Фантастический роман БУНКЕР11

Глава I "Гермодверь"
С потолка мерно капала вода. Уже натекла приличная лужа, и небольшой ручеёк побежал к дренажному отверстию в полу. Сергей нехотя поднял голову и посмотрел на тёмное пятно и разбухшую от воды побелку потолка. Мысли в его голове роились, перебивая одна другую, и не давали сосредоточиться. Часы, висевшие на противоположной стене, говорили, что до конца его смены осталось немногим более двух часов. Их маленькая стрелка почти коснулась цифры четыре, а большая медленно, но верно подбиралась к двенадцати. Нестерпимо хотелось спать. Сергей уже несколько раз ловил себя на том, что голова его сама собой опускалась на стол, за которым он сидел. На столе лежал большой раскрытый журнал, с аккуратными почасовыми записями. Они гласили: «2:00, без происшествий», «3:00, без происшествий». И вот-вот должно было наступить время для ещё одной. Также рядом с журналом лежала толстая книга, надпись, на обложке которой была настолько стёрта, что разобрать её не представлялось возможным, впрочем, книга в отличие от журнала была закрыта и отодвинута на край стола. Читать уже не было сил, сосредоточиться было просто невозможно.
Сергей вспомнил, как его дед – шахтёр называл ночную смену «дикой». Будучи ещё подростком, он не понимал, откуда взялось такое название. Ему представлялось, что дед, пробираясь по шахте, заходил в очень старые выработки, настолько забытые, что они уже могли считаться «дикими». Но теперь, он понимал, почему ночная смена, начинавшаяся в четыре часа утра, называлась «дикой». Потому что дико хотелось спать. Ещё и вода, капающая с потолка, казалось, убаюкивала. И в каждый всплеск лужи как-бы напевал: «Спать, спать, спать…».
«Мягкая, как пуховая подушка» - подумал Сергей, сделав в журнале очередную запись, и положив на него голову. Четыре часа минули, и большая стрелка настенных часов уже предвещала четверть пятого. Голова Сергея была повернута к огромной гермодвери, занимавшей почти всю дальнюю стену небольшого помещения. На ней под массивным колесом затвора, были изображены две стрелки, направленные в разные стороны, над которыми с помощью трафаретов были написаны слова «открыть» и «закрыть». Больше ничего интересного на двери не было, и Сергей опять перевёл взгляд на часы, как бы нависающие теперь над ним и, усмехаясь заявляющие о том, что смена его ещё как минимум продлиться один час и сорок минут.
Внезапно послышались ужасные звуки скрежещущего металла. И с той стороны гермодвери стали раздаваться глухие удары. Сон, мгновенно выскочил из сознания Сергея, и он одним прыжком достигнув двери, прислонился к ней ухом, вслушиваясь в звуки, доносящиеся с той стороны. Он пытался понять, насколько равномерными они были, и какой могла быть их природа. Но удары продолжались не долго. Через несколько секунд, они стали затихать, а затем и вовсе прекратились. Сергей же продолжал стоять, прислонившись к холодному металлу гермодвери. Простояв ещё некоторое время, и убедившись, что больше ничего не слышно, он сделал два шага от двери и внимательно осмотрел её, как будто пытаясь найти на ней повреждения, которые могли быть вызванными странными ударами с той стороны. Поняв, что ничего во внешнем виде её не изменилось, Сергей вернулся за стол и сделал в журнале аккуратную запись: «4:20, слышны удары по гермодвери, 4:25, удары прекратились». И словно пытаясь объяснить будущим читателям, возможные причины подобного явления, добавил: «вначале был слышен скрежет металла, поэтому предположительно имеет место дальнейшее обрушение конструкций здания института». Сделав запись, Сергей сцепил в замок пальцы рук, резко вывернул кисти ладонями наружу, и потянулся. «Надо бы сделать обход» - сказал он сам себе и, встав, направился к маленькой металлической двери, войдя в которую, он попал в освещённое тусклым жёлтым светом огромное помещение. Оно было заставлено трёхъярусными нарами, на которых мирно спали люди, как и Сергей успевшие укрыться в бункере, до того момента как их город, впрочем как и весь мир, погрузился в хаос ядерной войны.
Несмотря на то, что человечество десятилетиями готовилось к этим событиям, люди, в большинстве своём, были застаны врасплох. Никто толком не знал расположения укрытий и бункеров, а многие вообще не понимали что происходит. Гражданская оборона работала из рук вон плохо. Учения, проводившиеся на многих государственных предприятиях, не давали чёткого представления о порядке действий в условиях такой чрезвычайной ситуации как ядерный удар. Те немногие, кто укрылся в подземных убежищах, теперь не имели ни малейшего представления, о том, что делать дальше.
Сергей прошёл между рядами нар и приблизился к двери, надпись на которой гласила: «Дизельная электростанция». Аккуратно приоткрыв дверь, с прикреплённой к ней скрипучей пружиной, он проскочил внутрь. Оказавшись в помещении электростанции, он взглянул на циферблаты датчиков генератора и, убедившись, что тот функционирует нормально, прошёл за следующую дверь. Здесь перед ним предстала сама силовая установка. Помещение наполнял шум, издаваемый этим огромным механизмом. Теперь необходимо было проверить склад ГСМ. Заглянув за дверь с соответствующей надписью, и удостоверившись, что всё в порядке, Сергей сделал отметку в журнале, болтающемся на шнуре возле входной двери. Он вышел из шумного помещения электростанции и, вновь оказавшись тихом зале со спящими людьми, был оглушён царившей здесь тишиной. Аккуратно пробравшись вдоль стены, Сергей скрылся за другой дверью, на которой было написано «Фильтровентиляционная камера». В этом помещении тоже было достаточно шумно, но не так как в «дизельной». Фильтры, очищающие воздух из вентиляционной шахты, приводились в движение небольшой силовой установкой, выпущенной в пятидесятых годах прошлого века. Работала она плохо и часто ломалась, а пока её ремонтировали, воздух фильтровали вручную, вращая специальную рукоятку. Но сейчас установка работала, хотя её прерывистый шум явно выдавал некую неисправность в механизме. Сергей постоял возле неё около минуты и, бросив взгляд на аккуратно сложенные возле стены новые фильтры, отправился в обратный путь.
Вернувшись к гермодвери, он обнаружил, что обход занял у него всего около десяти минут. Сергей занял своё место за столом и, открыв книгу, пытался читать, но сон опять начал охватывать сознание. Попытавшись взбодриться, он несколько раз тряхнул головой, но это не помогло. Капающая с потолка вода снова стала убаюкивать, напевая свою сладкую песенку. Вдруг за гермодверью опять раздался какой-то странный шум. Но в этот раз это были не удары и не скрежет. Звук напоминал стон или тихий вой, впрочем, похожий звук мог издавать нагревающийся на солнце металл. Летом, солнце всходило рано. Рассвет начинался приблизительно в два часа. Звук, доносившийся из-за гермодвери, был достаточно тихий, но непрерывный. Сергей, вновь подошёл к двери и прислонился к ней, вслушиваясь в звуки потустороннего мира. Но через несколько секунд, они стал исчезать, как будто отдаляясь и становясь всё тише и тише. Чувство тревоги почему-то исчезло и появилось непреодолимое желание, открыв гермодверь, узнать, что там происходит, и кто или что издаёт эти звуки. Руки Сергея как будто сами собой потянулись к колесу затвора. Но чтобы провернуть его, требовались огромные усилия. Тогда Сергей всем весом навалился на колесо и потянул его в сторону указанную стрелкой и надписью «открыть». Затвор заскрипел и начал поддаваться. В это момент, Сергей услышал крик прибежавшего на звук инженера Ивана Михайловича: «Ты что творишь!?». Иван Михайлович со всей силы толкнул Сергея в бок, так что тот отлетел к стене, а сам рывком вернул колесо затвора в первоначальное положение.
- Ты что с ума сошёл что ли!? Ты зачем затвор трогал!? - возмущённо закричал инженер.
- Я, я не знаю, - ответил Сергей, приходя в себя, и начиная осознавать, что он только что мог погубить всех в убежище, пустив внутрь радиоактивную пыль.
На шум прибежали ещё несколько мужчин. Первым заскочил начальник убежища, Петр Семёнович. Это был низкорослый, коренастый мужчина, с седыми волосами. В институте он работал заместителем директора по безопасности жизнедеятельности и труда. А во время учений, всегда был руководителем. Именно ему большая часть находившихся в убежище людей была обязана жизнью. Это он дал сигнал тревоги в институте и включил набат. Пётр Семенович выполнил инструкцию гражданской обороны, эвакуировав весь персонал института в бункер, под его главным зданием.
- Что такое? - стараясь говорить тише, чтобы не будоражить народ, спросил он.
- Да вот этот чуть дверь не отпер, в последний момент можно сказать я его остановил, хорошо, что мимо проходил и услышал скрип затвора, – возбужденно задыхаясь, стал объяснять Иван Михайлович.
- Что, правда? – спросил Петр Семёнович.
- Да – ответил Сергей, уставившись в пол и пытаясь осознать то, что произошло. – Наверно от усталости показалось, что кто-то стучит с той стороны, вот и пошёл к двери.
- Ты бы сюда радиоактивную пыль пустил. Ты что инструкцию забыл? Пускать, только по условному сигналу – три длинных, два коротких стука.
Сергей, потупив взгляд, пытался понять, что заставило его, так глупо рисковать жизнью двухсот человек. Но ответа найти не мог.
- Так, этого спать, - распорядился начальник, - Михалыч, досидишь его смену, тут часик остался, Леонид тебя сменит.
-Конечно, - ответил инженер и сев за стол, стал просматривать записи оставленные Сергеем в журнале.- Гляди, Петр Семёныч, он, похоже, уже засыпал сегодня, - указывая на записи о шуме за гермодверью. Начальник склонился над журналом и, прочитав записи сказал: «Ладно, похоже, переутомился он, разберемся».
В сопровождении двух мужчин, Сергей направился к своей койке. По пути он пытался понять, что же с ним случилось, и как он мог сделать такое? Но в голове опять был полный бардак. Добравшись до постели, он лёг и сразу же забылся беспокойным сном. Вдруг, снова раздался тот страшный скрежет, который он слышал за гермодверью. Сергей сбросил себя старый ватник, служивший ему одеялом, и резко сел на своей полке. Оглядевшись, он обнаружил, что находится в абсолютно пустом зале. Нары были сдвинуты в его дальний угол, а двери в служебные помещения открыты настежь. Шума дизель генератора слышно не было, но лампы накаливания горели ровным и необычно ярким светом. Дверь, ведущая в тамбур, также была распахнута. Лампы там не горели, и сразу же за проёмом двери наступала непроглядная тьма. Внезапно опять раздался скрежет и глухие удары. Сомнений не было, звуки доносились из тамбура. Заставить себя подняться и посмотреть, что там происходит, Сергей не мог. Его словно парализовало. Вдруг где-то в глубине помещения, мелькнул тусклый зеленоватый огонёк, потом ещё один и ещё. Послышался, вой, и огоньки засветились ярче. К проёму двери из тамбура явно что-то приближалось. Вой, который за гермодверью слышался приглушённым, теперь нарастая, становился всё громче и громче. Не решаясь пошевелиться, Сергей хотел зажмуриться, чтобы не видеть, надвигающееся на него нечто, но сделать это он почему-то не мог. Вдруг, звук прекратился также внезапно, как и начался, а свет в комнате погас, и наступила кромешная тьма. Теперь другие звуки вторглись в сознание Сергея, голоса нескольких сотен людей, причём один из них явно называл его имя: «Сергей, проснись, проснись, ты как?». Сергей почувствовал, как кто-то коснулся его плеча и, открыв глаза, снова сел. Рядом с ним стоял Антон, его сосед по нарам.
Антон был семнадцатилетним подростком, попавшим в бункер случайно. Он рассказывал, что за несколько минут до удара прогуливался рядом с институтом. А когда взвыл набат, возвещая миру о наступающем апокалипсисе, примкнул к бригаде скорой помощи, работники которой знали о бункере под институтом и спешили укрыться в нём. Снаружи у него осталась вся семья. Антон ничего не знал о судьбе своих родственников, хотя, скорее всего, понимал, что шансов выжить у них было не много. Удар произошёл в будний день, в девятом часу утра, когда большинство людей направлялись на свои рабочие места. Люди были застигнуты врасплох, а найти укрытие необходимо было, всего за одиннадцать минут. Именно за одиннадцать минут до ядерного удара сработала городская система оповещения. Теперь Антон подружился с Сергеем и старался держать ближе к нему.
- Ты сильно кричал во сне, - сказал он.
- Кошмар приснился, - ответил Сергей, потирая лицо руками и стараясь прогнать сон.
- Петр Семёнович, просил тебя к нему подойти, как проснёшься. Что-то на дежурстве случилось? Говорят, ты пытался дверь открыть?
- Не помню, похоже, я от усталости не в себе был.
- Вообще что ли ничего не помнишь? – начал допытываться Антон, пытаясь заглянуть глаза Сергею.
- Отстань, ладно? Дай хоть глаза продрать.
Сергей встал на ноги и осмотрелся. Бункер уже проснулся, и люди группами потянулись к помещениям санузлов. Дверь, ведущая на продуктовый склад, была открыта, и Фёдор – здоровый мужик, исполняющий обязанности повара, доставал ящик тушёнки и сухари, чтобы приготовить некоторое подобие завтрака. Там же недалеко от него стоял Пётр Семёнович и внимательно следил за действиями Фёдора, а после того как необходимые продукты были изъяты со склада, закрыл дверь и убрал связку ключей себе в карман. Сергей, аккуратно пробрался между нарами и подошёл к Петру Семёновичу, который о чём-то разговаривал Вероникой – врачом из той бригады скорой помощи, с которой в бункер попал Антон.
- Подойди потом осмотри его, хорошо, Вера?
- Конечно, Пётр Семенович, - ответила Вероника, кинув взгляд на Сергея, кивком головы поприветствовала его и направилась в другой конец зала.
- Ну что с тобой ночью случилось? Ты чего к двери то полез, хорошо, что Михалыч мимо проходил и скрип затвора услышал, а то получили бы мы все тут дозу.
- Похоже, я во сне, я не специально, - немного заикаясь, ответил Сергей
- Ты что и лунатик?
- Так в первый раз со мной такое, - разведя руками, сказал Сергей.
- Понятно, подойди к Веронике, пусть успокоительного чего-нибудь тебе даст, и отоспись, как следует, пока от дежурства тебя освободим, - Пётр Семенович похлопал Сергея по плечу, указав пальцем на противоположную сторону зала, где был организован медпункт. Сергей кивнул и пошёл вдоль стены, намереваясь заглянуть на импровизированную кухню, чтобы узнать у Фёдора, когда будет завтрак.
Кухня располагалась в комнате бывшего узла связи. В этом помещении находились два старых коммутатора, и стол с несколькими телефонными аппаратами. Конечно же никакой связи не было, возможно из-за того что линия давно была разобрана или пострадала во время удара. Теперь коммутаторы служили Фёдору разделочными столами. Сергей, заглянул на кухню и спросил повара: «Завтрак скоро?». Фёдор оглянулся и, увидев Сергея, улыбнулся. Потом, сделав пару шагов к двери, он протянул для рукопожатия свою огромную ладонь и сказал: «Заходи, давай, сейчас тебя накормлю». Сергей вошёл в комнату и сел за стол коммутатора, возле дальней стены. Фёдор, поколдовав немного над консервной банкой, протянул Сергею два сухаря с наваленной на них тушёнкой. А затем, налил в жестяную кружку из большой канистры тёплый чай. Его заваривали здесь же на электроплите в двух больших кастрюлях. Чай был без сахара. Сергей не любил такой, но сахара в убежище не было.
- Сухари последние, теперь будет только фасоль и тушёнка, - сказал Фёдор и грустно взглянул на мешок сухарей, стоявший возле стены.
- На сколько нам еды хватит? - спросил Сергей и указал на стену, за которой находились складские помещения.
- За неделю, что мы здесь, съедена уже почти треть запасов. Так что ещё недели на две, но если снизить пайку, то можно растянуть до трёх, - задумчиво осмотрев потолок, как будто-то что-то считая в голове, сказал Фёдор.
- А что потом?
- А потом жрать будем суп с котом, ну или друг друга, - и Фёдор, стал демонстративно осматривать Сергея.
- С тебя станется, - улыбнулся Сергей, - я думаю, не придётся нам здесь три недели ещё сидеть, ещё неделя и наверху станет более-менее безопасно. Пётр Семенович хочет через неделю разведку сделать.
- Ну, хорошо если так, - Фёдор облегчённо вздохнул и продолжил готовить завтрак.
Фёдор был охранником, работавшим на пропускном пункте у входа в институт. Они давно подружились с Сергеем. Вместе ездили на рыбалку, играли в бильярд, парились в бане на даче у Фёдора. Когда прозвучала тревога и персонал института начал спускаться в убежище, Фёдор проверял кабинеты на первом этаже, чтобы убедиться, что все вышли. И осмотрев в конце кабинет директора, сам начал спускать на цокольный этаж по боковой лестнице, где оступившись, упал и сильно ударился затылком. Ему очень повезло, что Сергей тоже выбрал для эвакуации ту лестницу и, увидев Фёдора, помог ему подняться и кое-как доволок до цокольного этажа, где их заметили несколько человек и помогли дотащить огромного Фёдора до бункера. С тех пор тот считал, что обязан Сергею жизнью и уже ничто не могло разрушить их дружбу.
Съев холодную тушёнку с сухарями, Сергей попрощался с поваром и направился к медпункту, который состоял из нескольких нар, поставленных отдельно и занавешенных простынями. Подойдя к ним, Сергей аккуратно отодвинул простыню и зашёл внутрь. В медпункте находилась Вероника и фельдшер Павел, они ковырялись в оранжевом чемоданчике с красным крестом, очевидно пытаясь извлечь что-то со дна. Вероника подняла голову и, улыбнувшись, спросила: «Ну что больной, что там ночью случилось?»
- Да чёрт его знает, захотелось глянуть за гермодверь.
- Ну и что, глянул?
- Нет, Михалыч остановил.
- Понятно, долго в тамбуре находился?
- Почти всю смену отсидел, с шести вечера.
- Не спал?
- Нет.
- Дозиметр свой смотрел?
- Вчера смотрел, там даже двадцати не было.
- Ладно, давай посмотрим, - сказала Вероника, взяв у Сергея персональный дозиметр и направив его на свет лампы, взглянула в окуляр.
- Да ты дозу получил! Почти восемьдесят рад!
- Не может, быть, - сказал Сергей, и в оцепенении уставился на блестящую трубку дозиметра.
Вероника выдвинула из под нар небольшой ящик. Он оказался доверху наполнен маленькими оранжевыми коробочками похожими на пудреницы. Достав одну из них, Вероника извлекла из неё пластиковый пенал малинового цвета. Затем она открыла его, высыпала себе на ладонь шесть белых таблеток и протянула Сергею.
- Быстро выпей.
- Что это?
- Цистамин
- Зачем?
- Пей, давай, чтобы лучевой болезни не было. Доза хоть и небольшая, но риск всегда есть.
Сергей, проглотил все шесть таблеток, и запил водой из жестяной кружки, которую подал ему Павел.
- Так, теперь пойди, выспись. Успокоительных дать? Или сам уснёшь?
- Усну, - ответил Сергей и вышел из импровизированного медпункта.
Пробираясь, вдоль стены к санузлам, Сергей пытался сообразить, где же он подхватил радиации, и чем для него это обернётся. Он настолько задумался, что случайно задел, лежащего на нарах пожилого мужчину. Тот сел на своей полке и уставился на Сергея тусклыми голубыми глазами. «Извините», - сказал Сергей и, хотел было отправиться дальше, но старик, схватил его за руку и стал что бормотать. Сергей пытался прислушаться, но в главном зале теперь было достаточно шумно, и он никак не мог разобрать слова дедушки. «Дед, я не слышу, говори громче», - сказал Сергей. Старик потянул его к себе и Сергей поддался и даже присел, чтобы тот мог говорить прямо ему в ухо. Но Сергей всё равно не мог разобрать его речь. Казалось, дед говорил не по-русски, а на каком-то иностранном языке, звуки которого не совпадали ни с одним известным Сергею словом. Неожиданно, старик сказал: «Слышишь? Я здесь, я рядом слышишь?»
- Слышу отец, слышу, - громко ответил Сергей, и взял его за плечо. Вдруг старик сильно сжал его руку, резко дернул к себе и совершенно ясно стал говорить: «Кто тьмы не видел, тот не видит света, кто смерть не знал, тот не узнает жизнь, для вас закат, для нас лучи рассвета, для вас мы смерти лик, для нас вы жизнь». Сергей испуганно смотрел на старика, а тот, поникнув, стал клониться на бок, и закрыл глаза.
- Помогите! – крикнул Сергей. На его призыв подбежали люди и помогли уложить дедушку на место, а тот всё бормотал что-то непонятное. Из медпункта прибежал Павел и стал нащупывать у старика пульс. Убедившись, что дедушка спит, Павел оглянулся к Сергею и спросил: «Родственник твой?».
- Нет, - ответил он.
- С кем он не знаешь?
- Нет, - опять произнёс Сергей и, обращаясь ко всем стоящим рядом спросил: «Кто знает этого мужчину?». Ответа не последовало.
- Понятно, давай его к нам в медпункт отнесём, мы за ним присмотрим, - сказал Павел
- Давай.
- Сейчас я за носилками схожу, – и Павел быстро пошёл к медпункту.
Через минуту он вернулся со складными носилками и, переложив на них старика, они отнесли его в медпункт.
Вновь направившись к санузлу, Сергей думал о дедушке, о том, как он попал в убежище, где могут быть его родственники и что означают сказанные им слова. Внезапно его накрыла страшная усталость и, еле волоча ноги, он добрался до своего места и лёг. Рядом появился Антон, он сел на край нар и, посмотрев на Сергея спросил: «Ну что был у врача?»
- Ага, дозу оказывается, схватил.
- Ничего себе, большую?
- Не очень, но Вероника всё равно таблеток дала, меня теперь из-за них так в сон клонит.
- Поспи, я тебя к обеду разбужу, - сказал Антон и полез на верхнюю полку, собираясь почитать, чтобы скоротать время, которого в размеренной жизни убежища было навалом.
Когда наступило время обеда и Фёдор начал греметь половником, разливая фасолевый суп. Антон спрыгнул со своей полки, посмотрел на спящего соседа и направился к кухне, собираясь взять еды для себя и Сергея. Получив у Фёдора две миски с горячим супом, он отправился в обратный путь, лавируя между нарами и людьми, которые так же устраивались на своих местах, чтобы пообедать. Добравшись, наконец, до своего места, Антон решил разбудить Сергея и стал трясти его за плечо, но тот не просыпался. Испугавшись, что соседу, возможно, стало плохо, Антон быстро проскочил вдоль стены к медпункту и крикнул Павлу, который как раз доедал свой суп: «Сергей что-то не просыпается, не могу его разбудить».
- Какой Сергей? Лунатик тот, что ли? Не буди его, пусть поспит, - ответил Павел и встал, чтобы отнести миску и ложку обратно на кухню.
-А как же обед, есть то надо!
-Ему сейчас спать надо, оставь его в покое тебе говорят!
Антон вернулся к своим нарам, сел в ногах у Сергея и стал есть. Тот спал настолько глубоко, что казалось, даже не дышал. В главном зале стало гораздо тише. Люди принимали пищу и звуки издавали лишь звенящие о края мисок ложки. Съев свою порцию супа, Антон вновь попытался разбудить Сергея, но тот не просыпался, поэтому Антон с чистой совестью съел его порцию и отнёс грязную посуду на кухню.
Перед ужином, к Сергею подошла Вероника, всё с той же оранжевой коробочкой. «Спит ещё?» - спросила она Антона, свесившего голову со второй полки нар. «Как убитый, и не шевелится даже», - ответил Антон и спрыгнул на пол. «Ему надо лекарства принять», - сказала Вероника, и достала из кармана пузырёк с нашатырным спиртом. Обмакнув кусок ваты в спирте, она поднесла его к носу Сергея. Тот поморщился и открыл глаза.
- Просыпайся, Сергей, - Вероника наклонилась и потрогала его лоб, - Надо таблетки выпить.
- Опять? Меня с тех ни как ещё не отпустит.
- Странно, не должны они сонливость вызывать, как себя чувствуешь?
- Как будто меня катком переехали, - признался Сергей и потёр руками лицо, пытаясь хоть немного взбодриться.
Вероника протянула ему жестяную кружку с водой и шесть таблеток, таких же, как он пил утром. Сергей выпил таблетки и, хотел было улечься спать дальше, но Вероника сунула ему в руки миску с горячей тушёнкой и фасолью. Сергей поморщился, но стал есть. Когда, наконец, тарелка была пуста, и Антон понёс её на кухню, Сергей лёг на нарах и вновь крепко заснул.
Разбудил его металлический скрежет, тот самый скрежет, который он слышал за гермодверью в тамбуре. Даже не разбудил, а можно сказать приснился. Сергей не мог поверить, что слышит это наяву. Невероятным усилием он заставил открыть себя глаза и сесть на постели. Вокруг царили полумрак ночного жёлтого освещения и тишина спящего зала. Внезапно, он опять услышал скрежет, но теперь он был очень тихим и далёким, а затем послышались, всё те же глухие удары. Сергей схватился за верхнюю полку нар и, подтянувшись, встал. Он стал осматривать зал, останавливая взгляд на дверях служебных помещений пока не увидел приоткрытую дверь в тамбур. Но она не просто была открыта. Из неё как будто просачивался белый дымок. Сергей ещё раз сделал над собой усилие и быстро пошёл к двери. Добравшись до нее, он заглянул внутрь и увидел, что комната наполнена белой пылью, стоящей столбом. Вначале он не понял, откуда столько пыли было в комнате. Но присмотревшись, он увидел, что гермодверь открыта и через дверной проём эта пыль валит внутрь убежища. Ещё секунда и Сергей ударом вдавил тревожную кнопку, находящуюся возле входа в тамбур. Взвыл сигнал тревоги и на стенах главного зала загорелась красная надпись «НАДЕТЬ ПРОТИВОГАЗЫ». Сергей схватил со стены дежурный противогаз, натянул его на себя и, заскочив в тамбур, плотно закрыл за собой дверь. Противогаз был серьёзной помехой. Дышать в нём был значительно тяжелее, а при быстрой ходьбе или беге Сергей вообще начинал задыхаться, но снять противогаз означало пустить в лёгкие радиоактивную пыль. Добравшись до открытой гермодвери, Сергей выскочил в наружное пространство. И оказался перед разбитой лестницей, ведущей наверх на цокольный этаж. Стены были сильно повреждены, повсюду торчала арматура и то и дело отваливались небольшие куски бетона, и осыпалась штукатурка. Лестница не освещалась, поэтому казалась, что она ведёт в никуда и спустя пару десятков ступеней полностью поглощается тьмой. Замерев, Сергей стоял и смотрел во тьму, внутри зашевелись нечто, зовущее подняться по этой лестнице и соприкоснуться с ним, слиться и стать одним целым, и при этом получить покой. Сергей стал слышать удары собственного сердца. В ушах зазвенело, звуки падающих кусков бетона стихли. Казалось что это самое безопасное место на земле. Руки потянулись к затылку, и он начал стягивать противогаз, который мешал смотреть и дышать. Но схватившись за резину на затылке, он случайно дёрнул себя за волосы и, ощутив боль, вышел из оцепенения. Одумавшись, он, вцепился в колесо затвора и резко дернул его на себя. Гермодверь поддалась и стала закрываться. В этот момент, на лестнице что-то зашевелилось и, нечто скрывавшееся во тьме, издало душераздирающий стон. Сергей с ещё большей силой потянул дверь на себя, закрыв её, резко навалился на затвор и два раза провернул колесо, окончательно отрезав себя и всех находящихся в убежище от внешнего мира. Внезапно силы покинули его, ноги подкосились и Сергей упал на бок. Уши, кисти рук, шея всё горело, как будто кто-то окатил их кипятком. Силы окончательно покинули его, и сквозь запотевшие стёкла противогаза он мог лишь наблюдать, как белая пыль оседает на пол тамбура, стол дежурного, открытый на столе журнал и старую книгу в потёртой обложке…