Послано - 10 Сент 2003 : 15:08:47
В данной теме будут размещаться конкурсные статьи. В теме оставляют сообщения только ведущие конкурса. Правила проведения и обсуждение находятся в отдельной теме.
Ничто не прощают так неохотно, как различие мнений
У древних была своя фантастика. Как и мы, они творили свой мир, основываясь на собственных наблюдениях, никогда, правда, не творя сказаний о будущем. Все о прошлом. Но это территория исторической психологии. Мы любим, обожаем глядеть в будущее. Вернее, его придумывать. Профи сего занятия основываются на анализе нынешних ситуаций и их возможных последствий. Мы объясняем будущее проблемами настоящего. Древние считали первозадачей объяснить настоящее проблемами прошлого. Сейчас, когда филология, и что важно, психология вновь обращаются к исследованию литературного мифологического наследия для более глубокого и детального его анализа, наука, и люди в целом, вероятно, начинают понимать, что гораздо важнее прояснить свое прошлое, чтобы лучше понять и проанализировать проблемы настоящего, а уж потом выстраивать образы и реальное будущее. Иногда устаешь от художественной авторской фантастики. К счастью, есть возможность обратиться к мифам, - фантастике в истории, действительной реальности, завуалированной архетипическими изысками или просто народным "присочинительством". Поверьте, удовольствие от чтения подобных "Старшей Эдде" литературных памятников огромно. Тот, кто знает, что такое сага о Вёльсунгах или сага об Эгиле, меня поймет. Эти творения читаются как художественные романы. Снорри Стурлусон( впрочем, интерпретаций его фамилии великое множество) написал "Младшую Эдду",(прим.13 век) что также считается неоспоримым мировым литературным наследием. Если охватить весь спектр мифологии, то, как многие замечали, можно отметить повторения в сюжетах. Вероятно, наше смутное и нераскрытое прошлое запечатлено в них. Но оно молчит, как рисунки на плато Наска. Или мы читать не умеем. Но я не об этом. Очень нынче распространена такая тема в фантастике или фэнтези как борьба героя с Судьбой. Хм, что вам сказать, эта тема не оставляла мировую литературу вообще. И где, как не в мифотворчестве, ей наиболее ярко выразитсья. Можно ли побороть Судьбу? Более оптимистичные скажут "да". Более пессимистичные -"нет". Более мудрые - ха, они промолчат. Потому как смерти в конце концов мы все равно не избежим. Остальное - воля человека. Есть два наиболее выразительных примера извечной борьбы человека с Судьбой - скандинавский и античный, греческий. И они, разумеется, различаются по исходу этой самой борьбы. Если хотите, на то влияла география обитания эллинов и викингов, а также быт оных. Так говорят психологи. Вполне возможно, что этим объясняется в конечном счете оптимистичная и светлая эллинская мифология и трагичная, мрачная скандинавская. Итак, античный вариант. Борьба с судьбой эллинами почиталась и приветствовалась во всех проявлениях, особенно когда она, в силу определенных психологических особенностей древних греков выражалась в извечном соперничестве их друг с другом - научный факт, вспомните хотя бы Олимпийские игры. Это вам не "Формула -1". Это называлось АГОН. Или агональный дух. Дух соперничества. Им движим был грек и выходя в неизвестное открытое море, и им же - когда шел на войну. Желание понять суть природы вызвало ее антропоморфизацию в представлениях греков, то есть очеловечивание. Как вызвало и антропоморфизацию богов. Улисс сражался долго и упорно с Посейдоном и всеми его приспешниками, но кто победил? Улисс. И Судьба.Одновременно. Потому что был заключен договор: бог морей потребовал, чтобы Улисс признал его превосходство. Хитрый Одиссей так и сделал. Но Судьба также была и его помощником - в другом своем проявлении: в облике Афины.
Прометей пошел против воли Зевса и встал на защиту людей- за то орел Громовержца изо дня в день клевал его печень. В древней трагедии, впрочем, показана трансформация образа и морали несчастного титана - в конце концов и он признал превосходство Зевса, за что тот освободил его, но и людей не тронул. Грекам свойственно было достигать во всем гармонии, поэтому они уверены были, что и человек с Судьбой могут сосуществовать в мире. Поэтому конечным итогом всех их ранних трагедий становилось или провозглашалось скорое воссоединение в благодати человека и Природы, которая являлась олицетворением Богов, или Судьбы. В более поздний период, когда важность достижения гармонии переключилась на внутренний мир человека, главный герой неизменно, пусть даже погибая, торжествовал над Судьбой. Что же до скандинавов... То здесь действительно все более мрачно. Антропоморфизация присутствует и в их мифологии, но что важно - и люди ,и боги едины перед лицом страшной судьбы, страшного Рагнарек, который не пощадит никого, и который случится из-за нарушения моральных устоев - асы(боги) преступили данные ими обеты.Судьба не пощадит никого. Однако, герой, который, как обычно водится у северян, осведомлен о своей судьбе и смерти, ничуть этого не страшится. То есть ему, конечно, страшно, но он бросает вызов судьбе тем, что смело принимает ее. Греки отчаянно сражаются против ее велений, скандинавы, понимая, что смерть неизбежна, борются за славу после нее, после свершения Судьбы.
Вот вам и вся правда о мифологии. Все это писалось к тому, что порой весьма полезно почитать древние истории: в них есть весь спектр человеческих страстей, психологии и философии. Не даром же многие великие авторы, и даже композиторы, вдохновение для своих не менее великих произведений черпали из той же Эдды. Разумеется, читать сложный по ритму скандинавский текст бывает утомительно. Гомер, признаюсь, однажды усыпил, но от того менее актуальными для сегодняшнего дня эти монолиты не становятся. Когда устанете от штампованной новоявленной фэнтези или фантастики, обратитесь к переводам древних саг и греческих трагедий. Почувствуете новизну мысли и воодушевление. Это истинное чтиво, уж поверьте, достояние прошлого и важная страница человеческой истории. Фантастика из прошлого. И пусть филологи и литературоведы не швыряются в меня чем попало от этих слов. Но это так, к слову.
Автор - Хранитель Spriggan Опубликовано 11 сентября 2003
"Я родом из детства", - сказал Брэдбери. Это его кредо. Эта крылатая фраза определяет все его творчество. И его самого как человека. Его любимые писатели - Ж.Верн, Г.Уэллс, Диккенс, Б.Шоу, Эдгар По, Марк Твен. Главной ценностью для него является семья. Его второе имя - Дуглас. Это же имя носит герой нежной и, разумеется, автобиографичной повести "Вино из одуванчиков". Это поэзия детства. Брэдбери фантаст особый. Куда бы он не вел нас, в прошлое, в будущее, какие бы сложные сюжеты не выстраивал в своих произведениях, главным для него всегда остается Человек, взрослый или маленький, а также воспитание чувств. Для любого фантаста завтрашний день человечества остается важнейшей темой. А Брэдбери никогда не забывает нам напомнить, что наше будущее - это наши дети. Может быть поэтому самым внимательным и благодарным читателем его является подрастающее поколение. Впрочем, темы, которые писатель затрагивает в своих произведениях, важны для людей всех возрастов одинаково: это непримиримая борьба с жестокостью, озлобленностью, бездушием, тупостью обывателя-потребителя, торжество над ними разума, чуткости, сострадания и созидания.
Можно говорить еще долго и интересно, и все равно не наговориться, поэтому, выбрав из множества рассказов Брэдбери три,лучше расскажу о них.
"Калейдоскоп". Один из "жестоких" рассказов писателя. Так его называют. "Ракету тряхнуло, и она разверзлась, точно бок ей вспорол гигантский консервный нож. Люди, выброшенные наружу, бились в пустоте десятком серебристых рыбешек". И умирали. Один за другим. Одних должная была притянуть Луна, других - Земля. Третьих кромсали и скашивали метеориты. Весь рассказ - последние разговоры по внутренней связи между погибающими людьми. Все эти разговоры, понятно, монолог Брэдбери о том, что перед смертью важнее всего понимать, что тебе есть что вспомнить. Самое страшное, когда все, что давало тебе энергию жить прежде - это ненависть и желание отомстить своему врагу. И если жизни у всех разные, то не разная ли смерть всех ждет? И какая радость может быть от того, что прошло? Если ты однажды опоздал жить, если ты не можешь вспомнить за собой ни плохого, ни хорошего, то ты такой же покойник, какими становятся постепенно твои прежние товарищи.Так понимает Холлис, главный герой рассказа. "Видно, умирать, как и жить, можно на тысячу ладов..." В тот самый момент, когда он начинает чувствовать себя последним ничтожеством, давний враг вдруг обращается к нему с речью, в которой сквозит едва ли не дружеская поддержка. "Холлис почувствовал, что сердце его снова забилось". И он перестал ощущать гнев, ужас и одиночество. Из всех погибающих только ему одному суждено упасть на Землю. Его мысли занимает только один вопрос: как и чем ему искупить теперь пустую жизнь. "Хоть одним добрым делом..." Он никогда не узнает, что в тот момент, когда он несся сквозь атмосферу и уже горел, как метеор, маленький мальчик, приняв его за падающую звезду, загадал желание. Холлис подарил ему веру и надежду.
"Превращение". Пожалуй, мой самый любимый рассказ Брэдбери. Человек должен уметь видеть. и удивляться. И понимать, что нет ничего невозможного. А также, что самое необычное и фантастичное может скрываться под вполне привычной оболочкой. Некий Смит заболел некой болезнью. От того он покрылся зеленой коркой, и все его состояние стало напоминать состояние гусеницы, завернутой в кокон. Никто не знает, что происходит с гусеницей в период перехода к "имаго". Никто не знал точно, что переживал и чувствовал Смит под своей броней. Его пульс был очень редким. Он был словно в коме. Но он все слышал и понимал. Он становился сверхчеловеком. Люди, наблюдавшие за ним и его состоянием день и ночь, нафантазировали себе фасеточные глаза и уйму конечностей. Именно это, по их мнению, являлось непременными атрибутами сверхчеловека. Когда мы пытаемся вообразить нечто грандиозное, мы всегда в первую, и зачастую в последнюю очередь думаем о формах и внешнем виде того, что придумываем. Увы. Внутренние, сокрытые в каждом (!) силы никого не интересуют. Смит "вылупился" из кокона таким же, каким был до болезни - розовокожим, с каштановыми волосами. Энергичным, здоровым, вполне нормального вида человеком. Все были разочарованы. А он вышел в сад, и пока никто не видел, оттолкнулся от земли и улетел. Куда - решайте сами. К другим мирам. Куда лишь наша мысль способна долететь. Брэдбери не важно, куда направится сверхчеловек, ему важно другое - сказать нам, что каждый из нас может стать совершеннее, и дело стоит не за совершенствованием физической формы, а в первую очередь за упражнением лучших качеств нашей души, за развитием дремлющих в нас талантах и духовных силах, за совершенствованием нашего разума. Тогда нам все будет по плечу.
"Все лето в один день". Есть мнение, что дети - самые жестокие создания. Брэдбери полагал, что эта жестокость исходит из того, что ребенок еще не может переживать за другого, ощущать чужую боль как свою. Психология говорит об этом гораздо более сухим языком: эмпатия, объясняет она, то есть умение воспринять эмоциональный фон другого человека, более ярко проявляется у зрелых людей, нежели у детей. Впрочем, Брэдбери пожалуй, ведет речь немного о другом: о сострадании. А это уже область этики. "Все лето в один день" - поразительный рассказ, емкий, драматичный. Вероятно, вам он знаком, это, можно сказать, типичный, хрестоматийный пример манеры письма Брэдбери. Школа на Венере. Солнце показывается здесь только раз в семь лет, а в остальное время идут дожди. Всем детям, героям рассказа, по девять лет и почти никто из них не помнит того, какое оно, это солнце. Кроме Марго. Ведь она прилетела сюда только пять лет назад, с Земли, из солнечного Огайо. За это ее не любят остальные одноклассники и сторонятся ее. Она не такая как они, а у людей заведено жестоко обращаться с теми, кто не подобен им самим. В тот самый день, когда солнце должно было всего на час появиться над заливаемой водой планетой, в тот самый день, которого все так ждали и особенно Марго, дети из безотчетного злого озорства заперли ее в чулане. И вспомнили о ней, только когда солнце снова скрылось. На целых семь лет. "Под холодный шум дождя они медленно прошли по коридору. Под рев бури и раскаты грома перешагнули порог и вошли в ту дальнюю комнату, яростные синие молнии озаряли их лица. Медленно подошли они к чулану и встали у двери. За дверью было тихо. Медленно, медленно они отодвинули засов и выпустили Марго." Для детей еще есть шанс исправиться, и не повторять таких ошибок. А если так поступают взрослые? Есть над чем задуматься.
Очень жаль, что есть люди, которые не понимают Брэдбери, или остаются к его творчеству равнодушными. По-моему, это один из самых гуманных писателей вообще.И как писатель он состоялся, к тому же, благодаря и своему учительскому таланту. Еще множество замечательных рассказов есть у него ,среди которых и "Человек в картинках", и "О скитаньях вечных и о Земле",и "Ревун", и "Урочный час", и "Машина до Килиманджаро" и так далее, и так далее. Если вы их читали, это здорово, если еще нет - прочтите. Это не агитация, хотя похоже, но стремление поделиться замечательным опытом. И я не верю в то, что Брэдбери вас не тронет.Впрочем, никогда не стоит забывать, что все может быть.
Автор - Хранитель Spriggan Опубликовано 13 сентября 2003
"Безмерное мгновение миновало; маятник двинулся вновь. В пустынности, за двадцать тысяч световых лет от Земли, плывя меж пламен двойной звезды, открыло глаза и заплакало дитя."
Сорри за неуклюжесть и неумелость. Что поделать, до сих пор для меня легче сообщение написать на бумаге, чем в форуме. Но к делу ближе. Действительно жаль, что нынче Кларком не многие интересуются. Впрочем, сама фантастика сейчас заметно изменила свои формы. Таких мегалитов, как Кларк, Азимов, Лем, в конце концов, кое-кто заранее списывает со счетов, прежде чем даже прочитает хотя бы что-то из их произведений. Можем быть, в чем-то они и стали скучны, а то и наивны, хотя до сих пор от "лемовских" творений не по себе, а, может, наука просто дала маху и шагнула гораздо дальше, чем они предполагали... Может, здесь и кроется загвоздка: слишком много науки,- слишком мало психологии. Но, возвращаясь к Кларку и несмотря на всю его кажущуюся архаичность, этот "боец старого поколения", по-моему, один из лучших прежних фантастов. Много слов я говорю, посмеяться даже можно, ведь достаточно было простого словосочетания: Кларк - классик. И этим все сказано. Так же, как все может быть сказано про Гамильтона: он классик космической оперы. А классика - это,грубо говоря, когда все черты некоторого жанра ярко и просто, в общем, стандартно выражены. А когда все надоедает, появляются эксперименты, подобные Гипериону.
Но что-то от Кларка удалились. До сего дня и впредь буду считать "Космическую Одиссею 2001 года" его лучшим произведением. Из которого и была приведена цитата. Город и звезды - первое мое знакомство с Кларком, поэтому назову его самым ностальгическим и даже фэнтезийным. Кто-то может поспорить.
"Свидание с Рамой" мне напоминает некоторые рассказы Стругацких, ранние по большей части. "Конец детства" - что ж, пожалуй, очень близко по впечатлениям к "Одиссее".
Тем, кто читал Кларка, становится понятно, что у него есть почти страсть к описыванию различных вариантов конца света. Сам он говорил, что надеется, что некоторые из его пророчеств не сбудутся никогда, особенно те, которые касаются конца света. Я тоже надеюсь. Хотя уже давно известно, что человечество вымрет или из-за своей глупости и жестокости, либо на Землю свалится метеорит. Или астероид. Или еще что-нибудь. Причем все астрономы в один голос утверждают, что самая вероятная причина нашей гибели явится из космоса. В общем, читайте Кларка и глядите в небо. Авось повезет укрыться. Шутка.
И последнее. Сэр Кларк очень любил, как и большинство писателей-фантастов его времени, предугадывать ход технического прогресса. В те времена это было не только модно, но и актуально. Сами догадывайтесь, почему. Рыцарь Кларк не действовал из модных побуждений, конечно, но от того его предсказания не становились менее точными. Но тем, кто вдруг станет обвинять его творчество, а также творчество его современников в избытке технологических тонкостей, стоит подумать над тем, что технос в любом случае есть творение рук человека. Следовательно, свою судьбу мы готовим себе сами. Как еду на кухне. Вполне простая истина.
Автор - Хранитель Spriggan Опубликовано 11 сентября 2003
В апреле этого года знаменитый российский фантаст Борис Натанович Стругацкий отметил своё 70-летие. Писатель много и активно работает: возглавляет созданный в прошлом году литературно-художественный журнал «Полдень, XXI век», входит в жюри целого ряда литературных премий, уже почти 30 лет бессменно руководит Семинаром петербургских фантастов, отвечает на вопросы бесконечного off-line интервью в интернете, а самое главное – продолжает писать. Хочу акцентировать внимание ещё на одной немаловажной грани общественной деятельности патриарха отечественной фантастики: именно с его благословения, под сенью его могучего авторитета в Санкт-Петербурге традиционно и регулярно проходят престижные фантастические мероприятия: конференция «Интерпресскон» в мае и Конгресс фантастов «Странник» в сентябре. Обе ежегодные конвенции сопровождаются обязательным вручением множества премий по целому ряду номинаций, а на «Интерпрессконе» за достижения в области фантастической прозы Борис Натанович вручает ещё и свои личные «Бронзовые Улитки». Кстати, в этом году в номинации «крупная форма» премию «Бронзовая Улитка» получил Сергей Лукьяненко (Москва) за роман «Спектр», вышедший в издательстве АСТ. По словам мэтра, «Спектр» - это очень достойный, оригинальный роман, который является образцом сегодняшней фантастики, фантастики конца двадцатого - начала двадцать первого века».
Б.Стругацкий не считает, что участвуя в присуждении литературных премий, он каким-то образом направляет литературный процесс или как-то влияет на него. Вот его комментарий в связи с этим: «Труд писателя очень тяжел, одинок и зачастую совершенно беспросветен. И чем больше радости мы сможем писателю предложить, тем легче ему будет переносить унылые сомнения творчества. Премия – одна из таких радостей (наряду с умной рецензией, неожиданно приличным гонораром, просто добрым словом). Пусть таких премий будет больше. Давайте увеличивать количество радости во Вселенной – это в наших силах!» Слова мэтра не расходятся с делом - при непосредственном участии Б. Стругацкого в апреле 1998 г. петербургским Центром современной литературы и книги учреждена Международная премия в области фантастической литературы имени А. и Б. Стругацких («АБС - премия»), которая ежегодно, начиная с 1999 г., вручается 21 июня. Именно эта дата находится ровно посредине между днями рождения братьев Аркадия и Бориса Стругацких. В нынешнем году состоялась уже 5-я церемония награждения финалистов и лауреатов «АБС - премии». Согласно формулировке Б. Стругацкого: «Премия присуждается за лучшие фантастические произведения года, причём под фантастическим понимается любое произведение, в котором автор в качестве художественного сюжетообразующего приема использует элементы невероятного, невозможного, небывалого. Таким образом, рассмотрению подвергается чрезвычайно широкий спектр произведений литературы - от чистой научной фантастики в манере Г. Дж. Уэллса, С. Лема и Р. Шекли, до гротесков и фантасмагорий в стиле Ф. Кафки, М. Булгакова, В. Маканина или – «современных сказок» Е. Шварца или В. Шефнера».
В этом году обе Золотые медали «АБС - премии», выполненные в виде семигранных гаек, достались писателям-сибирякам. Одну из них, в номинации «лучшее художественное произведение года», получил Михаил Успенский за магическую рыцарскую дилогию со смешным названием «Белый хрен в конопляном поле» (издательство «ЭКСМО-Пресс»), рассказывающую о короле Стремглаве Первом и его сыновьях. Фантаст из Красноярска вволю позабавился сам и изрядно позабавил читателей в этом своеобразном юмористическом миксе из аллюзий на современную и классическую литературу. В номинации «лучшее критико-публицистическое произведение года о фантастике или на фантастическую тему» лауреатом «АБС - премии - 2003» стал известный поэт и прозаик Геннадий Прашкевич с эссе «Малый Бедекер по HФ, или Повесть о многих превосходных вещах» (журнал «Если»). Это любопытнейшие литературные воспоминания, «записные книжки» новосибирского писателя, охватывающие широчайший круг событий и людей, так или иначе связанных с историей и становлением отечественной фантастики, остроумные наблюдения и размышления непосредственного участника этого процесса.
В год своего юбилея Б. Стругацкий после восьмилетней творческой паузы сделал себе и своим читателям своеобразный подарок: именно в нынешнем году вышел (сначала в журнале «Полдень, XXI век», а потом и книжными изданиями в издательствах «Амфора» и «Вагриус») его второй сольный роман «Бессильные мира сего», изданный под псевдонимом С.Витицкий. «Бессильные мира сего» - книга предельно актуальная, полная горького сарказма, граничащего с отчаянием, но, тем не менее, оставляющая читателю надежду на перемены к лучшему… О создании романа Б.Стругацкий говорит: «Работалось очень трудно. Я уже писал об этом: словно груженый воз толкать в гору. Никакой специальной реакции читателя, естественно, не жду. Просто заранее знаю, что реакция будет (как всегда) очень разнообразная. От и до». Что тут скажешь: фантастический реализм, в котором всегда предпочитал работать живой классик, лёгких путей не предполагает… Интересна оценка Б. Стругацким тенденций и возможных путей развития современной отечественной фантастики: «Никаких существенных «взрывов» и «потрясений» я не предвижу. Будет продолжаться неторопливое поступательное движение - освоение и разработка уже открытых делянок и забоев. Ведь фантастика - жила мощная, хватит на много лет». Что касается перспектив нашей страны в целом, то писатель настроен довольно оптимистично: «Нам ничего не надо открывать заново. Все уже известно, все уже опробовано несколькими десятками очень не похожих друг на друга стран: ясно, что надо делать; ясно, как надо делать; ясно, чего надо избегать. Только очень глупый и косный народ в этих условиях откажется следовать по уже готовому, проторенному пути. А я не считаю россиян - в массе своей - ни глупыми, ни косными».
В юбилейном для мэтра году издательство «Сталкер» (Донецк) выпустило дополнительный двенадцатый том собрания сочинений Аркадия и Бориса Стругацких. Двенадцатитомник АБС - это совместный проект «Сталкера» и издательства «Terra Fantastica» (Санкт-Петербург). Вот что сам Стругацкий говорит об этом: «Получилось именно то, что и было задумано изначально: самое полное, самое «каноническое», самое, я бы сказал, академическое из всех собраний сочинений АБС. Спасибо издателю - Александру Анатольевичу Воронину. Спасибо «люденам» (речь идёт о группе, занимающейся комплексными исследованиями творчества АБС (примечание В.Ларионова), вложившим в это издание и душу, и труд свой, и в первую очередь редакторам – Светлане Бондаренко и Леониду Филиппову. Спасибо художнику Алексею Нечаеву - он сделал обложку именно такой, какая виделась моему мысленному взору… И опечаток почти нет, что само по себе поразительно». Роман «Бессильные мира сего» вошёл в 12-ый том наряду с письмами Бориса Стругацкого к Борису Штерну, предисловием Аркадия Стругацкого к «Сказанию о Ёсицунэ», воспоминаниями современников об Аркадии Натановиче и очерком-монографией Войцеха Кайтоха «Братья Стругацкие» (перевод с польского Владимира Борисова). Кстати, Светлана Бондаренко, под общей редакцией которой выходит данное собрание сочинений АБС, утверждает, что на двенадцатом томе оно не закончится, планируются и другие дополнительные тома… Семидесятилетие Б.Стругацкого, практически совпавшее с 300-летием города на Неве, отмечалось в рамках заседания очередного Семинара, который не был специально посвящён юбилею – мэтр не любит пышных торжеств. Борис Натанович улыбается: «Юбилеи надо перетерпеть». Чествование именинника началось только после того, как семинаристы выполнили обязательную программу – прослушали и обсудили доклад Владислава Гончарова «Если выпало в империи родиться…». Бориса Стругацкого поздравляли друзья, коллеги-писатели, представители администрации Санкт-Петербурга. Дошла очередь и до многочисленных учеников знаменитого фантаста – действительных членов и участников его Семинара, которые заранее договорились, что поздравление-приветствие должно содержать цитату из произведений братьев Стругацких и фразу-цитату, услышанную лично от самого Бориса Натановича. Всё это должно было быть соответствующим образом обыграно. Воображением и юмором подопечные мастера отечественной фантастики не обделены, поэтому действо получилось сногсшибательное. Иногда в зале стоял громовой хохот, а иногда хотелось смахнуть слезу, вышибаемую проникновенным выступлением очередного оратора. Происходящее фиксировали на плёнку журналисты и представители нескольких TV-компаний. В финале юбиляра, восседавшего в кресле-троне, обитом алым бархатом, увенчали лавровым венком и вручили ему подарки.
В одном из своих интервью я спросил у Б.Стругацкого: «Что бы вы посоветовали молодым (не обязательно писателям)?» Борис Натанович ответил: «Я не люблю давать советы. На самом деле, они никому не нужны. Умный в советах не нуждается, а глупый - все равно не сумеет ими воспользоваться…». Мне кажется, мэтр немного лукавит – советов молодым (и не только им) он надавал предостаточно. Нужно просто почаще открывать книги братьев Стругацких…
Если судить по описаниям, которые дают писатели в своих произведениях, магия – это способ взаимодействия с окружающим миром, посредством особых энергий, называемых магическими. Чем отличаются магические энергии от энергий не магических, не вполне понятно, однако же, маги сами отличают таки эти самые магические энергии от других, скажем, от электрической.
Впрочем, с электрической энергией тоже не все ясно, когда начинаешь ее изучать, сам собой возникает вопрос: не является ли электричество разновидностью магии. Ну, посудите сами, от простого вращения куска металла, внутри магнитного поля (тоже, определимого только косвенно), внутри этого самого куска металла, образуется движение энергии, причем частицы, переносящие эту энергию, движутся в сторону обратную(!) потоку этой энергии. Кроме того, энергия эта неуловима, при отсоединении от источника энергии, часть ее, находившаяся в данный момент в проводнике, исчезает бесследно. Однако, при всей своей иллюзорности, данная энергия ощутима и грозна. Не верите? Тогда, возьмитесь-ка рукой за оголенный провод, воткнутый в розетку. Если выживете, то ваша вера в грозность электричества станет просто непоколебимой. Ну да ладно, об электричестве поговорим в курсе физики, а сейчас о магии.
Итак, магия это взаимодействие. Как в любом взаимодействии, в нем присутствует объект и субъект взаимодействия, причем, в технологическом мире, принято считать, что объект может быть любым, как живым так и не живым, а субъект только живым. А в мире магии, это вовсе не обязательно. Может быть так, что некий носитель магической составляющей, не являющийся живым по определению, воздействует посредством магической энергии, на предмет или существо, этому воздействию поддающееся. Возьмем, некий артефакт, не являющийся живым, воздействует на любой предмет или опять таки существо, входящие с ним во взаимодействие, причем не на всех подряд или по какому-то заданному алгоритму, а проявляя при этом свободу волеизъявления. (Примеров тому, в литературе масса, от яблоньки и печки, живущих по дороге к дому тетушки Метелицы, до всякого рода волшебных колец, путевых камней, и прочих предметов творящих магический беспредел)
О чем это я, ах да, о взаимодействиях. Субъект действует на объект. Посредством чего, спрошу я вас? Да посредством той самой магической энергии, которая неизвестно откуда берется. То ли ее вырабатывает сам маг, то ли черпает ее из окружающего пространства. Причем, во втором случае, возникает логическое противоречие, то есть маг воздействует на окружающий мир, посредством энергии у этого самого мира отобранной. Прямо айкидо какое-то, магическое получается.
Однако, при серьезном рассмотрении вопроса мы можем разделить всю взаимодействующую систему на следующие части: субъект, элемент управления, элемент передачи взаимодействия, объект воздействия. Эти составляющие присутствуют всегда, сохраняя, впрочем, возможность, несколько изменять состав, или объем.
Как уже говорилось выше, субъектом магического взаимодействия выступает маг или некий артефакт. Примем условно, что данный субъект обладает свободой волеизъявления, в пределах своей компетенции, способностями работать с магическими энергиями и знаниями, достаточными для адекватного определения и осуществления данного взаимодействия. Очевидно, что данные допущения нуждаются в некотором пояснении.
1. Свобода волеизъявления, в пределах своей компетенции – субъект должен принять решение об осуществлении воздействия. Пределы компетенции, это минимально необходимое условие для принятия решения. 2. Он должен ощущать, магические энергии и уметь на них воздействовать, иначе у него ничего не выйдет. 3. Маг должен четко осознавать механизмы тех процессов, которые он использует, потому, что при магических взаимодействиях, малейшая ошибка или неточность, могут привести к катастрофе или взаимодействие не достигнет цели, для него поставленной.
Элемент управления, очевидно, может состоять, в свою очередь из нескольких составляющих и принимать различные формы. В отдельных случаях, элемент управления компонуется вместе с исполнительным механизмом. Однако он обязательно должен включать в себя, описание, команду на запуск процесса, и команду на осуществление воздействия.
Поясню на примерах. В некоторых случаях, достаточно просто, четко сформулированного желания (метание файрбола), в этом случае, маг держит образ воздействия в голове. Он, давая команду на запуск процесса, начинает собирать из окружающей его руку атмосферы, электрический заряд, внутри полевой ловушки, сформированной по матрице содержащейся в его мозгу. В зависимости от техники метания, заряд собирается либо на кончиках пальцев, либо в согнутой чашечкой ладони. Затем, после оценки величины файрбола, маг либо толкает его рукой, усиливая энергию броска психокинетическим посылом, либо просто производит такой посыл в сторону цели. В любом случае, процесс накопления начинается с формирования ловушки, а заканчивается посылом. В данном случае все составляющие вполне реальны, но не материальны.
Если же субъект решил вызвать молнию на голову своего врага (предположительно), то, процесс может начаться по-другому. Субъект формирует образ воздействия в мозгу, согласно своим знаниям о сущности процессов, мысленно намечает точки разности потенциалов, одна из которых находится на объекте взаимодействия, а вторая над ним и направляет к точкам потоки энергий, которые эту разность потенциалов, собственно, и создадут. Когда приготовления закончены, субъект проводит инициирующее воздействие, то есть дает команду на осуществление взаимодействия.
В зависимости от квалификации субъекта, инициирующее воздействие может быть совершенно разным, от акустического (заклинание), до просто моторного (взмах руки). При этом в зависимости от школы и опять же квалификации субъекта длительность и сила процесса могут быть совершенно разными.
Так, высоко квалифицированные боевые субъекты (читай, маги), пользуясь заранее заготовленными шаблонами, могут с определенной довольно большой частотой вызывать молнии, бьющие по площади (заклинание цепь молний), и по разрушительной силе, приближающиеся к установкам залпового огня.
Представители же африканских и некоторых других, природных школ, шаблонами не пользуются, и применяя базовую схему, посредством акустически-хореографического воздействия, имеются ввиду колдовские песни и пляски, создают шедевры, тонкой, практически, ювелирной работы. Известны случаи, когда в течении суточного, а иногда и более бдения, создавались молнии с привязкой к определенному объекту, отсроченным спуском по определенному эмоциональному состоянию.
Кроме того, известны случаи, когда специалисты из племени зулу, создавали молнии которые охраняли объект воздействия. В этом случае, привязка производилась к объекту с обратным вектором, а чувство опасности объекта, указывало направление вектора и производило спуск взаимодействия.
Таким образом, на достаточно простых примерах мы проиллюстрировали следующие постулаты:
1. Магия – это способ взаимодействия с окружающим миром, посредством магических энергий.
2. Большинство взаимодействий проходит по схеме: субъект взаимодействия – управляющий элемент – элемент передачи взаимодействия – объект взаимодействия.
3. Субъект магического взаимодействия не всегда является живым существом.
4. Сила, форма и длительность взаимодействия определяются субъектом и зависят от его желания и квалификации.
Автор - Хранитель SiD. Опубликовано 26 сентября 2003 г.
Попробуем вкратце сформулировать, какие виды магии могут существовать и существуют в нашем мире, и вообще во всех мирах. С легкой руки Ника Перумова, в обиходе всех любителей и знатоков теоретической магии появился термин – "техномагия". Что же имеется ввиду под этим термином? Попробуем разобраться.
В книгах "Разрешенное волшебство" и "Враг неведом", после которых собственно и появился данный термин, автор эмпирически определил техномагию как некоторую категорию магических взаимодействий, подчиняющимся неким, еще неизученным законам природы, благодаря которым эта магия и возможна.
Кроме того, в данных произведениях источником магической энергии служат некие устройства, находящиеся под землей и устройства явно сотворенные посредством технологии.
В мире, куда попал Фесс, источником магии служат магические кристаллы, возможно, тоже кем-то сотворенные, но в общем случае их можно рассматривать и как некие устройства. Вполне возможно, что, с некоторым приближением, можно сформулировать определение техномагии.
Техномагия – это разновидность магии, которая опирается на некие неизвестные еще особенности и законы природы и черпает энергию, обеспечивающую магическое взаимодействие из устройств тем или иным способом сотворенных.
По большому счету, говоря о каких-либо магических явлениях, можем ли мы с уверенностью сказать, что данное взаимодействие не есть техномагия. То есть, оно НЕ ПОДЧИНЯЕТСЯ неизвестным нам объективным законам, и источником энергии НЕ СЛУЖИТ никакое устройство или артефакт. Впрочем, есть и другие виды магии, о которых мы еще не говорили. Попробуем же, пусть несколько вольно, и, возможно, непрофессионально провести некоторую классификацию ее видов, встречающихся в литературе. И вполне возможно, во множественных мирах, созданных воображением различных существ, бродящих по дорогам нашей, и не только, вселенной.
Ритуальная магия
Один из самых древних видов магии основан на уверенности в том, что исполнение определенных обрядов может вызвать те или иные воздействия, применялась шаманами древних времен и часто комбинировалась с Магией Крови и Предметной Магией. До нас дошла в виде включения в разные мистерии. Самый яркий пример в реальном мире - это танец дождя у индейских племен, который при правильном исполнении действительно вызывает дождь.
Словесная магия
Категория магических взаимодействий, при которых формирующей составляющей служит акустическое воздействие (заклинание), при котором субъект взаимодействия описывает некоторые параметры данного процесса на соответствующем языке. Считается, что заклинания произносятся на так называемом изначальном языке, который в силу своего происхождения описывает сущность предмета, тем самым, давая власть над ним.
Отсюда происходит поверье о том, что знание истинного имени дает власть над его носителем. Что, конечно же, имеет место быть. Вспомните "Черный отряд" Кука, поименование Хозяйки Истинным именем, предоставило власть над нею. Поименование – процесс произнесения истинного имени, очень четко регламентируется, потому, что ошибка в процессе произнесения чревата тяжелыми последствиями, от полного развоплощения именуемого, до явления инспектора Контрольного Совета Небесной Канцелярии, с предъявлением обвинения и последующим строгим наказанием.
Конечно, инспектора из Небесной Канцелярии парни крутые, и на мелочи не размениваются, да и трудно это в их статусе боевых ангелов, слишком уж масштабным получается их вмешательство в события, но попытки неправильного поименования в истории были. Правда, о них ходят лишь смутные слухи, так как изъятия провинившихся производились весьма тщательно. Как правило, это были попытки посягательства на Божественное могущество. Ему они повредить не могли, но помехи вносили порядочные, в связи с чем и посылались Инспектора.
На самом деле, языков для заклинаний несколько, и они достаточно специализированы. Поэтому, для каждой из стихий существует свой управляющий язык, который применяется для описания воздействия, предпринимаемого при посредстве данной стихии.
Боевые маги подвешивают вокруг себя, в магопространстве несколько заклинаний с непроизнесенной последней фразой (фазой). Что позволяет им в нужный момент производить воздействия, диктуемые обстоятельствами. Каждый из них имеет определенный набор, любимых заклинаний, тонкости грамматической и семантической структуры которых они знают в совершенстве
Схема построения заклинания достаточно проста.
Вначале, оговаривается стихия, посредством которой производится воздействие, далее оговариваются параметры потока воздействия, потом идет собственно заклинание, конфигурирующее воздействие. В конце заклинания поизносится фраза (слово), запускающая описанный процесс. В отдельных, особо трудных случаях, заклинание дополняется еще и некоторыми элементами Магии Жеста, т.е. произносящий принимает строго регламентированную позу, обычно во второй или третьей фазе произнесения (примеры: Сухмет в "Лотаре Желтоголовом" Басова, да и тот же печально известный Привалов), со стороны это может выглядеть и как картинно вздетые руки и как просто взмах.
Наиболее подробно магия жеста разработана в восточных школах. Часто люди принимают их за некие знаки или экзотические физические упражнения. Но на самом деле это совершенно не так. В фильмах про японских ниндзя, вы вероятно, видели что в отдельных случаях они крутят из пальцев замысловатые фигуры, либо стоя перед противником, делают замысловатые жесты. Западный зритель, склонный к огрублению и упрощению, вероятно, принимает это за попытку чисто психологического давления. На самом же деле, ниндзя, активно практикующие внутренние, "незаметные" школы боевых магических взаимодействий, на самом деле, производят магические воздействия, которые должны обеспечить им победу над противником.
Практикуя внутренние школы, ниндзя, почему-то не любят заклинаний, вызывающих внешние, громкие эффекты, и для воздействия маскировки применяют вполне осязаемые химические боеприпасы. При этом, правда, иногда добавляя в их состав, один или два магических компонента. Да и на оружие накладывать заговоры тоже не стесняются.
Замысловатые фигуры, складываемые ниндзя из пальцев, именуются "мудрами", несколько отличаясь при этом, от мудр индийских, носящих сакральный смысл. По сути своей, они являются жестовыми вариантами магических знаков – рун.
Но у них есть и другое скрытое назначение. Мудра, сформированная при произнесении заклинания, является энергопроводом для магической энергии, конфигурирующим и дозирующим ее поток к "эффектору", магической структуре, собственно исполняющей воздействие, либо, крайней точке пространства формирования заклинания.
Жесты рук, которые производит боец перед противником, тоже имеют магический смысл. Они повторяют очертания иероглифов, заключающих в себе некоторые понятия и определенные смысловые группы. Будучи исполнены в состоянии "боевого транса", они наполняют пространство вокруг бойца, автономными структурами, сформированными на основе магических энергий, которые позволяют ему делать многое, из того, что недостижимо простыми людьми: сканировать пространство вокруг себя, не вращая головой; изменять масштаб времени; энергетику организма и т.д. Говорят Морихей Уэсиба, родоначальник айкидо, умел даже телепортироваться.
Сам процесс обучения показан в третьей серии "Кулака ярости" с Брюсом Ли в главной роли. Там учитель чертит на бумаге иероглифы-понятия, а ученик старается изобразить их движениями рук.
Надо сказать, что видов магии и комбинаций из них существует великое множество, и невозможно осветить их все в этой небольшой статье. Однако, читая произведения мастеров фэнтэзи, и внимательно их анализируя, вы сможете понять еще очень многое.
Автор - Хранитель SiD Опубликовано 8 октября 2003 г.
Ничто не прощают так неохотно, как различие мнений
За последние лет пятнадцать в отечественной фантастике (а в зарубежной — намного раньше) наметилась тенденция не к многословию даже — к многокнижию. Циклы, саги, сериалы, "три-" и больше "-логии" стали популярнее, чем отдельные романы тех же авторов — и в этом нет ничего удивительного. Читатель, выбирая из двух "зол", отдает предпочтение "злу" известному, то бишь книге с уже знакомыми ему персонажами либо миром. Здесь срабатывает несколько факторов. Во-первых, интересно узнать, "чем же там всё закончилось" (даже если с каждым томом читать становится скучнее, а герои превращаются из живых людей в картонные фигурки, всё равно — "интересно же!"). Во-вторых, к знакомому миру и/или знакомым персонажам не нужно привыкать: ты заранее знаешь расстановку сил, кто хороший, кто плохой, кто кому сват, брат, бастард, — и поехали: сюжет внешний, событийный ("пошел прямо, получил по морде, дал сдачи, стал королем") захватывает — не оторваться! А психология... Впрочем, о ней чуть ниже.
Итак, популярность многокнижных произведений очевидна — а вот разница между ними (не по качеству, по общей архитектонике) видна не всегда. То есть, например, ясно, что первые два "ведьмачьих" сборника повестей выстроены по иному принципу, нежели следующие пять томов, но обычно дальше этого "ясно" дело не заходит. Добавляют путаницы и сами издательства, которые любят печатать на обложках разновсякие громкие названия вроде "Сага о Потерянной Тюбетейке, том Надцатый". Плевать, что к собственно сагам эта самая тюбетейковая эпопея отношения не имеет! Главное, чтобы продавалось хорошо. Другой пример такого рода путаницы связан с тем, что западные издатели не меньше, чем слово "saga" любят ставить на обложки книг размытое "series", и хотя "серией" у них называется группа произведений, объединенных общими персонажами, но сюжетно независимых, это же "series" появляется и когда речь идет, допустим, о "Песне Льда и Пламени" Джорджа Мартина, где каждый том является прямым продолжением предыдущего. В общем, путаница та еще! Да издатели, похоже, и не стремятся к созданию четкой классификации, им главное, чтобы книгу купило как можно большее количество людей, а что будет при этом написано на обложке, "сага", "сериал" или "цикл" — дело десятое.
Оставим это на их совести — в конце концов, хорошая продаваемость не является признаком некачественности книги или ее "массовости" в том уничижительном значении, которое обычно приписывается этому слову критиками от мэйнстримовской литературы. Но неплохо бы все-таки писателям да и читателям хотя бы для самих себя разобраться, как соотносятся между собой эти понятия: цикл, сериал, многокнижье. Читателям — чтобы знать, хотят ли они в принципе раскошеливаться на надцатитомное нечто. Писателям — чтобы отчетливо понимать, что и зачем они пишут. Или, если хотите, насколько та или иная форма построения сюжетных связей между книгами способна самым лучшим образом вместить задуманное автором.
По какому же признаку будем разделять такие похожие, но в то же время разные "саги"? Наверное, нужно брать некую основную составляющую, общую для любого литературного произведения.
Здесь в первую очередь напрашивается на роль такого решающего признака _идея книги_. Напомним: одной из главных характеристик идеи художественного произведения является то, что она может быть понята, "естественно вытекает" только "из целостного постижения произведения". Это — главная его мысль, она и выражается-то "всей художественной структурой произведения, единством и взаимодействием всех его содержательных и формальных компонентов" .
Вторым, вспомогательным признаком для классификации многокнижных произведений, пожалуй, стоит использовать такой параметр, как сюжет: внешний, событийный (то самое "пошел, получил по морде" и т.д.) и внутренний, связанный с коренными изменениями в психологии персонажей (как минимум — главного персонажа). Также нам понадобятся такие координаты, как "кто", "где" и "когда": насколько в рамках нескольких книг общими или различными являются персонажи, место и время разворачивающихся в этих книгах событий. Ну и, наконец, в нашем анализе пригодится триада "завязка-кульминация-развязка", на которую можно разделить любой сюжетный текст. (Хотя, добавим, в действительности в пределах достаточно большого текстового пространства кульминаций и развязок бывает несколько).
Теперь попробуем разобраться, как развивается модель "одно произведение — одна идея" до "много произведений — ...", со всеми промежуточными вариантами. Первое звено этой цепочки — роман, изданный в нескольких томах. Классический пример: "Властелин колец", которого Толкин писал именно как цельное произведение, но который по техническим причинам был сперва издан в трех книгах. Однако, хотя "Властелин" разбит на три тома, весь замысел романа, идея этого произведения становится ясна лишь по прочтении "Возвращения короля". То же касается и сюжета: он обретает свое логическое завершение (как на уровне событийном, так и на уровне психологических изменений персонажей) только в конце третьей книги. Координаты "кто", "где" и "когда" — общие для всех трех томов. Из более современных примеров такого рода романов в нескольких томах можем вспомнить, например, "Одиссея..." Г.Л. Олди, "Диомеда..." А. Валентинова, "Карла, герцога" А.Зорича и т.д.
Переходным звеном к следующей форме такого рода несколькокнижных произведений может быть многотомный роман, который изначально задуман автором для издания не одной книгой. В этом случае писатель более четко выписывает промежуточные сюжетные "обрывы" между томами, порой нарочно заостряет интригу, прерывает ту или иную сюжетную линию "на самом интересном месте". При этом в пределах одного тома с главными персонажами происходят некие метаморфозы (внутреннего, психологического плана) и события (внешние), которые к концу тома — но еще не всего романа — также имеют некое логическое завершение или хотя бы частичное разрешение. Однако — и это главное — финальная развязка так и не наступает. Более того, если роман, допустим, состоит из трех томов, то второй и третий, как правило, лишены и завязки, она есть лишь в первом из них. В каждом из томов могут также присутствовать упомянутые выше промежуточные развязки, развязки, если угодно, меньшего масштаба, — но вместе с тем обязательно присутствует и четкое ощущение незавершенности всей излагаемой истории. И, наконец, в многотомном романе идея становится понятной только по прочтении всех томов; отдельно взятый том является лишь составной частью общей мозаики и не может быть понят отдельно от всех других ее частей. Примеры такого рода многотомных романов — первые и вторые пять книг "Хроник Амбера" Р. Желязны, "Песнь Льда и Пламени" Джорджа Мартина и "Колесо времени" Роберта Джордана. Следующая стадия — "три-" и прочие "логии", иными словами — многокнижья. Иногда их еще называют "сагами", хотя, как нам кажется, не вполне правильно.
Итак, характерные черты многокнижий, или полилогий. Главный герой (герои) общий (общие) для всех книг, время и место действия, соответственно, тоже. Вообще сюжетно многокнижия отличаются от многотомных романов тем, что в первом случае конец каждой книги имеет логическое сюжетное завершение, свою кульминацию и развязку, более того — свою завязку, — а многотомный роман — нет. Что же касается идеи, то она бывает решена в пределах проблематики, заявленной в данной конкретной части полилогии, но общая, "над-идея", может быть понята лишь по завершении всей эпопеи.
По этому признаку полилогиями, а не многотомными романами можно назвать, например, трикнижье о Королевском убийце Р. Хобб, цикл о Звезднорожденных А.Зорича и пр. В конце концов, полилогии постепенно мутируют в следующее звено цепочки: в циклы. Здесь уже идея в пределах каждой отдельной книги оказывается изложенной достаточно полно, другие же части цикла, как правило, содержат в себе иные, новые идеи. Поэтому зачастую в циклы объединяются произведения, которые имеют общие время и место действия, а вот главные персонажи у них разные (при том, что главный герой одной книги может фигурировать в качестве второстепенного в другой).
Объяснить это свойство циклов несложно. Персонаж, изменяющийся в течение романа, проходящий через испытания и в результате к концу книги приходящий к тем или иным выводам (вместе с автором и читателем), — такой персонаж, как правило, исчерпывает себя. Чтобы продолжать писать книги о нем же, автор может поставить персонажа перед новыми проблемами и заставить его снова проходить через энное количество препятствий, опять изменяясь внутренне. Однако такой путь, во-первых, чрезвычайно сложен, а во-вторых, иногда попросту невозможен. К концу первой книги персонаж зачастую приходит к тому пределу свершений, за которым его ожидает только "жили они счастливо и умерли в один день". Всё, finita — и тогда автор волей-неволей выбирает для своего героя путь второй — более легкий. Он снова втравливает его в приключения, но теперь, сколько б их ни пережил персонаж, внутренне он не меняется. И смысла тогда в подобных поисках Потерянной Тюбетейки или противостоянии злобным армиям Черного Таракануса — никакого. Именно так циклы превращаются в сериал, но об этом — чуть позже. Здесь же следует добавить вот что: для циклов также характерны вполне четкие завязка, кульминация и развязка для каждой книги, составляющей цикл. Примеры удачных циклов, конечно же, существуют: вспомним "полуденные" произведения Стругацких, "Бездну голодных глаз" Олди, романы Хейнского цикла Ле Гуин... Теперь перейдем к очередному виду многокнижных текстов — к сериалам. По многим своим признакам они напоминают предыдущую категорию книг, циклы. Во-первых, для каждой книги сериала характерны наличие завязки, кульминации и развязки. Во-вторых, каждая часть сериала имеет отдельную идею, целиком изложенную в пределах этой части и не требующую для своего понимания чтения других текстов сериала. Причем общая "над-идея", для понимания которой нужно прочесть все тексты сериала, здесь отсутствует. Однако от циклов сериалы отличаются. Во-первых, тем, что в сериале координаты "где", "когда" и "кто", как правило, общие для всех составляющих. Во-вторых, от книги к книге в сериале главные герои _психологически_ не меняются. Означает ли последнее, что сериалы заведомо являются литературой, как сейчас принято говорить, второсортной? Я бы не спешил с выводами. Скорее, следует говорить об определенных возможностях, которые дает использование именно сериальной формы, где главный герой часто является только рассказчиком, проводником, "нашими глазами в ином мире", а главные события (в том числе — изменения психологические) происходят с персонажами, его окружающими. Классический пример, хоть и не из фантастики, — рассказы о Шерлоке Холмсе или сериалы Агаты Кристи об Эркюле Пуаро и мисс Марпл. А из фантастики можем вспомнить, например, цикл о Ретифе Кейта Лоумера. На другой же чаше весов — уже фэнтезийная бесконечная эпопея о варваре из Киммерии, чья жизнь расписана отечественными конанистами буквально по минутам...
* * *
Таким образом, мы получаем достаточно четкую и непротиворечивую классификационную систему, в которую можно вписать любое многотомное произведение. Точнее, любое количество произведений разной формы, от большой до малой, объединенных либо общим героем, либо общим местом действия. При этом связи между разными составляющими могут быть различны и в цикл могут быть вложены по принципу матрешки несколько сериалов, полилогий и даже многотомных романов. Выше уже упоминался сармонтазарский цикл А.Зорича; можно вспомнить также о мультивселенной М.Муркока: произведения этого цикла объединены и в циклы меньшего порядка, и в полилогии, и в сериалы. Существуют попытки делать самостоятельными классификационными единицами те или иные типы "гибридов", например, в №5 за 2000 год журнала "Если" упомянута такая форма, как брэйд-серия (видимо, от англ. braid — "шнурок, коса") — цикл самостоятельных произведений, включающих в себя подциклы. Также в пределах понятия "цикл" можно выделить циклы, где общим является лишь мир, циклы, объединенные общим главным героем; циклы, где изначальная автономность текстовых единиц постепенно сводится писателем к некоему общему подытоживающему произведению или ряду произведений (напр., циклы о будущем Азимова и Хайнлайна). Можно говорить о сериале, постепенно прорастающем в цикл с общими персонажами и появляющейся подытоживающей же над-идеей. И так далее. Однако к такого рода избыточному продуцированию классификационных единиц, нам кажется, следует относится осторожно. Ведь, по сути, каждая из них при анализе может быть рассмотрена как комбинация упомянутых выше четырех вариантов. (Другое дело, если бы появился (или был подсказан забывчивому автору данной статьи) пятый вариант построения межкнижных логических связей, который не являлся бы той или иной комбинированной формой четырех упомянутых). При неуемном изобретении всё новых и новых названий для циклосерилогий вполне можно запутаться во всех этих "шнурках" — а ведь цель классификации как раз заключается в том, чтобы внести ясность в рассматриваемый вопрос. Но кроме теоретической пользы, предложенная нами схема может "пригодиться" с практической точки зрения — и читателям, и писателям. Ведь зная характеристики того или иного типа многокнижных opus`ов, мы можем примерно представить себе, чего в принципе ждать от подобных текстов. Повторим еще раз: ни один из четырех типов построения логических связей между книгами не является заведомо ущербным, потенциально низкосортным и пр. Но при неправильном выборе автором формы, в которую он намеревается вписать ту или иную идею, вполне закономерно ожидать и неудачного результата. Написание многокнижных произведений сродни бегу на длинные дистанции — и чем дольше бежишь, тем больше шансов споткнуться, перейти на шаг, а то и вовсе остановиться. Примеров блестяще стартовавших и затем уныло бредущих к финишу циклов, сериалов, полилогий и многотомных романов хватает. Остается пожелать всем нам, чтобы как можно больше было случаев, когда блестящий старт завершался бы не менее удачным финишем.
Автор Владимир Пузий Опубликовано 11 октября 2003 г
Версия для печати
Послано - 10 Сент 2003 : 15:08:47
