рядом, в десяти шагах от меня.
Пять шагов.… Два…
И вот Ты стоишь, глядя на меня, блюющего твоей болью. Ты молчишь. И я не знаю, что сказать…
Наконец, ты протягиваешь ко мне руку, и я понимаю – сейчас ты заберешь у меня все: мою силу, мою власть, мое прошлое. Взамен оставив свое, и тогда мое существование станет бесконечной мукой.
Но ты лишь усмехаешься, как когда-то усмехался мой бывший друг и вечный враг. Ты говоришь: «Мне не надо чужого, я забираю свое…». И ты забираешь костер и точеную женскую фигурку. Ты забираешь старика с его неожиданной прытью. Ты забираешь искривленные предсмертной маской лица. Ты забираешь пугающую бездну Ада…
У меня появляются силы и я встаю, но вижу только твою спину. Ты уходишь.
И забираешь с собой сладковатый запах горящей человеческой плоти.

Хочешь быть счастливым - будь. (К.Прутков)

Отредактировано - assolo 26 Марта 2013 16:33:05

2. "Кровь. Бездонные реки крови." - действительно, с кровью в рассказе перебоев нет. Надо полагать, что автор - романтическая барышня.

3. Частые упоминания о кровавых расправах отвлекают от смысла всей истории.

4. "Но и Ад исторгнул тебя!" - с какой, собственно, стати?

Варьянь

Мда... весьма своеобразный рассказ, на протяжении которого автор то и дело задается вопросом, с кем же происходят описываемые события - с его персонажем или же с ним самим %) Реки крови и горы трупов прилагаются, как и троица полоумных героев... Признаться, не понял и половины из происходящего.

Резюме. Незачет...

- Это же смешно! Эта сволочь – старый епископ, все подстроил. Но как в это поверили

Я рад, что Баронесса умерла почти сразу и не увидела всего этого. - Тебе тяжело, я вижу это

Я уверен в этом, я чувствую это.

- Ты же знаешь(,) какие сейчас времена…

Пропущена запятая

была возможность сделать это. Да, вполне возможно, со всеми ты бы не справился – это все-таки доминиканцы(,) и ты был на их территории.

Повторы, пропущена запятая

зверь внутри тебя взял верх над тобой(,) и теперь ты живешь, полагаясь только на его инстинкты. - Почему ты остался

Повторы. Строчкой ниже – еще одно ОСТАЛСЯ

Но сейчас-то, ты что здесь делаешь?

Но ты, же знаешь

Лишняя запятая

замок я не смогу тебе оставить – такие законы. Но я оставляю тебе

ничего другого(,) кроме них(,) не знаю.

Пропущены запятые

ты медленно погружаюсь

хм… в контексте восприняла бы эту фразу как фишечку – если бы не было кучи ошибок подобного же толка как до, так и после… а вот в вычитанном тексте могло бы и сработать на образ! И великолепно сработать.

Она когда-то потратила много усилий, что бы ни допустить этого сразу после моего (твоего?) перевоплощения, и я не имею права полностью превратиться в него сейчас.

Корявая фраза. НЕ допустить.

калечу людей(,) причастных ее гибели

пропущена запятая. Могу ошибаться, но, по-моему, ПРИЧАСТНЫХ в этом случае требует после себя К.

список виновных быстро иссякает и(,) когда мне не остается больше(,) кому мстить

Не было пытки(,) способной

появляются силы(,) и я встаю

пропущены запятые

Я боюсь. Мне больно. Любовь возвращается ко мне, а вместе с ней и тоска. Я опять погружаюсь в пучину безысходности. Я не знаю, что мне делать. Я все же стал зверем. Но я не жалею об этом. Если бы мне дали шанс начать все с начала, я поступил бы так же. Я купался бы в крови, я наслаждался бы криками своих жертв. Я бы мстил

Очень много яканья – как прямого, так и посредством МНЕ

Твоя жалость сгорела на костре холодным весенним утром под безжалостным голубым небом

Я начинаю рвать от этого вездесущего запаха горящей плоти.

Кого рвать? Если блевать – то так и пишите, а если таки рвать – то меня начинает.

Ты забираешь искривленные предсмертной маской лица.

Очень корявая фраза. Просто предсмертная маска – это ни о чем. Маска предсмертного ужаса – она таки да, искривляет. А просто маска – нет, она как раз-таки символ ровности и неподвижности.

А по сути – очень невнятно.
Безымянная дева, безымянный герой, и даже барон – и тот безымянный.
Кто такие, зачем?..
Для притчи – слишком многословно, для рассказа – рвано.

Гг – типа обиженный бетмэн-терминатор, я мстю и мстя моя страшна…
Не верю.
Не верю в искреннее страдание и боль человека вот такого, оставшегося высокомерно-снисходительным даже перед лицом... Впрочем, неважно перед чьим лицом.
Просто не верю.
Или он просто сволочь редкостная - или прописан неправильно.

Жестко, даже жестоко. Но кое-где с этой вещью перебор.

Однако в тексте кое-где встречаются по-настоящему сильные фразы, за что автору спасибо.