Под утро Фурс опять удрал. Рик проснулся сразу же – он всегда просыпался, если вдруг переставал ощущать в ногах привычную теплую тяжесть. Фурсик удрал, а сегодня… какой сегодня день?.. Сердце успело пропустить удар и пару раз гулко ухнуть в желудок, прежде чем вспомнилось – все в порядке, предпоследний, сегодня мир меняться еще не будет. Ффух… Рик упал обратно на подушку. Ничего страшного. Можно спать дальше. Не очень, конечно, хорошо, что Фурс так полюбил убегать, но что тут поделаешь. Такая теплая и безоблачная весна не так уж часто попадается, вот и ошалел бедолага. Пусть пока побегает, время еще есть. А вечером надо будет в рюкзак посадить. На всю ночь. Или с рук не спускать, но это сложнее, Фурсик за последнее время отъелся прилично, да и лишних нежностей сроду не любил, вырываться станет. Ну да не страшно, на одну-то ночь и привязать можно. Придется украсть шлейку, вот и все. Или даже… Рик перевернулся на спину, чувствуя, как лицо расплывается в блаженной улыбке. Завозился, устраиваясь поудобнее. Не украсть. Попросить… Если попросить ма Таисик – она не откажет. Она очень добрая ма и отличный ведомый, такие попадаются еще реже, чем сухая и теплая весна, Рику на этой проходке повезло. Впрочем, ма Таисик и ее Велу тоже повезло с ним, Риком, просто они пока об этом не знают еще. Ничего, скоро узнают, ведь сегодня последний день. Значит, именно сегодня все и произойдет, ведь не случайно же мир столкнул их на прошлом перекрестке! Рик давно уже не маленький и знает, что никаких случайностей на самом деле не бывает. Если что-то случается – значит, оно кому-нибудь нужно. Вот так и с ма Таисик и ее Велом – если бы не он, Рик, они бы сроду сюда не добрались через постоянно меняющиеся миры, они ведь совершенно не умеют ходить так, чтобы не бить стекла, их бы сразу выкинуло куда подальше, может, даже и по разным автобусам разбросало бы. Рик тоже поначалу был таким неуклюжим, меняя мир по нескольку раз за день, но потом научился ходить осторожно. А ма Таисик и ее Вел всего второй месяц в дискрете, потому и не умеют еще ничего. Да и не надо им, ведь сегодня последний день. Завтра Рик должен уйти, и ничего тут не поделаешь. Хорошо, что весна недождливая попалась – им будет несложно выбираться по своим следам, не заблудятся и в неприятности не влипнут. Если быть честным, лето Рик любил больше, чем весну, даже такую теплую. Летом полно грибов и орехов, весною же только почки. Впрочем, рыба есть всегда, даже зимой. Но зиму Рик не любил. В городе еще пытался кое-как перетерпеть, попадалась ежели, благо не долго, три недели всего, но когда перебрался в долину – стал зиму сворачивать по-быстрому, в первый же день. Слишком уж это муторно – строить жилье под снегопадом, и пытаться его обогреть, и сушить на костре вечно подмокающий спальник… нет уж. Куда проще заставить мир снова измениться. Хотя и неприятнее… Рик опять перевернулся – теперь уже на живот. Поболтал ногами, подкидывая легкое одеяло. Это одеяло дала ему ма Таисик, в первый же день, и при ней он даже не вытаскивал спальник из рюкзака – тот так и валялся на дне, сдутый и ужатый до размера некрупного яблока. Вытащишь – еще объяснять заставят, а объяснять не хотелось. Ма Таисик хорошая, лучше ее не расстраивать заранее, тем более, что все равно поделать ничего нельзя. Утро еще не наступило, но было близко – цветы пахли по-особому одуряюще, да и небо не казалось уже беспросветно черным, наливалось синевой, на фоне которой все четче проступали верхушки сосен. Рику нравилось такое вот раннее предутреннее время, когда ночная контрастность черного неба и ярких звезд теряет свою четкость, и кто-то невидимый словно бы размазывает звезды большой мягкой кисточкой по всему небу, их яркие огонечки становятся все менее различимы, и постепенно совсем исчезают, а небо взамен светлеет. Как будто это именно звезды, растворившись, отдали ему свое свечение. Спать больше не хотелось – все-таки последний день жалко тратить на сон. Ну а если не хочешь спать – валяться как-то глупо. Рик аккуратно скатал спальный коврик вместе с одеялом и подушкой, запихнул получившийся рулончик в специальное гнездо над перилами. Спрыгнул с открытой веранды трейлера, на которой предпочитал ночевать, обошел вокруг фургончика, постоял под приоткрытым окном. Конечно же, и ма Таисик, и ее Вел еще спали – они вчера проговорили допоздна, засыпая, Рик отчетливо слышал их голоса сквозь тонкие стенки. Слов было не разобрать, но голоса обычные, значит, ничего особенного они вчера так и не нашли. Жалко. Но ма Таисик больше не плакала, и это хорошо. Рик ее вчера сильно расстроил, и до сих пор ругал себя за это. Нет, ну мог бы немного подумать, прежде чем про свою настоящую ма рассказывать! Он ведь и сам немножко расстроился, когда понял, что они – не его настоящие и вовсе не за ним сюда пришли. Так, самую чуточку, но расстроился все же. И это – Рик, привычный уже, сколько у него этих ведомых было-то? Не сосчитать! Привык. Он тогда увидел их первым. И сразу понял, что они и есть его ведомые - на этом участке до следующего перекрестка. А потому не стал прятаться под деревьями и разглядывать парочку, спорящую над расстеленной на передней панели трейлера картой, просто вышел на поляну и спросил, может ли он чем-нибудь им помочь. Они прекратили спор и уставились на Рика с недоверием и даже опаской, как на какое-то чудо. Ну, словно это с ними дерево вдруг заговорило, а вовсе не Рик. Но тут обиженный всеобщим невниманием Фурс быстро взял дело в свои лапы, мякнул недовольно, завозился, выкручиваясь из рюкзака, царапнул Рика по плечу и грузно шлепнулся в пыль. Отряхнулся, брезгливо подергивая кончиком хвоста, глянув на Рика укоризненно – он всегда считал именно Рика виноватым во всех своих неприятностях, - и деловито устремился метить новые приобретения в лице ничего не подозревающей парочки и их мобиля. Хорошо еще, что людей пометил тактично, всего лишь потерся лобастой башкой о ноги, а то с ним бывает разное. Светловолосая женщина заметно расслабилась и потянулась даже погладить, но Фурс ловко увернулся и быстро ушел за мобиль, всем видом выражая недовольство и наградив Рика еще одним укоризненным взглядом. Женщина проводила его глазами, и улыбнулась, поворачиваясь к Рику. В серых глазах ее больше не было настороженности. - Мы ищем мальчика, - сказала она, глядя на Рика слишком пристально. Мужчина вздохнул и закатил глаза, но женщина повторила упрямо. – Сына. Я все понимаю, прошло столько времени… Нет, не то, чтобы Рик на самом деле поверил, но сердце пропустило удар. А потом стало очень жарко ушам, потому что женщина продолжила почти без паузы: - Больше месяца уже прошло, я все понимаю, шансов мало… Но – вот, взгляни, может быть, ты его видел? Они искали сына. Мальчика трех с половиною лет по имени Тавио. Он потерялся во время экскурсии по Каналу Дискретного времени. Светловолосый пухлощекий бутуз со стереофотки был похож на Рика не больше, чем камень на дерево. Да и в Канале Рик сроду не был – все умные люди от него предпочитают держаться подальше, а Рик все-таки не дурак. Нет, туристы, конечно, безумные деньги отваливают за подобные экскурсии, но на то они и туристы. А сам Рик туда и даром не пошел бы, и даже приплати ему кто. Потому что всем известно – из Канала не возвращаются. А если и возвращаются – то вовсе не те, которые ушли. А уж ребенка туда тащить – так это надо совсем умом тронуться. Ничего этого Рик, конечно же, женщине не сказал. Она ему нравилась. Тем, что продолжала искать своего потерявшегося сына, когда все уже решили, что шансов нет. Рику было бы приятно, если бы и его настоящая ма вот так же искала его, Рика. Вот так же приставала бы к чужим мальчишкам и называла по имени. Свое имя Рик любил - оно досталось ему как раз от той, настоящей. Рикки-Тикки – так она его называла, щекотала и потом сама же смеялась. Имя и теплые руки – больше память не сохранила ничего. И зачем только он вчера рассказал об этом ма Таисик! Та, конечно же, ужасно расстроилась. У нее даже глаза стали огромные и черные, и губы задрожали. Она смотрела на Рика чуть ли не с ужасом, а потом убежала. И долго плакала в трейлере. И ее Вел тоже поглядывал на Рика укоризненно, не хуже Фурса, вздыхал, топтался рядом и говорил что-нибудь типа - Да, брат… вот оно как бывает… женщины – они, сам понимать должен… Рик понимал. И ругал себя. Понятно, что ма Таисик сразу же о своем Тавио подумала. О малыше, которого некому приласкать, пощекотать, обозвать ласково. О малыше, у которого нет шансов. А ведь шансов действительно нет. Вот в чем проблема. Не выжить трехлетке без посторонней помощи поблизости от Канала, тут и взрослым трудно, а он маленький и глупый совсем. Попадет туда, где вулканы и нечем дышать – и что? Он же не сообразит, что надо быстренько мир снова поменять. Да и не сумеет, Рик вон далеко не сразу все сообразил и научился, сколько раз коленки расшибал, и не только коленки! А он постарше был, чем этот, на стереофотке. И еще – ни в одном из уже пройденных миров Рик не видел в долине ребенка, и даже не слышал о нем ни от кого. И не могло это значить ничего утешительного для ма Таисик и ее Вела, который хотел, чтобы Рик называл его па. Не найдут они никого, и даже Рик не сможет им помочь. Надо бы их как-то утешить, что ли… Порадовать на последок. Ма Таисик вроде бы любит жареную рыбу, она говорила вчера, еще сетовала, что синтезатор дает какую-то ненастоящую, не такую вкусную, а они слишком далеко от реки, не сбегать… Вот и хорошо. Это им далеко, потому что у них Важное Дело, и некогда им отрываться. А у Рика все равно других дел нет. Стараясь не шуметь, Рик отошел от вагончика к санблоку. Умываться не стал – раз уж собрался на речку, там и умоется! – но зубы почистил с удовольствием. Он любил чистить зубы, и каждое утро начиналось именно так – сначала вспомнить, сколько осталось дней, потом почистить зубы, и только после этого можно было заниматься прочими делами. Этот ритуал тоже достался от ма, потому и соблюдался неукоснительно. Мир мог изменяться сколько ему угодно, но утренняя чистка зубов оставалась неизменной. Единственно неизменной в жизни Рика. Недавно в этой жизни появился Фурс – независимый, как и все коты, он пришел сам после какого-то очередного перекрестка, и сам же не пожелал изменяться, когда у того мира кончился срок. Одеваться Рик не стал, натянул только шорты – день будет жарким, возись потом еще с рубашкой, которую все равно снять придется! А пока согреться можно и на бегу. Подхватил потрепанный рюкзачок и побежал по уже отчетливо различимой тропинке…
Когда ожил браслет, Рик валялся на теплом песке, подставляя не жаркому пока еще солнышку облупленные бока и размышлял, стоит ли еще разок окунуться - или лучше малость погодить. Вода была ледяной, а он уже успел накупаться до синих губ и долго не проходившей дрожи. - Ты где? - Спросила ма Таисик встревоженно. И было очень приятно, что она вот так – тревожится. Рик непроизвольно снова заулыбался. Браслет – это тоже она дала, чтобы всегда на связи быть. - На речке. Я рыбы наловил. Восемь штук! - Ты с ума сошел! В такую даль – и даже не позавтракав! Как ты обратно доберешься!? Да еще с рыбой! Вот что – ты нас жди, мы за тобой слетаем! - Не надо, я уже возвращаюсь! Буду через час. Он выключил браслет, не дослушав возражений, и засмеялся. Мир прекрасен. И впереди еще целых полтора дня. Ну, почти целых… Вот только пояс… Завязывая шорты запасной шнуровкой, Рик не мог о нем не вспомнить. Без пояса было неуютно, но не полезешь же к спящим ведомым. Сначала поясом заинтересовалась ма Таисик, пришлось объяснять про узелки – их Рик завязывал после каждого планового перекрестка. Тут вдруг загорелся и подошедший Вел, отобрал пояс, начал что-то подсчитывать и кричать про дискретное время. Он все дергал пояс и пытался объяснить на его примере концепцию года, упирая на то, что Рику это должно быть интересно. Рику интересно не было и хотелось лишь получить свою вещь обратно. Он почти и не вслушивался, готовый со всем соглашаться, лишь бы пояс отдали, и тут как раз разговор как-то неловко вывернулся, а Рик даже и не сразу заметил, пока не стало поздно. Ну да ничего, сегодня она вроде как успокоилась, да и рыбка вот опять же… Пойманные рыбешки давно упакованы в термоконтейнер и убраны в рюкзак, снасти тоже разложены по предназначенным им кармашкам. Теперь оставалось только закинуть рюкзак на спину и снова пробежаться по знакомой тропинке – навстречу людям, которые беспокоятся о нем, хотя у них есть куда более важный повод для беспокойства.
Может быть, мир когда-то и был неизменным и продолжительным, но Рик тех времен не помнил. А помнил себя Рик долго – еще задолго до того, как догадался каждый пройденный перекресток вывязывать на поясе новым узлом. Пояс теперь очень длинным сделался, два раза обернуться можно, новый узел на него Рик как раз вчера навязал. И узлов этих на поясе видимо-невидимо, сотни полторы, а то и две наберется. Рик пытался как-то посчитать, но сбился и бросил. На его памяти мир никогда не жил дольше трех недель. И всегда изменялся. На двадцать первый день, в полдень с минутами – Рик вычислил точное время, когда украл свои первые часы. Красть оказалось неприятно, но вовсе не трудно – просто берешь нужную вещь и ждешь, пока мир изменится вне очереди. Он всегда меняется вне очереди, если кто-то тебя бьет дубинкой по голове. В городе мир менялся очень сильно. Менялось все - дома, их внешний вид и размеры, расположение улиц, менялась одежда горожан и их речь. Рик привык держать в рюкзаке, кроме смены одежды и спальника, еще и пару полосок твердого сыра и сухари. Не факт, что найдешь своих ведомых в первый же день. А горожане, если и нанимали мальчишку – то на самую грязную работу и кормили не очень. Но все-таки ушел из города Рик не из-за трудностей – надоели постоянные изменения. Слишком часто и слишком заметно. Среди такой толкотни сразу и не угадаешь, ради кого тебя в этот мир забросило. В долине все понятно – если ты с кем столкнулся, значит, это и есть они. Те самые, которым без тебя не выжить. Вот им и помогай – до следующего перекрестка. А в городе – поди еще, догадайся… не всегда же везет так, как с ма Керри… В долине мир тоже менялся – никуда от этого не денешься. Но здесь не было суетливых людей и их изменчивых улиц и домов, только горы, сосны и река. А горы – они горы и есть, чего им особо-то меняться? Иногда изменения происходили настолько незаметно, что полдень двадцать первого дня проходил мимо, не опознанный, и только ближе к вечеру Рик спохватывался – а ведь мир-то другой! Вот здесь в прежнем лежала очень правильная сосна, на ней было удобно сидеть, разводя вечерний костер, и на ночь можно было устроиться, прижавшись спиной к стволу и застегнув наглухо спальник. А в этом новом мире нет ни сосны, ни кострища, ни шалаша из наломанных веток – шалаши Рик каждый раз делал добротные, в первый же день. Если, конечно, собирался задержаться в этом мире на положенные три недели. А он задерживался, если только было можно и мир не становился совсем уж невыносимым – такое, правда, случалось все реже и реже, последние семь или даже восемь проходок очень удачные получались, а раньше чуть ли не через раз попадалась вымороженная гадость со снегом и голыми деревьями. Или ледяная грязь внизу и ледяной же дождь сверху, что ничуть не лучше. В городе иногда удавалось прибиться к конюшне или - если очень уж повезет! – харчевне, и перетерпеть, зная, что это ненадолго и скоро кончится. В долине же Рик просто находил удобное место и делал шаг. Главное – заставить себя первый раз, потом уже намного проще становится… Когда он уже подбегал к стоянке, на тропинку выскочил Фурс и попытался пристроиться рядом, пришлось перейти на шаг. Фурс хороший кот, но быстро бегать не умеет. Был он весь в репьях, ободранный и довольный донельзя, от предложенной рыбки отказался презрительным подергиванием хвоста. Фурс был котом самостоятельным, и пропитание предпочитал добывать тоже сам. Рик не возражал, но предложить часть из добытого им, Риком, считал необходимым. Хотя бы просто из вежливости – ведь и сам Фурс время от времени приносит своему другу то мышь, то лягушку, то вообще какую-то трудноопознаваемую крылатую тварь с перепонками на лапах и мелкими зубами в длинном и клюве. И ничуть не обижается, когда Рик тактично отвергает угощение. Но вот молочко… Рик облизнулся и непроизвольно ускорил шаг, впрочем, на бег так и не перешел. Молочко они с Фурсом любили одинаково, а у ма Таисик был отличный синтезатор, молочко выдавал просто бесподобное, сладкое, густое, с обязательной пеночкой… Их Тавио не любил молока, так ма Таисик сказала. Странно, как можно не любить такую вкуснятину? Впрочем, что может трехлетка понимать, мелкий да глупый. Запах свежесваренного кофе в лесу чувствуется издалека – наверное, потому что слишком странен такой запах для леса. Улыбка Рика стала шире – где кофе, там и молочко, па Вел никогда не пьет черный, всегда набулькивает туда полчашки густой белой прелести из кувшинчика, значит, кувшинчик уже стоит на превращенной в стол откидной панели, и даже просить не придется. Нет, не то чтобы ма Таисик не достала бы молока персонально для Рика, попроси он – просто Рик уже давно старался ни о чем не просить своих ведомых. Ведь это он послан им помогать, а вовсе не наоборот, значит, и просить их о чем-то даже по пустякам как-то нечестно получается. В этом мире много миров – так говорил па Вел, но Рик и без него это знал. Он давно уже понял, почему изменяется мир. Да и не изменяется он вовсе, если на то пошло, просто миров этих много! И каждый мир – как огромный автобус, едет куда-то по своей дороге. В автобусе этом едут люди и дома, улицы и деревья. Горы, наверное, все же не едут – они почти одинаковые во всех мирах, если и меняются, то совсем чуть. И вот едет такой мир-автобус по своей дороге, и вдруг впереди перекресток. А на перекрестке – другой автобус, тоже своей дорогой едет, и другие люди в нем, и деревья немного другие. И вот эти автобусы-миры столкнулись на перекрестке. Вернее, не то чтобы столкнулись, так, слегка толкнули друг друга боками. Большинство людей в обоих мирах-автобусах вообще ничего не заметило. А кто-то заметил или даже сумел перейти в перпендикулярный мир-автобус, двигающийся по другой дороге. Возможно, у него билет такой был, транзитный, с пересадкой. И теперь новый мир увозит его все дальше и дальше от старого, может быть, до самой конечной станции, может – только до следующего перекрестка. А кто-то – не умеет не переходить. Как Рик, которого каждый перекресток принудительно пересаживает в другой мир-автобус, и ничего тут не поделаешь, так у него, очевидно, билет оформлен. Рик не сразу это понял, поначалу пугался очень. Но потом привык. А когда догадался, зачем его из автобуса в автобус перебрасывает – так и вообще гордиться начал. Помогать тем, кто не может справиться сам – это ли не высшая честь и доблесть? Он – не простой пассажир, пусть даже и транзитный, он - ангел-хранитель, доверенный самурай, рыцарь в сверкающих доспехах… Ну, ладно, ладно, пусть и смешно звучит, если вслух сказать. Но ведь об этом и не надо говорить. Это делать надо – молча, без слов. Как с ма Керри, в коленки которой он вцепился когда-то давно, чуть ли не полпояса назад. У нее тогда умер маленький брат, и она собиралась немножечко полетать, когда очередной перекресток подкинул ей Рика – прямо на подоконник шестнадцатого этажа. Он тогда вцепился ей в коленки, и они оба свалились – повезло еще, что в комнату. Они всегда оказывались рядом, а он – помогал, чем мог. Сначала – не понимая еще, что именно помогает, а потом – осознав и азартно включившись в игру . Не каждому такое доверят, а ему вот – доверили. Как тут не гордиться?
На стоянке было тихо, исчезло ставшее уже привычным гудение – поисковый трансер не работал. Только ма Таисик вздыхала и гремела посудой у синтезатора. По звуку казалось – чуть ли не в двух шагах, хотя на самом деле еще через всю полянку пройти надо. Рик направился прямиком на звук, огибая трейлер со стороны леса. Шел он осторожно, услышать раньше времени не должны. Ну, если только совсем не повезет и кто-нибудь из них сидит лицом в эту сторону. Если же нет – есть неслабый шанс устроить сюрприз. Для сюрприза требовалось остановиться и кое-что подготовить. Улыбаясь, Рик стащил рюкзак и, держа его левой руке, правой достал термоконтейнер. Откинул крышку так, чтобы контейнер стал напоминать приоткрытую раковину. Расправил рыбок – хвостом к хвосту, как букетик. Одной рукой проделать это было неудобно, но он справился, так ни на секунду и не выпустив из левой рюкзачных лямок. - Хоть бы рюкзак отпустил, горе ты мое! – Сказала ма Таисик вчера, подкладывая Рику на тарелку еще пару котлет и ставя рядом стакан молока. Плетенка с печеньем уже стояла на заменявшей стол откидной панели. - Ты что – так и спишь с ним, что ли? Рик покраснел и затолкал котлету в рот целиком, чтобы не отвечать. Пробубнил что-то непонятное, спустил рюкзак под скамейку, зажал босыми ногами. Конечно же, он и спал с ним! Глупый вопрос. Он перестал быть ротозеем - после того, как несколько раз оказался в чужом мире-автобусе чуть ли не голышом, без спальника, тента и даже почти без одежды. Поспишь пару раз на голой земле – сразу научишься следить за своими вещами и не выпускать их из рук. Или хотя бы ног. Не то, чтобы он ожидал, что мир вне очереди изменится именно сейчас, но ведь этого никто и никогда не ожидает, правда? Это как та ветка, что ударила в спину три пересадки назад. Он ведь и тогда ничего подобного не ожидал, и до перекрестка оставалось еще девять дней, чего волноваться-то? Потому и Фурсу разрешал бегать, где придется. А потом было упавшее дерево и та ветка. И ужас, потому что мир изменился, а Фурс остался в том, не измененном. Фурс. Единственный, кого удавалось раз за разом протаскивать с собой в перпендикулярной автобус – главное, просто держать на руках, или в рюкзак засунуть. Но ведь с другими и так не получалось никогда, он пробовал! И с ма Хелен, и с Дансом, и с ма Кэрри. Данс ему поверил, даже сумку собрал. Обе ма не верили, ни Хелен, ни Керри. Хотя какая из Керри ма, сейчас-то он понимает, что она совсем девчонкой было, лет двенадцать-четырнадцать, просто сам он тогда был слишком мал, и все девушки старше десяти казались ему ужасно взрослыми, вот и звал он ее тоже ма, уважительно так звал. И ей, наверное, лестно было, потому она и таскалась с ним все три недели, и даже согласилась попробовать, и за руку честно держала, хотя и не верила в перекрестки. Они не сумели – ни Данс, ни ма Хелен, ни Керри. После того, как мир изменился, больше никто не держал его за руку. На ма Хелен он, помнится, даже повис, стараясь прижаться плотнее – и все равно не сработало. Они не сумели. А вот Фурс – сумел. Фурс был очередным ведомым, Рик обернулся на перекрестке – и сразу его увидел, маленького, полудохлого, с перебитой лапой и истошным мявом. Как такого не подобрать? Три недели выхаживал, откармливал и лечил. Возился с ним целыми днями – ведь их так мало было в запасе, этих дней. И на двадцать первый все никак не мог отпустить, скормил последнюю колбаску и все гладил, чесал за ушами, прижимался ухом, слушая довольное мурчание. Он тогда ни о чем таком не думал даже, уверен был, что после перекрестка руки окажутся пустыми, но сам заранее отпустить не мог. Вот просто не мог – и все. И держал на руках, и гладил, и прислушивался. И даже не понял сначала, что мир давно уже изменился, а он все гладит пригревшийся и разомлевший пушистый моторчик. А когда понял, то испугался. Наверное, впервые с тех пор, как начал хоть что-то соображать. Раньше Рик ничего не боялся. Ну, вот совершенно. Потому что твердо знал, что ничего страшного с ним случиться не может – мир всегда найдет возможность измениться так, чтобы это страшное прошло мимо. При этом что-то терялось – но ведь что-то и находилось такое, чего не было раньше. И если не выпускать самого нужного из рук, то находилось всегда несколько больше, чем терялось. А теперь у него было что терять и за кого бояться. Фурс его снова нашел тогда, после ветки уже. Посмотрел с укоризненным презрением – что, мол, вытворяешь-то, вот еще удовольствие для честного кота за тобою сквозь разбитые окна прыгать! И даже потискать дался, хотя хвостом и дрожал недовольно. Разбитые окна – это Рик так себе внеочередные изменения объяснял, чтобы понятно было. Можно, мол, не дожидаясь перекрестка разбить стекло и выпрыгнуть из автобуса на ходу. На обычной дороге не сработало бы – и опасно, и глупо. Ну, выпрыгнул, и что делать будешь? Другого автобуса ждать, который неизвестно когда и куда пойдет еще? Из мира выпрыгивать куда удобнее – сразу же в другой мир попадаешь, без долгого ожидания на остановках. А в покинутом мире-автобусе остается след в виде разбитого окна. Через такую дыру Фурс и сумел пролезть в новый мир - вслед за Риком. А на перекрестках мир меняется привычно, без битья стекол, и следа не оставляет. Конечно, можно было бы провести эксперимент, но Рик не хотел рисковать. Что-то ему подсказывало, что перекресток – это не выбитое окно, тут и кот может не справиться, даже если захочет. - Фурсик, кисонька моя, молочка, наверное, хочешь? Хриплый мяв в ответ подтвердил, что да, таки хочет. Фурс не одобрял любые задержки на пути к вожделенному молоку, и потому уже терся об ноги ма Таисик, следя, как та наливает блюдце и нетерпеливо подвякивая: ндя, ндя, пополнее давай, пополнее! - Где же твой друг, Фурсик? Куда он опять делся? Куда он все время девается?! У ма Таисик был странный голос – очень высокий, словно она опять собиралась плакать. - Перестань! – окрик Вела прозвучал неожиданно грубо. Ма Таисик вздрогнула и замерла. Замер и Рик – он не хотел появиться в разгар семейной ссоры. Лучше переждать. Вела он не видел – того загораживал бок трейлера. - Десять лет… - сказала ма Таисик тихо. – Десять лет… Как же так, Пашенька, ведь так не бывает? Ведь только месяц назад… он же маленький, Пашенька… - Канал, что б его… - голос у Вела был скорее усталый, чем раздраженный. – Никто до сих пор толком не знает, что тут может быть, в этой драной, мать ее, аномалии. - А если он опять пропал? - Перестань. Угрозы для жизни тут нет, а дискретность у всех сорвавшихся четкая, по три недели, еще сутки в запасе. Не волнуйся ты так, сейчас встречать пойду, обуюсь только - Я не верю, Пашенька… - Экспертиза подтвердила. Да ты сама все раньше всех поняла, с первого дня твердила, что похож… - Да не похож он совсем! Это я просто так… шутка… глупая. - Похож-похож, ты теть Люсю вспомни. Таким же галчонком была в его возрасте, откуда потом что взялось… Меня имя с толку сбило. Почему - Рик? С какой вдруг стати? - Да потому что Рикки-Тикки, вот с какой!!! – кажется, она все-таки заплакала. Рик сделал шаг назад, обмирая. Под ногой громко хрустнула ветка. - Рик?! – Ма Таисик резко обернулась. Из-за трейлера выскочил Вел – неловко, запутавшись в кроссовках, которые как раз зашнуровывал, и чуть не упав. - Рик! Рик развернулся и бросился в лес. - Рик!!! Постой!! Куда же ты?! Рик!!! ТАВИ!!! Рик бежал, и ветер бил в лицо, выжимая из глаз слезы. Это ничего. Это просто ветер. А крики уже почти и не слышно за грохотом крови в ушах. Здесь недалеко есть хороший такой взгорочек, с камнем внизу, если с разбега угодить головой на этот камень, то как раз должно получиться... Близко, не успеют догнать, даже если и попытаются. Бежать в гору трудно, воздух не хочет проталкиваться сквозь горло. Это ничего, горка невысокая, отдышаться можно будет и потом. На вершине он уже не бежал – шел, хотя и достаточно быстро. Но останавливаться и оглядываться назад не стал. Так и шагнул с обрыва, словно просто делая очередной быстрый шаг. Мир привычно мигнул. Рик упал на кучу осенних листьев. Поднялся, отряхиваясь. Вытер лицо, оставляя в прошлом мире короткие злые слезы. Проверил карманы, рюкзак, Фурс… Фурс найдет – окно разбито, и след оставлен, захочет – найдет. А не захочет – вольному воля. И эти, которые… Они тоже найдут. Захотят если. Вот тогда и поговорим. На равных уже. А пока… А пока его ждет дело куда более важное – его ведомые. Те, которые не смогут справиться со своими проблемами без него, Рика. Те, для кого он ангел-хранитель и рыцарь-самурай, пусть даже они сами и не подозревают об этом. Он здесь, и, значит, у них все будет хорошо. Они должны быть где-то рядом, ведь не зря же его выкинуло именно сюда. Рик огляделся.
Послано - 26 Окт 2011 : 15:19:03
Отличный рассказ. Легко читается, есть о чем подумать, вызывает бурю эмоций:) Автор здорово придумал раздробить имя Рикки-Тикки-Тави и выдавать его читателю по кусочкам. Когда оно в конце складывается в одно целое, появляется чувство законченности, все стало на свои места. Единственный вопрос: почему имена кругом иностранческие (Хелен, Керри, Данс), а взрослые явно славяне - Пашенька, тетя Люся?
Послано - 27 Окт 2011 : 22:32:33
мальчик с котиком и злыми слезками. Хорошо, что хоть котик не одноногий. Индийское кино - потерянный ребенок обязательно найдется, и котика молочком напоят. но, по крайней мере, боллее или менее грамотно написано. из выловленных блох
Пустьпока побегает
неудачная фонетика.
Рик давно уже не маленький и знает, что никаких случайностей на самом деле не бывает
случайная рифма, лучше убрать.
отдали ему свое свечение.
конечно же,женщине
фонетика не очень.
подставляя не жаркому пока еще солнышку облупленные бока(,) и размышлял,
пропущена запятая
мелкими зубами в длинном и клюве.
лишняя И
держа его левой руке,
пропущена В.
она совсем девчонкой было
была.
Хорошо еще, что людей пометил тактично, всего лишь потерся лобастой башкой о ноги, а то с ним бывает разное.
вот за это - пять баллов. за знание кошачьей психологии.
Послано - 02 Ноябр 2011 : 09:01:58
Девочка писала. Вот с места не сойти. Построение некоторых фраз царапнуло. «все в порядке, предпоследний, сегодня мир меняться еще не будет.» - «кто такой этот Предпоследний, куда он будет…» «кое-как перетерпеть, попадалась ежели, благо не долго, три недели всего» — извините? «заранее, тем более, что все равно» — ух! «контрастность черного неба и ярких звезд теряет свою четкость» — «контрастность теряет чёткость». Ах, не говорите красиво… «устремился метить новые приобретения в лице ничего не подозревающей парочки» — гм… «полудохлого, с перебитой лапой и истошным мявом» — «истошно мяукающего». А то похоже на «с кувалдой и такой-то матерью». «чесал за ушами, прижимался ухом» — лучше бы щекой прижимался, ей-богу. А то уши перепутываются в тексте.
Ох, какой жёсткий финал. И сразу всё становится ясно. И извечный кот всех писательниц выглядит уместным и даже необходимым. Хорошо. И пронзительно. Спасибо.
Послано - 02 Ноябр 2011 : 11:28:33
Прикольный текст, но я мало что понял, к сожалению. Я, как читатель, люблю чтобы мне в лоб объяснили, что произошло с миром, как это работает. А тут получилось как-то туманно. А эмоциональная составляющая хороша, пропавшие дети - благодатная почва. Концовка, правда, удивила:
Рик огляделся.
Так, на мой взгляд, нельзя рассказы заканчивать. ГГ огляделся - значит, читателю любопытно узнать, что он увидел. Если кроме последней точки в рассказе больше ничего нет... то разочарование обеспечено.
Послано - 04 Ноябр 2011 : 22:06:31
Рикки-Тикки-Тави это же мангуст, не?)
Довольно странный рассказ. Признаться, я, как и 14, тоже мало что понял...>_< Не знаю, любите ли вы Стивена Кинга... так вот, позволю себе его процитировать: "писатель должен взять читателя за руку и провести его по всем закоулкам и темным углам повествования, ни на секунду не отпуская...". Поправьте, если путаю слова.. но смысл именно таков. Рассказ получается читабельным, когда автор "проводит за руку" читателя через весь сюжет. В данном случае я чувствовал себя покинутым...
Послано - 04 Ноябр 2011 : 22:35:57
Из статьи О.Мушинского "Рифы критики": "География несуществующего мира сама по себе может привлечь разве что пару-тройку свихнувшихся на своей науке геологов. Только вот беда - это пара-тройка давно уехала в Антарктиду, переписывать ледяные торосы, и никто не знает: когда вернутся они и вернутся ли они вообще?" Данный рассказ, на мой взгляд, тоже перегружен описанием устройства вымышленного мира (миров) с примесью лирики, а на события уже текста почти не остается. Рассказ исполнен качественно, но, имхо, скучноват.
Послано - 05 Ноябр 2011 : 00:07:22
Не знаю, где тут рассмотрели читабельность? Читается тяжело. Три четверти текста автор ничего не объясняет, просто повествует от имени маленького мальчика по принципу: вот в конце все станет ясно...В конце ничего не стало ясно, а повествование не захватывает. Эмоциональная составляющая? Ну, если напрячься, то может и найдете. А вообще, фантдопущение раскрыто неважно. Слишком путанное описание меняющихся миров, перекрестков и пересадок. Если это попытка объяснить с позиции малыша - так не стоило и пытаться. В мальчика, выжившего в одиночку с трехлетнего возраста - не поверилось. Слишком хорошо знаю детей - своих только шестеро. Поведение взрослых в конце, когда они узнали, что Рик их сын - вообще не понял. То, что писала женщина, можно вычислить не только по коту. Но разве женщина это плохо? Плохо то, что рассказ сырой.
Послано - 05 Ноябр 2011 : 00:51:20
почитала сейчас вот комменты - и малость прифигела. может, и я, конечно, чето не так поняла... но больше похоже, что мало кто из комментирующих текст вообще читал. Какие миры, о чем вы? там же русским языком, черным по белому сказано, что мир - один, а дискретно лишь время! по мне - так даже и слишком явно сказано, не терплю подобных объяснялок, а тут прямо в названии... Впрочем, автору удалось удержаться почти что на грани. в рассказе много к чему можно придраться, но никак не к нечитабельности или отсутствию пояснялок - вот это как раз таки огроменнейший плюс! чего там непонятного в выживаемости - опять же русским по белому, причем с многократными повторами - при любой угрозе для жизни его перебрасывает в другое время. мне так показалось, что это даже чересчур в лоб со всеми эими редко попадающимися веснами и дубинкой по затылку как очередной возможностью смены мира (читай, времени), да и финальный прыжок с явным намерением угрозу это таки создать... однако поди ж ты... не дошло. неужели мы все настолько привыкли к упрощенной мангоподобной жвачке, что чуть шевельнуть мозгой - это уже запредельное усилие требуется?
вообще расск выше среднего. не десятка, конечно, но и не пятерка точно.
Послано - 07 Ноябр 2011 : 21:57:27
С одной стороны – слишком много рефлексий. С другой – они полностью работеют на сюжет. Идея перемещения между мирами (читай: временами) не нова, но такой вариант довольно оригинален. В мой личный топ попадёт.
Под утро Фурс опять [здесь, как и практически по всему тексту, автор намекает читателю, что часть информации будет от него скрыта и придется догадываться, угадывать, ошибаться в своих догадках и так до самого конца] удрал. Рик проснулся сразу же – он всегда [тот же прием утаивания и намека на ущербность читателя, который не знает того, чего знает автор] просыпался, если вдруг переставал ощущать в ногах привычную теплую тяжесть [догадаться, что этой теплой тяжестью был кот не смогут даже любители кошек, у которых коты спят в ногах каждую ночь]. Фурсик удрал, а сегодня… какой сегодня день?.. Сердце успело пропустить удар и пару раз гулко ухнуть в желудок, прежде чем вспомнилось – все в порядке, предпоследний, сегодня мир меняться еще не будет. Ффух… [подобные восклицания в авторской речи, а также постоянные многоточия и разрывы абзацев встречаются по всему тексту. Увы, автор не понимает, чем авторская речь отличается от прямой или косвенной речи персонажей]
Рик упал обратно на подушку. Ничего страшного. Можно спать дальше. Не очень, конечно, хорошо, что Фурс так полюбил убегать, но что тут поделаешь. Такая теплая и безоблачная весна не так уж часто попадается, вот и ошалел бедолага. Пусть пока побегает, время еще есть. А вечером надо будет в рюкзак посадить. На всю ночь. Или с рук не спускать, но это сложнее, Фурсик за последнее время отъелся прилично, да и лишних нежностей сроду не любил, вырываться станет. Ну да не страшно, на одну-то ночь и привязать можно. Придется украсть шлейку, вот и все. Или даже…
Обратно на подушку? А когда он поднялся с подушки? Об этом ничего не было. И про подушку ничего не было. И кто такие Рик и Фурс? Я-то подумал, что это два бомжа, которые грели друг друга во сне, ночуя в сточной канаве... "Полюбил убегать" - так по русским языках не говорят. В рюкзак кота на всю ночь? Жестокое обращение с животными и полное незнание предмета. На шлейку кота? Минуты хватит коту, чтобы оборвать любую привязанную к нему вещь, при этом разгромив все в радиусе досягаемости. Кроме этого, он получит серьезнейшую психологическую травму, если это волнует его любящего хозяина, конечно.
Двумя абзацами выше (герой все так же думал, вставать ему или нет) - упоминалось про ПРЕДпоследний день... а теперь уже последний. Собственно, и весь рассказ состоит из нестыковок, нелогичностей (или полном игноре логики), и постоянных намеках на тупость читателя, который никак не может понять, что же происходит в этом странном мире с этими странными персонажами. Автор хихикает над ломающим голову читателем, выглядывая из-за угла. Собственно, это и есть суть и цель рассказа - запутать читателя.
...если бы не он, Рик, они бы сроду сюда не добрались через постоянно меняющиеся миры, они ведь совершенно не умеют ходить так, чтобы не бить стекла, их бы сразу выкинуло куда подальше, может, даже и по разным автобусам разбросало бы. Рик тоже поначалу был таким неуклюжим, меняя мир по нескольку раз за день, но потом научился ходить осторожно.
Никаких объяснений про битые стекла и автобусы больше читатель не дождется.. ага. И дальше по тексту про плановые перекрестки, и почему нужно возвращаться по своим следам и много всего другого - о чем автор загадочно упоминает и продолжает хихикать из-за угла, наслаждаясь сбитым с толку читателем. Может, кому-то нравятся такие тексты... но не мне. Раздражение и разочарование - вот что вызывают у меня подобные опусы.
А ведь шансов действительно нет. Вот в чем проблема. Не выжить трехлетке без посторонней помощи поблизости от Канала, тут и взрослым трудно, а он маленький и глупый совсем. Попадет туда, где вулканы и нечем дышать – и что? Он же не сообразит, что надо быстренько мир снова поменять. Да и не сумеет, Рик вон далеко не сразу все сообразил и научился, сколько раз коленки расшибал, и не только коленки!
То есть как бы, весь ужас этого дискретно менящегося мира описан только этим абзацем. Одним словом, если не знать как себя вести в этом мире, то можно расшибить коленки!! Ого! Действительно, не только трехлетний ребенок, но и взрослый такого не вытерпит! С разбитыми коленками ходить :-)
Послано - 15 Ноябр 2011 : 23:28:26
МАРЫСЯ - спасибо ЧЕТЫРНАДЦАТЬ - такое впечатление, что текста вы совершенно не читали - так, проглядели по диагонали, потому как практически по всем (кроме одной языковой) высказанным вами претензиям в тексте имеются вполне достаточные жестко прописанные и логически обоснованные объяснялки. другое дело, что они не повторяются по десять раз, вызывая у нормального читателя приступ дичайшего раздражения тем обстоятельством, что автор считает его полным кретином. Но один раз объясняется АБСОЛЮТНО все. И битые стекла объясняются парой абзацев ниже - очевидно, вы не добрались до них, и автобусы, и то, что это всего лишь представления гг о мире, но никак не истина в последней инстанции, и по поводу последних предпоследних - там ведь тоже жестко. Предпоследнее утро - и последний день, поскольку мир для гг изменится завтра в 12 и вечера уже не будет, как и дальнейшего дня, какая, просите, тут нестыковка? и точно так же по всем пунктам впрочем, вы даже не поняли, что авторской речи в тексте ВООБЩЕ нет, о чем тогда вообще говорить можно?
Послано - 16 Ноябр 2011 : 09:16:54
fani, не нужно обижаться на читателя. Читатель бывает разный. Я из тех читателей, которым нужно чуть больше объяснялок или чуть более очевидных объяснялок. Ну, воображения мне не хватает или фантазии, я не знаю. Может, не успеваю за авторским взором, пока читаю. Ваш текст прочитал трижды, потому как идея интересная и хотелось понять получше, что же происходит с героями, но, увы, мне не помогло. После вашего коммента начал искать про 12 часов, когда мир меняется... Это совершенно прошло незамеченным для меня. Искал долго. Нашел. И понял, почему эта "объяснялка" проскальзывает мимо внимания:
На двадцать первый день, в полдень с минутами – Рик вычислил точное время, когда украл свои первые часы.
Это то, что вы написали в тексте. А вот что я прочитал: В полдень с минутами Рик украл свои первые часы. и даже вычислил точное время этого события. Вот так читается это предложение. Ей-богу, я просто честно вам свое впечатление сообщаю. А про автобусы-миры - тоже я не понял. Между первым упоминанием про автобусы по которым всех разбросало и философским объяснением про якобы миры-автобусы не меньше половины текста рассказа! Причем в обратном порядке... надо бы сначала объяснялку, а потом уже восклицания про то, что всех разбросало по автобусам. Сейчас в вашем тексте я, как читатель, воспринимаю так: в первом упоминании автобусы - это просто автобусы, настоящие реальные автобусы.. А как еще мне про них думать? А потом (через полрассказа, когда я уже забыл про первые автобусы) герой начинает сравнивать меняющийся мир с автобусами на перекрестках. Увы, с первым упоминанием я этот философский пассаж никак не связал - уже и забыл про первое упоминание, осталось лишь ощущение непонятности, которое там было. Вот и в целом от текста, я об этом уже писал, осталось ощущение непонятности. Можно, конечно, обвинять в этом нерадивого читателя. А можно поступить и по-другому. :-) Удачи!
Послано - 16 Ноябр 2011 : 10:27:58
да я не обижаюсь, что вы! просто сама как раз из тех читателей, которые терпеть не могут объяснялки - кстати, их наличие - единствепнное, что несколько раздражало в ваших текстах)))))))))) - ну поняла я уже про журналиста и его природу все - уже после первого отключения-зависания, зачем же вдалбливать-то еще три раза??!!!))))))) это к вопросу о разности читательских подходов)))))) и я, кстати, больше всего ненавижу, когда сначала идет объяснялка, а потом ее применение! безжалостно такое у себя выпалываю, ежели случайцно попадается так что тут вполне сознательный прием значит просто действитиельно я не на вашей волне работаю)))))) жаль тем более жаль, что про вас такого сказать не смогла бы, даже имей таковое желание - за исключением излишних (на мой взгляд)))))))) объяснялок ваши рассказы понравились оба )))))))) вам тоже!
Послано - 16 Ноябр 2011 : 18:22:38
Да, читатель разный. У меня весь рассказ прокрутился перед глазами подобно фильму, и не возникло ни одного вопроса по логике. Наверное думать учили по-разному. Сама грешу избытком объяснялок, постоянно за это пинают. Очень стараюсь избавиться, надеясь на понимающего читателя.
Версия для печати
Послано - 25 Окт 2011 : 23:12:16
