Сегодня, как всегда, день с утра не задался. С начала я облился чаем за завтраком, а потом, уже съев нарезку, выяснил, что срок её годности истёк как-то очень давно. Потом чуть не застрял в лифте с очень габаритным человеком, который вдруг решил дотянуться до потолка, единственным решением этой задачи было подпрыгнуть, ибо рост позволял едва-едва дотянуться до кнопки последнего этажа. Но, к счастью, всё обошлось и я, без дальнейших задержек, добрался до института.
Скрытый текст
Тут меня ждал ещё один сюрприз. Путь от метро лежал перед какой-то крупной гостиницей, куда именно сегодня, решили приехать какие-то высокие шишки. И в связи с этим радостным явлением, улица, по которой надо было идти, была перекрыта кордоном милиции, который без предупреждения посылал людей куда подальше.
Конечно, к институту ведёт не одна дорожка, но тащиться в обход по такому морозу, не самое приятное времяпрепровождение. Но нам не страшны никакие холода и я таки дошёл до сегодняшних многочисленных пар и немного нудных лекторов.
А сейчас я сижу за партой и слушаю, ну, стоит признаться, что скорее даже не слушаю, а делаю вид, так как лектор лопочет что-то себе под нос и звуковые волны докатываются до моей парты лишь в виде каких-то нечленораздельных звуков. Намного приятнее не бежать за лекторским полётом мыслей с пером и бумагой в руках, а взять конспект у какой-нибудь девочки с парты ближе и всё срисовать оттуда.
А сейчас я рассматриваю бесконечные художества наших юных талантов, которые разрисовали парты до такой степени, что перестало быть понятно, какого они были изначально цвета. Больше всего мне почему-то нравиться надпись, скорее даже диалог из трёх надписей прямо под моей тетрадью, а выглядит он примерно так:
Первая надпись – «Аня Ли», к которой некий шутник пририсовал знак вопроса, на следующей строке, видимо первоначальный автор написал – «Аня же!» И финальным аккордом я вилась надпись, сделанная моим хорошим другом – «Аня ж…»
Нда, чем только не занимаются студенты во время лекций. Наиболее усердные, разумеется, записывают, кто-то другой считает ворон, пытаясь всеми доступными ему ментальными способностями ускорить течение времени. Иные, не теряя драгоценных секунд, пытаются повысить свою квалификацию в столь сложных играх как морской бой или крестики-нолики.
Я же предпочитаю разговаривать, философствовать на разные темы всё с тем другом. Его настрой на учёбы приблизительно равен моему, да и вообще мы очень похожи. Сейчас мы с ним беседовали на тему чёрных дыр и прочей космогонической чепухи. Проще говоря, о гоне про космос.
-Да я говорю же тебе, если взять гравитационную постоянную, то в чёрной дыре она равна бесконечности, - стуча костяшками по столу, шептал он.
-Согласен, я этого и не отрицаю, и именно потому, что гравитация равна бесконечности, скорость движения атомов в центе дыры соответственно тоже бесконечна, - вставил я свою неоспоримую реплику.
-Так, секунду, то есть ты согласен, что есть гравитационная постоянная, так какого чёрта мы с тобой сейчас не движемся с бесконечной скоростью?
-Дурень, она постоянна для отдельно взятой планеты или космического тела!
-А, ну, в таком случае да.
-Ладно, смотри, если скорость бесконечна, или, проще говоря, равна скорости света, не будем опровергать наших уважаемых физиков, то получается, со скоростью света. А что происходит при такой скорости?
-А кто ж его знает?
-Эйнштейн его знает! Паша, друг мой, я думал ты хоть что-то в релятивистской теории скорости света знаешь! Материя, при такой скорости, переходит в энергию, ну, по крайней мере, в теории. И таким образом, получается, что в гипотетическом ядре этой дыры находится что-то типа энергетической аномалии, которая и даёт такое мощное излучение в диапазонах разного спектра.
-А ты не думаешь, что в таком случае ядро может являться своего радо телепортом между измерениями, ну, типа, между нашим физическим и некоторым, потенциально энергетическим, где скорость света является пороговой скоростью перехода?
-Гипотетически это возможно. Даже я бы сказал очень правильно. Если развивать эту теорию дальше, то вполне возможно получится сенсационное открытие в области космического передвижения. Ты подумай, ведь если скорость света, всего лишь порог, первая ступенька перехода во что-то иное нашей реальности, то в этом что-то и скорости соответственно будут кратными световой. Например, на межпланетных трассах такие указатели: «Не лететь быстрее 110 световых скоростей»… - я мечтательно закрыл глаза. В ухе возмущённо пикнуло. Это плеер отыграл последний альбом и требовал продолжения банкета. Надо же, а я даже и не обратил внимания на музыку.
За окном смеркалось. Далёкое и холодное солнце скрывалось за стеной многоэтажек, с севера ползла тонкая пелена лёгких, перистых облаков. Вот и присоединился к разряду считающих ворон и приближающих конец урока.
И то ли я перестарался, то ли коллективное бессознательное обрело физические рамки, но урок внезапно прекратился, причём не самым приятным образом.
Висящая под потолком лампа дневного освещения несколько раз моргнула и с грохотом разлетелась внутри пластикового плафона. Раздался визг. Большинство не поняло в чём дело. Со всех сторон послышались возмущённые и испуганные крики. Воздух наполнился очень вонючей смесью запахов палёного пластика и чего-то химического.
-ААА, это всё террористы! – Кричал кто-то сзади.
Преподаватель облегчённо вздохнул, и, смотря на стекающую пластмассу оплавленного плафона, заявил:
-Я знал, что нашей сегодняшней лекции не суждено нормально состояться и в связи с этим печальным событием, - кусок пластика с гулким шлепком приземлился на парту, - я жду встречи с вами через неделю.
И, довольно закрыв дипломат, полный каких-то документов, бумажек и прочей чепухи, покинул аудиторию через учительский вход. На радостях студенты устроили грандиозную давку, через которую пришлось прямо таки пробиваться, и, скажем так, не без потерь. Какой-то умник решил, что карман моей куртки очень похож на спасательный круг, и, что за него сейчас самое время зацепиться. Разумеется, резкий рывок заставил нитки с жалобным треском порваться.
И вот в таком причудливом виде, с порванным карманом и злой красной физиономией, ещё к тому же имея аллергию на пластмассу, и поэтому всё время чихая и кашляя, я выбрался на улицу.
Паша задержался внутри, пытаясь доказать вахтёру, что это вовсе не он поджёг лампу, а она сама загорелась. Почему-то, если с первым курсом что-либо происходило, что-либо экстраординарное, все шишки со страшным треском сыпались на голову моего товарищи. И никто ничего не желал слушать, что в день, когда на лекции по математике лопнула труба, его вообще не было в институте.
Вот и сейчас его улыбающееся лицо было задержано вахтёром, который потребовал объяснений, зачем он посередине лекции запустил в лампу китайским фейерверком, не только испортив своими действиями воздух, но и сорвав лекцию и в довесок к этому, напугав нечастного и без того нервного преподавателя!
Я стоял среди своих друзей, обсуждавших божественное явление в виде освобождения их от последних двадцати минут лекции. Большинство курило, остальные стояли за компанию, и кто как мог, кутались в свитера и куртки, ибо мороз сегодня просто зверствовал!
Наконец, поднявшийся из раздевалки преподаватель, оправдал бедного Пашу, но на прощание вахтёр всё же сказал что-то типа:
-Я всё равно знаю, что это ты сделал! А теперь, ладно, иди, завтра разберёмся.
Попрощавшись со всеми друзьями, мы спринтерской походкой направились к метро. В плеере заводила какая-то power-metal группа, мелодия которой несла меня словно на воздушной подушке. Я переставал ощущать какую-либо усталость в ногах, лишь набирал скорость. Мой друг семенил за мной, конечно длина ног помогала ему не отставать, тем более что он почти на пол головы меня выше.
Таким образом, буквально через пять минут мы добрались до метро. Из перехода обильно валил пар. Никогда я не видел подобной, яркой и красочной картины, когда из почти непроницаемого белого пара выходят сначала нечёткие очертания людей. Потом они приобретают контуры, а одежда получает цвет, и вот, когда человек уже покидает пространство белого марева, полноценный, чёткий, его место занимает кто-то другой. Такая же метаморфоза, только в обратном порядке происходила с входящими в метро.
Но самым замечательным, довершающим штрихом этой феерии конденсата была Красная Площадь на заднем плане, тоже со слегка размытыми очертаниями, покрытая пеленой этого марева. По ней ходили бесчисленные тени. Всё это вызвало у меня в голове картину такого сурового социалистического будущего Советского Союза.
Вход в метро, усилием инженеров переоборудован в некое подобие скоростного портала, а белый туман – испаряющийся в тепле жидкий азот, как средство охлаждения. А люди на площади – всего лишь роботы, марионетки, боящиеся произнести лишнее слово, лишний раз улыбнуться…
Кошмарные мысли отхлынули после долгого и принудительного трясения головой. Я представил себя со стороны и усмехнулся. Паша стоял рядом и большими недоумевающими глазами смотрел, почему-то на мои ноги. Сам я, согнувшись пополам, тряс головой, будто взбесившаяся собака.
-Ты чё? Никогда не думал, что ты эпилептик, - аккуратно кладя руку мне на спину, сказал Паша.
-Не, это у меня творческий экстаз, - я улыбнулся, - приду домой, картину напишу!
Мы громко захохотали и пошли в туман перехода.
Мимо проходили люди, какие-то дети сновали вокруг ног, мужчины в толстых очках задевали плечом мою сумку и, боясь отмщения, устремлялись к выходу. Мимо прошла дама, плотно, подобно куколке, закутанная в пушистую шубу и с просто огромной меховой шляпой. От неё отвратительно пахнуло мускусом. О господи, именно на мускус у меня сильнейшая респираторная реакция.
Чих и кашель не заставили себя ждать. Глаза заслезились, а кожа зачесалась. Я ткнул Пашу локтём в бок и сказал:
-Слушай, я побежал, а то до дома не доеду. Вот будет забавно, если вступительные меня не убили, а эта тётка убьёт, - я натужно хохотнул, и, громко сипя, побежал вниз по лестнице. Через стеклянные двери вошёл в главный холл. Пробившись через толпу, подрался с пропускным механизмом, который отказался принять мою социальную карту, а потом и вовсе прищемил меня самым наглым образом.
Но, наконец, сбежав вниз по эскалатору, я втиснулся в битком набитый вагон и, наконец, позволил себе отдышаться. Уф, сколько народу! Даже когда на улице минус тридцать, в метро, в час пик, можно согреется, правда дышать совсем нечем.
Я стою в самом душном и жарком вагоне, нос готов взорваться, горло сипит. Воздуха не хватает, катастрофически, альвеолярные пузырьки окутались мокротой и сжимались с большим трудом.
И тут я увидел странного, очень щуплого и жилистого человека, который всем своим видом показывал, что он на меня не смотрит. Но лукавые прищуренные глаза внимательно рассматривали каждый миллиметр моего лица в отражении стекла. А я не обратил на него внимания, ну смотрит какой-то чудик, ну и бог с ним.
Доехав до следующей остановки, я вышел, выпустив толпу и, прямо за мной, вышел этот парень. Но, увидев, что я вхожу обратно, он изменился в лице и бегом вошёл в соседний вагон. Я потерял его из вида. Но мне и не было до этого парня, нос окончательно превратился в пульсирующую шахту по добыче нелицеприятной субстанции.
И вот, наконец, Тургеневская. Я включаю высшую скорость и буквально убегаю от поезда, быстрее всего вагона взбираюсь по лестнице и уже через секунду стою, жду поезда домой по Калужско-Рижской линии. Обычно после такой непродолжительной пробежки я стою и мерно дышу, но сейчас, я просто умираю, согнувшись пополам, стою, пытаясь найти нужный ритм дыхания.
И краем глаза заметил всё того же щуплого парня, он аккуратно выглядывал из-за угла, внимательно всматриваясь в меня. Я опять сделал вид, что его не вижу, и принялся отчаянно бить себя рукой в грудь, пытаясь помочь лёгким.
Стало намного легче и, уже вполне нормально дыша, я загрузился в на редкость неполный вагон. Все сидячие места как всегда заняты, зато в уголках почти никто не стоит. Вот в один из них я и пристроился. Поскольку никакой художественной литературы у меня с собой не случилось, а конспекты читать настроения нет, я встал неподвижно, и уставился в противоположную дверь.
Вот такая дурацкая привычка, если читать нечего, я просто сильно задумываюсь, погружаю себя внутрь разума, придумываю какие-нибудь смешные ситуации, ставлю себя на место известного актёра, или просто думаю о чём-то непонятном. Часто это состояние полу бодрствования переходит в сон, но при этом глаза остаются открытыми, что часто вызывает интерес у публики.
Но если большинство смотрит так, в пол глаза, есть, конечно, люди, в основном дети, которые пристально смотрят, но тоже не постоянно. Сейчас же, будучи уже на пол пути к полной потере ориентирования, я увидел того парня. Он немного постоял, а потом шмыгнул на освободившееся место, прямо напротив меня. И уставился. Как будто разделил меня на маленькие квадратики и рассматривал каждый из них по микрону.
Разумеется, погрузится в мысли, мне уже не удалось. Я начал осторожно, боковым зрением рассматривать этого наглого очень плохого шпиона.
Парню, если прикинуть, можно дать лет тридцать. Чётко выраженные острые скулы, сильно выдающийся вперёд подбородок. Всё лицо испещрено мелкими и какими-то странными мелкими шрамами, будто кошка поцарапала. Может именно шрамы делали его лицо старше. Да, я представил его без них и понял, что парню всего лет двадцать.
И только сейчас я понял, что именно, исключая его странное поведение, выделяло его из толпы. Да просто он одет в кожную безрукавку и синюю джинсовую рубашку! Может, конечно, он йог, или просто целый день по метро шастает, вот так за людьми следит.
В кармане джинсов что-то лежит, большое. Оно оттопырило нижнюю часть безрукавки и сверкало чёрным пластиком. Ещё у него в подмышке зажата плотно набитая папка, со множеством картинок. Зрение у меня не ахти, тем более что я смотрю только в полглаза, поэтому рисунок я вижу как набор разноцветных пятен.
Больше ничего необычного. Парень как парень. Со мной в вагоне едет и ещё более интересные типы. Как например вон тот, что сидит в углу. Потрёпанный, весь в какой-то плесени, старый заношенный пиджак. И дышит как-то натужно, будто из него воздух выкачивают. Тут, пожалуй, на приступ астмы тянет, куда хуже моей аллергии, которая, кстати, начала понемногу отходить.
Ну вот, наконец, моя станция. Я подхватил свой портфель и вышел в уже закрывающуюся дверь, моментально, лишая своего преследователя возможности последовать за мной. Он попытался, но дверь закрылась на его руке, и поезд тронулся. Он с гримасой боли выдернул прищемлённые пальцы и уставился на меня со злющим выражением лица.
Я улыбнулся, шутливо отдал ему честь и, уже особо не спеша, поплёлся домой. Выйдя из метро, остановился, купил себе булочку и колу, расплатился со злой продавщицей, прошёл в арку недавно построенного дома и уже привычной дорогой затопал к дому.
Но так просто до дома я не добрался. Возле старого детского сада мне кто-то бросился на спину. От неожиданности я выронил покусанную булочку и, не глядя, ткнул кулаком над левым плечом.
Удар попал как раз в цель. Человек свалился с меня, но быстро поднялся и снова кинулся, работая руками, словно мельница.
Слава богу, я уже почти пять лет занимаюсь в секции бокса, и реакция позволила мне легко уйти от сильных, но бездумных ударов. До сих пор у противника было преимущество, у меня в ушах гремела музыка и не позволила мне услышать его приближение. Но теперь я резко выдернул наушники и приготовился дать ответ очередному выпаду.
Признаться честно, я очень миролюбив и ненавижу встревать в драки, всякий раз пытаясь договорится полюбовно. Вот и сейчас я решил его успокоить словами.
-Молодой человек! Придите в себя! Что я вам сделал? Может поговорим?
-Человек? – Одновременно нанося слабый удар в плечо, закричал парень. – Я тебе покажу человек! Я вам всем покажу.
Но показать он мне ничего не успел: и так разбитый нос взорвался в стороны кровавыми брызгами. Мой кулак попал точно между глаз, ломая кость, сравнивая нас с остальным лицом. Он обмяк и сел.
Я снова поймал сбитое дыхание, да, сложно нынче с аллергией, надо будет к врачу зайти.
Кстати папку парень так и не отпустил. Моё любопытство не заставило себя ждать, и я выдернул её из холодных рук. Картинки оказались грубо приклеенными фотографиями летающих тарелок и каких-то непонятных существ со всевозможных ракурсов. По середине красовалась надпись: «НЛО, кто они? Претенденты не мировое господство?»
Более нелогичную и дурацкую надпись даже придумать сложно. Я было начал развязывать узелок на блокирующей папку верёвочке, но меня остановил парень, внезапно резко и сильно схватив меня за ворот куртки:
-Тварь, не лезь не в свои дела! – Он откатился в сторону и прыгнул за сугроб. Раздались звуки возни и лая. Через секунду, он выскочил обратно с надкушенной ногой. Кусок штанины откушен. Но в руках он сжимал небольшой пистолет. – Ты сильнее меня в рукопашной, но это не странно! Но ничего, у меня есть средство и покруче. Глотни-ка, кстати, для вас, смертельно!
И нажал на курок. Из пистолета вылетела струя жидкости очень сильно пахнущей смесью мяты, чеснока и валерьянки. Эта смертельная жидкость попала на меня только частично. Большинство, брызгами, разлетелось в близлежащие сугробы, но пара капель всё же попала мне в рот.
Ну, что можно сказать, по крайней мере, на вкус она была сладкой. Не знаю, почему он сказал смертельная, я лишь пару раз чихнул, потому что на холоде глубоко вдохнул мяты.
Парень пару секунд стоял, смеясь и прыгая, видимо, пытаясь согреться. Но выражение его лица резко изменилось, сначала на недоумение, потом на детский, столь смешной испуг.
-Ах, сволочь! Адаптировались к нихорвалу? – чуть слышно, едва разлепляя губы, промямлил парень.
-Тьфу, теперь доволен? – Отплёвываясь от сладких капель, крикнул я. – Может, успокоишься и объяснишь, в чём дело?
-Тебе? Объяснять что-то? Да ты сам знаешь всё намного лучше любого из нас! – Он был свиреп. Из носа вылетали белые клубочки пара. Его пробивала дрожь, кровь из разбитого носа стекала на подбородок и замерзала там кровавой сосулькой.
-Слушай, пойдём лучше ко мне домой, ты весь замёрз и тебе надо умыться. Я не держу зла, я понимаю, что ты меня с кем-то перепутал. Давай, пошли. - Я накинул на плечо свалившуюся сумку и, не оборачиваясь, побрёл в направлении к дому. Сначала из-за спины послышались неопределённые ругательства, но потом я услышал, что этот парень следует за мной.
Мы дошли до подъезда, консьерж проводил нас недовольным взглядом и крикнул, чтобы впредь мы вытирали ноги. Лифт очень долго не хотел приходить, а когда мы вошли в тесную металлическую коробку, мой спутник всем телом вжался в противоположную от меня стенку и зарылся в бумаги своей папки.
На этаже мы не задержались, а сразу зашли в квартиру, просторную, но достаточно скромную. И тут я понял, что, пригласив этого чудика к себе в квартиру, я навлёк на себя ещё больше подозрения.
Когда я готовился к вступительным экзаменам по биологии, я ей серьёзно увлёкся. И поэтому, на стене напротив коридора висел огромный, во всю стену, плакат с человеком в разрезе. И маленьким тонким фломастером были подписаны все мышцы, кости органы, да и вообще всё, что только можно.
-А, изучаете, - немедленно оживился этот парень. Он, видимо наученный родителями, скинул свои башмаки на коврик, снял куртку и устремился к плакату. Потирая замёрзшие руки, он полез в папку, выудил потрёпанный листок и начал на нём что-то зарисовывать.
-Чай хочешь?
-Не откажусь, только земной, если можно, - даже не отрывая глаз от листка, ответил он.
Ударив от раздражения кулаком по столу, я щёлкнул включатель на чайнике и, запустив руку в аптечку, достал таблетку от аллергии. Наконец порция анти гистамина упала в желудок и начала борьбу с коварной аллергией.
Из моей комнаты раздался вздох восхищения. Вот чёрт, он зашёл ко мне в комнату! С одной стороны, конечно, ничего особо страшного не случилось, но с другой… А с другой, у меня на раздвижных дверях шкафа висел ватман с нарисованным на нём существом из моих фантазий.
Объяснение этому плакату на редкость простое: я немного увлекаюсь писательством, но перед тем, как выдумать какое-то существо, или какую-либо часть существа, я обосновываю эту часть, ну, в смысле, зачем она нужна и находится именно здесь.
И вот, сейчас, стоя с открытым ртом, перед здоровым, очень чётко прорисованным макетом Шроида, парень, не глядя в свой листок, черкал там.
Про нос он, видимо, забыл. Забыл бы и я, если бы не большая красная капля, скатившаяся со щеки, не упала бы на ковёр. Реакция мгновенная, ещё с третьего класса, когда я себе в первый раз разбил нос коленкой. Из большого куска ваты скручиваются два аккуратных фитилька и макаются в пухлый пузырёк с перекисью водорода.
Я, подбежал к парню и вставил ему фитильки прямо в сплющенные ноздри. Он даже не обратил внимания, только почесал всё ещё выпирающий кончик носа и вновь углубился в свою папку.
На кухне щёлкнул вскипевший чайник. Я вернулся в кухню и достал две чашки, закинул туда по пакетику чая и залил кипятком. Очень хотелось кушать и, заодно, я залил себе порцию какой-то очередной лапши. Благо, человек я запасливый и у меня есть даже отдельный ящик, полностью забитый этим комбикормом.
По стене прополз таракан. Эти маленькие наглые создания, казалось, перестали замечать моё присутствие в квартире, и совершенно не обращая ни на кого внимания, хозяйничали, ползали повсюду. Я проводил взглядом обожравшееся насекомое до вентиляционной шахты.
Горячий чай обжог горло и приятной тёплой волной прокатился по телу. Из коробки с лапшой приятно потянуло едой.
-А зачем вам телескоп? – послышался восхищённый голос парня.
-Люблю по ночам наблюдать за звёздами, - даже не пытаясь соврать, ответил я.
-Ну да, я же забыл, что ты землянин, - с явной усмешкой в голосе крикнул тот.
-Ой, слушай, иди уже сюда, потом посмотришь, ещё может чего неземного найдёшь!
Он появился на удивление быстро. В его глазах играл азарт, то выражение смешанной ярости и испуга, которое было при нашей встрече на улице, бесследно испарилось. Он плюхнулся на диван и вальяжно раскинул руки. Потом, будто опомнился и подобрался весь, положил одну руку на колено, а другой схватил кружку и жадно сделал большой глоток.
-Ох, хорошо, спасибо. А где у тебя баллоны с воздухом? – спросил он, вытирая нос рукавом.
-Не понял, какие баллоны? – Я замер, он поставил меня в тупик, у меня даже лапша с вилки свалилась.
-Ну, ты же наверняка дышишь не просто земным воздухом, - он подмигнул, - это же невозможно, что существо другой планеты спокойно может дышать нашим воздухом.
-Так, сейчас я тебя точно изобью! – Я очень резко приблизил своё лицо к нему, настолько близко, что увидел, как зрачки его глаз испуганно сужаются, как радужная оболочка судорожно сокращается.
-Не надо! Я верю, верю, можешь. – Он всем телом отпрянул и нечаянно врезался головой в стену. Зрачки закатились, он обессилено повис на стуле.
-Великолепно! И что же мне теперь с тобой делать?
Ответ пришёл сам собой. Сначала надо было понять кто он, возможно, тогда станет ясно, чего он от меня хочет.
Обыск карманов не принёс ожидаемых результатов. Кроме странных бледно-зелёных конфеток у него был список покупок. В него входили в основном предметы, относящиеся к хозяйственным химическим реактивам. И последнее и, пожалуй, самым странным, оказалась маленькая пластинка, но какая-то не бумажная. Не было на ней таких привычных взгляду волокон, просто, сплошная, без загибов, заломов и прочей подобной мелочи. Я попробовал её согнуть, заломит краешек. Бумажка легко согнулась, я сложил её пополам. Но, стоило мне положить её на стол, как края подёрнулись едва заметной судорогой, и бумажка расправилась.
Когда её поверхность полностью соприкоснулась с поверхностью стола, на ней появились чуть видимые, нарисованные чем-то синим круги. Я наклонился к бумажке и насчитал двенадцать кругов. Сначала они были разбросаны совершенно хаотично, а потом, сам не знаю, каким образом, выстроились таким образом, что их можно было соединить прямыми линиями и образовать двенадцати конечную звезду.
Ладно, с бумажкой всё понятно, что ничего с ней не понятно. Я положил всё обратно и протянул было руки к папке, но зазвонил телефон.
-Алло, - очень грубо крикнул я в трубку.
-Сам дурак! – крикнули мне в ответ и повесили трубку.
И я действительно, как дурак, ещё несколько секунд стоял у аппарата, выслушивая монотонное биение длинных гудков. Шорох за спиной дал мне знать, что мой гость очнулся. Однако сильный парень, ко всей своей щуплости, стоит признать, что на улице он держал меня достаточно крепко. Да и сознание терял на очень короткое время.
-Ты чем меня вырубил? - послышалось с кухни. Мне ничего не оставалось делать, как ответить правду:
-Стенкой, - сказал я улыбаясь так сильно, что треснули губы.
-Ого! Да ты умеешь управлять материей! – Он чуть не прыгал на стуле. – Покажи, покажи! Слушай, а у вас там все так изменяют, или только избранные?
Только мой золотой характер позволил этому парню остаться в живых. Я готов был в этот же момент порвать его на тысячи частей. Но, вместо этого досчитал про себя до десяти и решил попробовать зайти с другой стороны.
-Так, у нас с тобой таким образом ничего путного не получится. Для начала скажи мне, как тебя зовут.
-А зачем тебе, тем более, ты, наверное, давно уже прочитал мои мысли.
-Слушай, ты, книдоцель недоделанная… - начал я кипятится, но он задал вопрос, который опять бросил меня в пучину смеха.
-А книдоцель, это ваше межпланетное ругательство? – Его глаза наполнились любопытством, меня же распирал смех. Я не мог остановиться. Каждая новая волна накрывала меня намного сильнее предыдущей.
-Ага, общебиологическое инопланетянское ругательство! – хлопая себя по колену, рукой гоготал я. Парень, недоумевая, смотрел на катившиеся по моему лицу слёзы.
-Ладно, простите, я понял, что сглупил. А можно такой вопрос, как у вас с болезнями? Я имею ввиду, вы, прилетев сюда со своей планеты, легко адаптировались к нашим болезням?
-Ты знаешь, за свои восемнадцать лет я пару раз болел гриппом, ну и свинкой, в совсем детском возрасте, но, по моему, мои родные инфекции, - и решил сыграть роль пришельца, чтобы этот парень уже успокоился, - намного жестче и убийственнее. – Для пущего эффекта я даже поёжился, прикрывая глаза.
Вот тогда и началось самое странное. Когда я открыл глаза, то увидел парня прямо перед собой. В глазах горел пламень уверенности. Я, если честно, невольно испугался. ОН продолжал надвигаться, занося правую руку для удара. Наконец, он начал свой удар.
Вспоминая нашу непродолжительную схватку на улице, я решил, что ничего серьёзного этот удар мне не сделает. Не знаю, как для остальных людей, но когда я осознаю, что нахожусь в пылу драки, у меня включается какой-то рефлекторный механизм. Проще говоря, я всё начинаю видеть очень медленно, удары не становятся для меня неожиданностью, я словно предвижу, какой противник сделает удар и, соответственно его легко отбиваю.
Вот и сейчас, кулак парня медленно, описывая большую дугу, нёсся мне в левую сторону челюсти. Лениво подставив руку, ожидая слабого и неуверенного удара, я даже не стал её фиксировать. Но, так же медленно, словно сквозь очень густой кисель, я увидел, что рука моего оппонента легким движением обходит блок. Такого поворота событий я никак не ожидал, и явно не успевал отбить этот удар. И всё что осталось сделать, это всем телом податься назад, уводя подбородок из-под опасности.
Комната вокруг запрыгала, пол поменялся местами с потолком, а завершила картину приблизившаяся в упор стенка. Чудовищный удар, пришедшийся в плечо отбросил меня, заставил несколько раз перекувырнуться и впечатал в стену. «А что бы случилось, попади он в голову», промелькнуло в мыслях.
Как истинный боец я заставил тело встрепенуться, отключит боль, встать, в конце концов. Всё вокруг издавало звук, такой противный, как кефир, обтекающий все части тела и мешающий двигаться. Даже ваза, стоящая на стиральной машине, в углу кухни, моя любимая, всегда радующая глаз, сейчас казалась мне отвратительной из-за этого шума.
Тело шаталось, глаза перестали видеть, точнее, скорее всего, произошло что-то вроде очень сильного явления дереализации. Я видел своё огромное, такое неуклюжее тело со стороны. Парень казался мелкой букашкой, хлипкий, низкий, на фоне меня, на голову выше и намного более накаченного.
Однако кулак этой букашки показал мне всё, чего стоят эти мускулы и рост. Да ничего, тьфу! Грош-цена всем этим спортзалам и тренажёрам. Однако, стоит признать, что я не плохо выдержал этот удар, даже кость не сломалась. У другого, возможно, кулак вышел бы из спины.
Из моего уха стекала под одежду тонкая красная струйка. Тело встало на твёрдые ноги, хоть ещё и покачивалось, но дать сдачи могло. Сознание плавно вернулось внутрь. Глаза встали на место и я, уже вполне осознанно, опёрся рукой о стену. Парень занёс руку для повторного удара.
Не желая повторения этого чудесного транс-коридорного перелёта, я, в момент удара, отвернулся всем корпусом в сторону, пропуская выпад слева. Одновременно с этим ударил и я, вкладывая всю силу в мощный удар по селезёнке.
Ударная волна на моих глазах распространилась по телу, которое мгновенно обмякло и врезалось в стену. Выбрали место для сражения, шмяк, самое узкое место во всём районе!
Парень секунду лежал на полу, но потом оттолкнулся руками, подлетел над полом и приземлился на ноги.
-Хватит играться, - сказал он и выудил из кармана небольшой продолговатый предмет, направил его на меня и сощурился. Из предмета вырвался сноп красных искр, которые размазались на подлёте ко мне, образовали какое-то поле, словно стену, но потом эта стена резко окутала меня.
Никаких изменений я не почувствовал. Я как стоял, нервно дыша, опёршись о сену, так и продолжил стоять. А когда захотел открыть рот и сказать, что я думаю о его фокусах и иллюзиях, понял, что же случилось. Рот остался закрытым, зубы лишь сильнее сомкнулись, не давая мне выпустить из себя слов. Язык тоже не желал двигаться.
Появилось очень странное ощущение. С одной стороны, я чувствовал шершавый холод стенки, чувствовал ткань одежды, касающуюся моего тела, даже вкус лапши на языке. Но, с другой стороны, я не мог контролировать тело. Каждая попытка пошевелиться, гасилась обратным действием, словно невидимая сила поселилась у меня в мускулах и не давала их контролировать.
-Постой так, - сказал парень так, будто только что пробежал спринтерскую дистанцию. – А я пока осмотрюсь. – Он подошёл ко мне и двумя пальцами опустил веки на глаза. Наступила тьма, из которой иногда доносилось бормотание, звук двигающейся мебели, жужжание компьютерного кулера.
Через некоторое время я почувствовал, как мимо пробежала воздушная волна. Потом грубые пальцы приоткрыли мне левый глаз.
-Не уснул ещё? Странно, ладно, прям так возьму, - Он ещё раз заглянул в мой испуганный глаз и снова опустил веко.
Потом из кухни раздалась возня, гремели какие-то бутылки, склянки. Потом отрылся кран, зажурчала вода, заработала микроволновка. Среди всей этой какофонии звуков, я слышал бормотание, чётче всего слышалась фраза «Ох и здоровый, блин, попался…»
Потом что-то влажное и холодное коснулось руки. Невероятным усилием воли и мускул, я умудрился открыть глаз. Парень, в маске на лице, протирал мою руку смоченной чем-то жёлтым ватке.
На столе лежала раскрытая папка, в ней откуда-то взялось несколько шприцов и пустых пробирок. Сейчас парень держал в руке шприц с чем-то фосфоресцирующее - зелёным. Игла, такая тонкая, что когда она вошла под кожу, я даже не почувствовал, только потом, когда жидкость по мелким кубикам проникала в мой кровоток, я почувствовал боль.
Сначала слабую, скромно подкрадывающуюся, потом всё более громогласно ступающую, я чувствовал её, казалось, в каждой клеточке своего тела. Шприц опустел, последняя капля стекла по оголённой коже, оставляя на ней влажный след.
Дальше произошло что-то невообразимое. Руки стали ватными, потеряли полностью чувствительность, потом пропали ноги. Голова опустела. Осталась мысль, что надо выжить, во что бы то ни стало. Это, безусловно, был яд. В глазах потемнело. Последним взглядом, перед тем как потерять сознание, я уловил удивлённый взгляд парня. Он стоял со шприцом и смотрел мне в глаза. Его спокойную физиономию нарушала большая капля пота на лбу и трясущаяся в нервном тике.
Сознание порвалось на сотни тысяч кусков. Разлетелось, будто его никогда и не было! Последний раз такое ощущение было лет пять назад, когда, играя в футбол, я оставил кусок головы на штанге ворот. Тогда случилось примерно то же самое.
Из самых глубин моего подсознания всплыли мои самые сильные страхи и переживания. Они маячили перед глазами в виде страшных сцен, насилия, убийства, просто дурацких происшествий.
Самым ужасным был и остаётся страх, что я, из-за своей неуклюжей огромности, наношу сильные, непоправимые увечия близким людям. Например, я очень часто видел, как помогая своей любимой подняться вверх по лестнице, я клал ей руку на спину и… и тонкая, хрупкая, как тростинка спина ломалась. В полёте, уже бездыханное тело переворачивалось, и её глаза, жёлтые с зелёной каёмочкой, обвиняющее - бессмысленно смотрели на меня.
Ужас, кошмар! И ничего нельзя сделать! Вот и сейчас, сотый раз, наблюдая этот полёт, я замираю, и без сознания, почти мёртвый, я сжался всеми мускулами. Опять всё погасло. Я оказался лицом к лицу с полной изоляцией. Никаких звуков, никаких объектов, всё изолированно от меня толстой стенкой неизвестного происхождения.
И я так лежал, лежал долго, пока через невидимую чёрную пелену до меня не донёсся звук. Одинокий, очень далёкий, но тем не менее очень яркий. Я схватился за него как за спасительную соломинку. Я собрался с мыслями. Сказать по правде легче, по-моему, было убедить физика, что атом неделим. Мысли разбегались, возникали какие-то совсем не к месту дурацкие. В лучших традициях фильма ужаса, я вдруг осознал, что этот звук – телефонный звонок.
Я попробовал пошевелиться. Не получилось. Зато я открыл глаза, только это было для меня бесполезно. Перед глазами маячила мишура, прям как в телевизоре, когда канал не настроен.
А звонок продолжал настаивать. Он как гвоздь вкручивался мне в голову. Сначала я хватался за него, теперь пытался убежать. Этот беспощадный звук убивал меня. И только ради него, я согнал с глаз цветную мишуру. Голова кружилась, вокруг было светло. Я пролежал тут всю ночь? Или просто свет горит? Нет, вон, в гостиной тоже светло, а в гостевой, словно сумерки.
Нереальные усилия и я смог двигать рукой. Сначала только левой, не знаю почему, но левая рука у меня всегда была ведущей, хотя всю работу я делал правой. Потом заработала и правая. Верхний плечевой пояс вообще был у меня лучше разработан. Видимо, занятия боксом и греблей принесли свои плоды. Доходило до того, что я мог контролировать разные группы мышц раздельно.
И вот, только на руках, с дикой головной болью, я дополз до телефона. Он висел достаточно высоко и мне пришлось бросить в трубку тапкой, чтобы сбить её.
-Алло! Алло! – Горланил в трубку староста моей группы. – Сань! Ты чё к телефону не подходишь? Охренел совсем!
-Не ори, дурак! – удивительно, но я запросто говорил, видимо до голосовых связок эта мерзость не добралась.
-Ты чё сёдня в инст не припёрся? Ооо, чувак, я понял, да у тебя там никак гости! Ты чё нас не позвал, изверг! – он посмеялся, отставив трубку в сторону.
-Ага, ко мне в гости смерть заглянула, но ей у меня не очень понравилось, - я выдавил из себя эти слова, как пасту из тюбика.
-Ты так, на самом деле не шути, - голос посерьёзнел, - если у тебя проблемы, мы же всегда поможем.
-Нет, Антоныч, спасибо, конечно, я завтра не приду, отлежусь, чё то у меня с головой совсем плохо. – И тут до меня дошёл смысл его слов. – Погоди, как? Сколько сейчас времени?
-Ой, братец, меньше пить надо! Фига, как тебя с колы плющит! Мужик, сейчас уже четверть третьего!
-Ладно, я тебе перезвоню, может даже, попрошу зайти ко мне, занести лекции. Пока, - быстро проговорил я и бросил трубку.
Это что же получается? Я лежал в узеньком коридоре всю ночь и ещё половину дня? Не удивительно, что руки и ноги меня не слушаются. Я ещё раз попытался встать, но голова закружилась и я, потеряв опору, больно упал на пол.
Хотелось пить. Ещё до разговора, когда я только очнулся, этого чувства не было, или оно глушилось желанием прекратить этот ужасный мозгосверлящий шум.
Опять на одних руках я дополз до кухни, где с лёгкостью достал с высокого подоконника графин с кипячёной водой. Божественная влага медленно, доставляя неописуемое удовольствие, растеклась по телу. Сразу образовался необычный тонус, словно из мышц вынули все блокирующие втулки, и они, как стянутая пружина, стремились выпустить своё напряжение наружу.
Сразу вспомнились детские сказки о живой воде. Когда истекающий кровью герой, на последнем издыхании, добирается до желанного источника. И эта волшебная субстанция, возвращала людям силу, а главное, жизнь. И всегда, в большинстве сказок, она появлялась в самый ответственный момент, я конечно понимаю, что это закон жанра, что добро побеждает зло. Но не кажется ли вам, что стоило сказителям внести некое разнообразие в развитие сюжета?
Почему бы не сделать, что-нибудь более оригинальное, скажем, герой не успевает доползти до источника, а рядом нету его возлюбленной девушке с мёртвой водой, кстати, тоже очень спорному образованию, что заживляет раны. В общем, вся эта, очень красивая сказка, иногда переносилась в жизнь, только место живой, занимала совершенно обычная, такая родная H2O.
А в других, научных источниках, есть мнение, что вода, это универсальный хранитель и передатчик информации. Говорят, что она может запросто впитывать отрицательные эмоции, физические недомогания и прочую подобную пакость. Только нужен определённый настрой и определённая вода. Потому что она может, как вобрать, так и отдать информацию, и тогда неизвестно, что может произойти.
Но, все эти мысли схлынули, как бурный поток, прочь, стоило воде в графине закончиться. Теперь я был абсолютно уверен, что могу встать на ноги, и действительно, без всяких усилий, поднялся на высоту своего богатырского роста.
И тут случилась на редкость странная штука. Я, человек, который никогда не жаловался на память, даже более того, всегда считавшийся компьютером, потому что запоминал совершенные мелочи. Я не смог вспомнить ничего! Вот, от того момента как мы расстались в метро с Пашей и вплоть до момента, когда меня разбудил звонок, красовалась гигантская дыра. Как корова языком!
Осталось только ощущение встречи с чем-то божественным, сверхъестественным. Но, кроме этого чувства у меня осталась только небольшая точечка, как от укола, на плече.
Но вскоре я забыл и о ней. Буквально на следующий день я уже вышел в институт, теша себя мыслью, что провал в памяти, это всего лишь следствие вытеснения.
И я заметил в себе одну странную перемену. Я перестал уставать. Вообще. Я часами сидел в тренажёрном зале, прыгал, как обезьяна, по рингу, потом шёл на занятия по гребле… И ничего! Я, словно обрёл дополнительные лёгкие и мышцы. Астма перестала для меня существовать, об отдышке вообще не было и речи. Чудеса да и только!
Единственное, что мешало жить с каждым днём всё сильнее, это аллергия. Непонятно почему, но она начала проявляться почти на всё. Раньше только на пыль, некоторую еду, запахи… Теперь же, стоило мне съесть кусочек банана, яблока, любого фрукта, немедленно по всему телу вылезали красные аллергические пятна. Конечно, таблетки всегда были со мной, но всё равно, не самое приятное ощущение.
И так я жил, почти не зная бед до самого конца зимы. И жил бы дальше, но одним прекрасным дождливым днём, возвратившись домой, я нашёл у себя в почтовом ящике письмо. Самое обычное, адресованное мне. Всё бы ничего, но кроме родителей, там, всяких бабушек и дедушек, мой адрес никто не знал, а прописан я был и вовсе на другом конце Москвы.
Я вынул его из ящика, положил в карман и поднялся по лестнице на свой шестой этаж. Быстро скинул вещи и пошёл в кухню, вскрыть послание. Странным было ещё то, что на письме не было ни марки, ни обратного адреса, ничего! Только адрес моей квартиры, аккуратно зарисованный ветвистым почерком между специальных строчек.
Взяв кухонный нож, я аккуратно срезал верхушку. Между бумажных стенок конверта блестела в свете кухонной лампы серебристая, на ощупь пластиковая пластина. Очень тонкая, почти ничего не весившая, она была вся заполнена непонятными мне символами. Я согнул её в четыре части и положил в карман, решил сначала привести себя в порядок, помыть руки, покушать.
Окатив лицо холодной водой, я прошёл на кухню, вынул из холодильника свои немногочисленные продукты и разложил и на столе.
Нда, после первой же ревизии, большая часть, в виде тухлых нарезок, столетнего сыра и ещё какой-то мелкой ерунды, отправилась в мусорное ведро. То же что осталось, на обед не тянуло никак. Одно яйцо, маленький пакет молока и бутылка минералки с газиками, не могли обеспечить мой организм должным числом питательных веществ, а есть очень хотелось.
Пришлось переодеть парадные брюки на обычные джинсы и бодрым шагом, под громыханием какой-то финской рок группы, направился в магазин. Помня курс школьной биологии, я прошёл мимо всех отделов с шоколадками американского и русского происхождения. Зато, дойдя до мясного отдела, я разбежался глазами… вот уж истинная отрада для гурмана, стоять в супермаркете перед бесконечными рядами самых разных колбас, сосисок, вырезок…
Но, наскребя по сусекам всего несколько десятирублёвых бумажек и кучу мелочи, я распрощался с мясным. Зато, этих денег хватило на пачку пельменей, что, тоже, в общем-то, не самый плохой вариант. Ещё, проходя мимо рядов с разного вида газированными напитками, я не удержался и взял бутылочку колокольчика.
Уже по пути домой вспомнил, что у меня нет лаврового листа, и пришлось за ним вернуться, благо мелочи в кармане хватило на упаковку.
Вернувшись домой, я вскипятил пельмени, поймал их на полпути из кастрюли, и наконец наелся до отвала. Наевшись, я принялся читать книгу Фрейда, надо было к субботнему семинару прочитать ещё две.
И только вечером, сидя в мягком кресле напротив телевизор, я вспомнил о загадочной пластиковой пластинке. Неимоверных усилий стоило сначала вспомнить, куда же я её положил, а потом найти свои штаны. Они оказались, в самом неожиданном месте – аккуратно сложенные, они лежали в шкафу!
Нащупав в кармане пластинку, я положил её на письменный стол и пошёл в соседнюю комнату за стулом. Вообще то я не очень люблю беспорядок, но так уж получается, что, ведя активный образ психической и физической жизни, на поддержание порядка не хватает сил.
Так, например, однажды, в самый последний момент, перед уходом на секцию по гребле, я вспомнил, что у меня вечером придут гости, много гостей! А в квартире полный бедлам, как говориться, чёрт ногу сломит. Ну, поскольку тренировку пропускать нельзя, а бардак в квартире образование не слишком поэтичное, пришлось делать экспресс уборку.
Просторные до этого антресоли забились до упора! Я даже не подозревал, что у меня в квартире может помещаться столько всякого хлама. Все шкафы, полочки, всё в квартире ломилось от моих вещей, каких-то коробок, упаковок, бутылок…
Оглядев критическим взглядом квартиру, я удостоверился, что из книжных полок не торчат носки, из-за холодильника не вывалится в самый важный момент засохшие банановые шкурки… Короче, что бы всё было более или менее чистым.
И представьте себе, когда я вернулся домой, весь в мыле, помылся и накрыл на стол, я не видел ничего необычного. И только когда пришли гости, когда мои дорогие однокурсники уселись за стол, приступили к поглощению пищи, одна девушка спросила, что за украшательство такое висит на люстре?
У меня похолодела спина вдоль позвоночника – на люстре, очень удобно, словно птички на проводе, примостились мои джинсы.
Нда, но это было давно. Вернувшись же из комнаты со стулом, я застыл, потому что у меня в голове замкнулось что-то и я замер, с изумлением глядя на свой стол. Я точно помню, как клал бумажку на стол в сложенном в четыре раза положении, с явными заломами. Сейчас же, прямо на моих глазах бумажка уже разворачивала второй загиб!
Какое-то до ужаса сильное и странное ощущение де жа вю. По моему я это где-то уже видел, очень чётко, только пластинка была несколько другая. Подойдя ближе, я увидел, что на поверхности, помимо непонятных символов, проявляются вполне русские буквы.
Это было что-то психологическое! Какие-то символы очень причудливо взаимодействовали с соседними, и формировался очень интересный образ русской буквы. В кухне я этого не заметил, то ли потому что не был на этом сосредоточен, то ли свет там падал не правильно… Короче, сейчас, в свете настольной лампы на пластиковой пластинке красовалась надпись, от которой у меня что-то как-то неправильно зашевелилось внутри.
“Уважаемый Александр! Настоятельно рекомендуем вам в ближайший понедельник явиться по адресу Ветошный переулок дом 5. Там вам расскажут, в чём суть вашей поездки.”
Едва я дочитал последнюю строчку, символы вроде как-то поменялись и я уже не смог найти ни одного из только что прочитанных слов. Нервно комкая пластинку в руках, я бродил по комнате в полной прострации. Мысли были где-то не со мной, в глазах темно, в ушах этот странный, отвратительный звон.
И только зажужжавший мобильный телефон вывел меня из этого состояния. Звонила мама, я ей, разумеется, ничего не сказал.
Раннее утро понедельника встретило меня печальными известиями об отсутствии еды в холодильнике. Вчера приходил Паша, и мы с ним выели остатки, а сил сходить в магазин, как бы печально это не было, не осталось. И вот, пришлось обходиться чашкой горячего сладкого чая и несколькими сушками, завалявшимися в коробке от какого-то праздничного печенья с шоколадом.
Голова с утра была какая-то пустая, словно всю ночь в ухо долбил гигантский колокол и выбил таки остатки мозгов. Мысли, как пугливые зверьки, вились где-то на задворках сознания, всякий раз, пытаясь за них ухватиться, я загонял их всё глубже. Уже от этого делалось не по себе.
Потом я зачем-то нажал на кнопку включения чайника, забыв налить туда воду, и прежде чем соседи поняли, благодаря кому они остались без электричества, накинул кожаную куртку и выбежал на улицу.
Из документов взял только студенческий, паспорт и пластинку, которая, после самых разнообразных ухищрений, так и не изменила свою форму, всякий раз возвращаясь к изначальной, идеально плоской поверхности.
Долгий путь в вагоне метро, где, подобно кильке в банке, из окон было видно только глаза и отдельные фрагменты тела, не принёс ожидаемого ободрения и поправки состояния прострации в голове и теле. Зато опять начали проявлять себя признаки аллергии. Возможно, наконец, начали цвести берёзы, и на их то пыльцу меня и пробило.
На станции Охотный ряд, я, как ледокол, проложил себе путь к выходу и, почти бегом, помчался наверх. Я приблизительно представлял себе, где находится этот Ветошный переулок, но, надо сказать, набродился я немало. Каким-то волшебным образом оказался в Богоявленском переулке и только по Ильинке я вышел на нужную улицу.
Дом пять оказался магазином оборудования для DJ. Войдя внутрь я огляделся и, не найдя ничего лучшего, подошёл к продавцу.
-Здоров, - приветливо сказал мне продавец в шерстяной шапке и с полуспущенными штанами, - ты себе в столь ранний час оборудование для пати подбираешь?
-Нет, - несколько смутившись, ответил я. – Я вот тут записку получил, - я протянул ему пластинку.
-О, я понял. Вас уже ждут, - он изменился в лице, как-то побледнел что ли. А потом встрепенулся и указал рукой на небольшую дверь рядом с входом.
За дверью оказалась небольшая каморка, объятая темнотой. Я хотел повернуться и спросить, не ошибся ли продавец, но дверь плотно закрылась, и послышался шум, как будто откуда-то под большим давлением выходит воздух. Потом было движение. Не понятно что, но двигалось и очень быстро, то ли моё тело то ли сама каморка.
Но когда дверь открылась, внутрь хлынул свет. Такой яркий, такой жестокий. Когда глаза привыкли, я вышел из каморки. Вокруг сновали люди в белых халатах, все хаотично двигались, какие-то люди с каталками, накрытыми простынями. Потом мимо промчался низкий человек, пожалуй даже карлик, не выше пояса. Он катил перед собой здоровую тележку, полную каких-то баночек, странных коробочек, стеклянных прозрачных и пластиковых матовых.
Но он унёсся с такой скоростью, что я не успел рассмотреть всё в подробностях.
Вокруг были самые обычные кафельные стены, без рисунка, без орнамента. И пахло, очень специфично, чем-то вроде смеси валокордина и спирта. Короче, ни дать ни взять обычная больница.
-Зина!!! Зинка! – раздался пронзительный крик с лева, оказалось там была лестница, которая вела только вниз, а на верх не было даже зарешёченной перегородки, как обычно. Это кричала очень большая тётя. Именно тётя! Даже в свои далеко не детские года, я не мог назвать эту женщину иначе. – Зин, иди, забери бельё! Оно уже обработано!
-Бегу, дура, бегу, чё орёшь то? Весь народ перепугаешь! – Откликнулась Зина. Она была довольно симпатичной девушкой, в больничном халатике. Она катила перед собой очень широкую койку, мне даже пришлось вжаться в стену, что бы пропустить её.
Тут меня поджидал сюрприз. Только что бывшая за спиной каморка, в которой я сюда добрался, бесследно исчезла. Осталась идеально гладкая, закрытая всё тем же белым кафелем стена.
Я честно и от души забеспокоился. Казалось, что меня здесь вообще не замечают. Мимо прошли два доктора. Реальных, таких живых советских доктора, оба с бородами, оба со стетоскопами. Они мирно балаболили на каком-то непонятном, но точно изначально русском, диалекте.
Направлялись доктора к лестнице, просто дальше было некуда. Длинна коридора была какой-то необычной иллюзией. Казалось, что он либо очень длинен, либо просто бесконечен. Но для себя я отметил, что всё это обман, когда все проходившие мимо заворачивали на лестницу.
Я спохватился и бегом догнал докторов.
-Простите пожалуйста, меня сюда пригласили, - сказал я жутко нервничая, достал из кармана скомпоную пластинку и показал им. – Не подскажете, куда идти?
-Инокентич, - сказал доктор, который при ближайшем рассмотрении оказался обладателем очень пышных ресниц и широких губ. Ещё он был несколько выше своего коллеги. – Слышь, нё помнишь, кудо новые?
-Я почём знаю, это ты в последние уймы декатилей ими занимаешьсу! – Честно сказать, у этого доктора, я понял больше слова. Он был пониже, и шире в плечах. Лицо самое обычное, только бровей почти не было.
-О, я совсем околел думалкой! – он хлопнул себя по лбу и обернулся ко мне. Стоит признать, что, глядя на себя в этот момент, я бы не удержался от смеха. Выпученные глаза, полные ужаса и непонимания, открытый в немом вскрике рот… Короче, печальное зрелище. Но, стоит отдать должное этому доктору. Он ни сколько не смутился, не усмехнулся, ничего. Видимо, он не первый раз видит такую реакцию. Его добрые глаза глядели на меня тёплым зелёный огнём. – Тебе, дорогой, идти нужно вниз по лесенке-чедесенке, там выйти в синий коридор и дойти до двери вот с эдаким малеваньем, - он указал на последний витой символ в табличке.
-Спасибо, - только и сумел промямлить я. Он чуть склонил голову, прикрыв глаза, и, взяв своего коллегу за плечо, пошёл в сторону лестницы.
Я ещё секунду стоял, но потом, уверенной походкой, пошёл вслед за ними и, обогнав, вскочил на лестницу.
Это действительно была самая настоящая лесенка-чудесенка! Как всегда у детей такое представление об эскалаторах в метро, только здесь лестница не двигалась, а стояла на месте. Этот недостаток с лихвой восполнялся необычайными узорами на стенах. Они были, как будто нарисованы неизвестным художником, ребёнком-художником, который возюкал кисточкой по белому листу и дивясь всё новым красочным штрихам, чертил всё увереннее и красивее. Потом полотно, на котором рисовал ребёнок, взяли и встряхнули, ещё до того, как краски высохли. Получилась очень красивая смесь. Вот так потолок и стены, всё выглядело именно так.
Но, приглядевшись, я понял, что этот превосходный узор ещё и постоянно меняется. И свет, такой приглушённый, слабый, но в то же время, вполне достаточный для освещения лестницы, исходил как раз из рисунка. Это создавало причудливый эффект волн, будто находишься под водой, солнечный свет проходя через несколько метров колеблющийся призмы над головой и, рассеиваясь, плыл вокруг, обволакивал световыми волокнами всё тело. Чудесное ощущение!
А дальше стало ещё круче. Я не понял каким образом, но мимо меня совершенно неожиданно наверх проплыл коридор следующего этажа. Это было поразительно! В первый раз я стоял на месте, ступеньки стояли на месте, а всё остальное здание двигалось!
Я коснулся стены. Лёгкая вибрация, чувствовалось какое-то исходящее из стены тепло, а рисунок мгновенно изогнулся, словно в агонии, обтекая руку. А исходившее тепло. Оно было каким-то неестественным, мёртвым. От костра, от чайника, да даже просто от лампочки исходило другое, знакомое тепло. Именно температуру, здесь же было что-то иное, вполне возможно, просто мой организм пытался сопоставить новые ощущения с чем-то знакомым, и выбрал именно ощущение температуры.
Тем временем рядом опять появилась дверь, на верхнем косяке, цветовые линии, свет мерцал и складывался в причудливые символы. Пару из них я уже видел. Они были нарисованы на пластинке, которую мне прислали. И вот сейчас, когда я проезжал мимо этой двери, когда первая подъёмная ступенька поравнялась с лестницей, опять произошёл этот странный эффект – из символов очень отчётливо сложились в слова “Синий Коридор”
Припоминая чудной говор доктора с пышными ресницами, я мигом спрыгнул на ступеньку. Парадокс! Случилось что-то не совместимое с законами физики – я сошёл с едущей лестницы на стоящее здание, но не почувствовал никаких колебаний пола, будто и здание двигалось с такой же скоростью, или наоборот лестница неожиданно встала. В общем, инерция на лесенке-чудесенке, отсутствовала.
Дверь бесшумно отварилась, стоило мне на неё чуть-чуть нажать.
В воздухе пахло озоном и чем-то ещё, таким неуловимым, сумрачным. Стены действительно были синими. Весь коридор, а он был очень длинным, был залит синим светом. Он исходил из чуть заметных панелей, на несколько сантиметров выходивших из стены. Я прикоснулся к одной из них.
На ощупь она была холодной и шершавой. Ничего больше сказать было нельзя, стена как стена.
В синеве далёкого коридора вспыхнуло. Потом снова. Я решил оставить изучение стен и светящихся панелей и пошёл в сторону, откуда сверкала одна за другой вспышки.
Я долго шёл по синим переходам, каким-то завиткам, но я постоянно видел вспышки, такое ощущение, что они распространялись, отражаясь от синих стен. Наконец попалась первая дверь, самая обычная, с ручкой некогда медного цвета, но сейчас краска уже стёрлась. Я посмотрел на голубую стену над ней. Ничего, никакой надписи или цифры, даже символа не было.
Я дёрнул ручку, она не поддалась. Только заскрипела, но надёжный запорный механизм не пустил мне внутрь. Снова вспышка, яркая, будто рядом на секунду показалось солнце.
Ещё через три длинных шага, гулко отдавшихся эхом по всему коридору, и я увидел людей. В основном, это были старики, дедушки и бабушки, которые медленно ходили, словно рыбы в аквариуме. Некоторые сидели на скамейках и о чём-то говорили. Я не слышал отдельные слов, они были словно немы, а общались только шевелением губ. Среди стариков я видел и пару молодых людей.
Синий коридор, где гуляли старики, был на самом деле довольно широким холлом, но я это увидел только когда подошёл ближе. С краёв было по три двери с каждой стороны, двери такие же, как та, без номера, с простой ручкой.
Я шагнул в холл. Проходя границу, где коридор начинал расходиться, утолщаться, стояла какая-то синяя завеса. Чуть плотная, словно какая то пелена, на секунду закрыла от меня весь прочий мир. Никаких звуков, никакого света, ничего не проникало в мои анализаторы, я даже потерял ощущение одежды на коже. Но это длилось лишь секунду, а то и меньше. А потом мир наполнился звуками и светом.
Я услышал голоса стариков, скрипучие, но очень сильные и громкие. Холл был полон света, как бы даже и дневного, он исходил всё из тех же пластин. Синий цвет, так долго маячивший перед глазами, полностью здесь отсутствовал.
Стало хорошо. Мимо прошёл старик с взъерошенными волосами и сказал:
-Ой, ты ж енто, поди, тута впервой?
Я хотел что-то ответить, но слова закружились вокруг языка и я не смог ничего произнести. Да и вообще, стало как-то хорошо, легко, словно здесь не было гравитации. В голове кружили детские, невинные мысли о первом поцелуе, о весне, о двойке по математике в шестом классе.
Потом я совсем забыл, зачем сюда пришёл. Все старики показались мне такими знакомыми, такими милыми. Я готов был поцеловать любого из них, будто они мои бабушки и дедушки. Парни и девушки, те немногочисленные, что здесь были, смотрели на меня с укором и улыбкой, но ничего не делали.
Да и мне было всё равно. Я сел на лавку, между бабулей, которая очень смешно играла вставной челюстью. Она крутила её языком, подкидывала её языком и удерживала на носу, но потом возвращала на место и смеялась. Её седые, чуть жёлтые волосы, довольно длинные для столь преклонного возраста, под какими-то потоками ветра, взлетали вверх и ложились мне на плечи, щекотали в носу…
По другую руку полусидел старикан. Он был почти лысый, зато почти не седой. Каштановые волосы опоясывали уши и делали лицо совсем смешным. Глаза чуть скошены к носу, нос картошкой, пухлые губы. Смешной такой деда. Сначала сидел тихо, но стоило волосам бабки коснуться его лица, он запел. Таким пронзительным, красивым, совсем не старческим баритоном.
Но мне было всё равно. Мне было очень смешно, будто надышался веселящим газом. Красивые слова (которых я, признаться, совсем не понял, так как они были на каком-то странном языке) превращались для меня в сплошной анекдот. Я сидел, не в состоянии смеяться в слух. Силы покинули меня. Только лёгкие продолжали спокойно работать. Что же до остальных мышц, они были расслаблены, даже не хотели шевелиться.
-…А потом, когда они начали по нам стрелять из зенитных орудий, приняв нас за советские секретные самолёты, пришлось открыть ответный огонь. Мы порасплавили половину их орудий, остальное доделали союзные войска. Мне тогда было уже пятнадцать, - донеслось до меня бормотание. Я повернул голову – это один из молодых ребят говорил девушке.
-Ух ты, а как у вас было устроено? На атомарной тяге, или уже на гравитонах? – Спросила девушка.
Дальше я разговора не слышал. Всё погрузилось в малиновую пелену, она словно пух, окутала всё вокруг. Забилась в уши, наполнила голову шёпотом. Веки потяжелели и сомкнулись. Зловещая тьма подступила со всех сторон. Она сменила тихий малиновый пух на рокочущий грохот кромешной тьмы.
Какой-то беспокойный, сумасшедший сон, полу кошмар. Мне снилось, что пришли два огромных человека. Они подхватили деда и бабку, растащили их на плечах в двери на разных концах холла, потом вернулись за мной. Они огрызались, словно не люди были, а собаки. Стены меняли окраску, сначала в неоново-зелёный, потом в бледно-красный.
Люди подхватили меня за плечи и потащили куда-то. По синим, красным, зелёным коридорам. Сколько всяких цветов маячило перед глазами! А я, как это часто бывает во сне, не мог пошевелиться, даже рукой двинуть. Видел будто прямо через веки. Меня притащили в какую-то тёмную комнату, полную людей и наступила темнота…
-Не, здесь резать не надо. Он же целый, не видишь, что ли… Коли коли, он же когда очнётся, нам такой концерт закатит! – донёсся до меня через пелену тьмы. Руку обожгло. Голова начала проясняться. Что-то часто в последнее время я стал терять сознание.
Глаза свободно открывались и закрывались, но перед ними ничего не было. Свет сменяла тьма, а тьму снова свет. Ничего не видно. Но вернулся слух. Я насчитал около семи разных голосов. Все мощные, громкие, я бы даже сказал оперные. Попытавшись что-то сказать, я выдавил из себя чуть слышный хрип. Сразу все голоса смолкли.
-Очнулся! – воскликнула какая-то девушка, которая раньше молчала.
-Введите ему детоксин, - сказал ещё кто-то.
Опять шприц. Нет, не шприц. Сейчас я не почувствовал укола, или металла на теле, но сознание и все чувства резко вернулись, даже голова закружилась. Рядом стоял парень, лет восемнадцати. Он держал в руке инструмент, железный, очень похожий на фен. Из него вылетала струйка чуть заметного зелёного вещества, оно мгновенно впитывалось в кожу. Видимо именно оно так ударно привело меня в чувства.
Оглядевшись, я понял, что не одного взрослого вокруг меня нет. Только ребята, причём самому старшему, дай бог, лет восемнадцать. Они смотрели на меня родительским взглядом, поучительным, с укором.
-И зачем же ты сунулся в позиторий? – Спросил высокий голубоглазый парень. У него были просто голливудские зубы и короткие, стриженные под горшок, волосы.
-Куда?
-Ну, там где старик песню пел, где много пожилых ребят, ну, на входе ещё пелена.
-А, понял. Мне какой-то доктор сказал идти туда, искать дверь с символом, - я попытался подняться на локтях, но оказалось, что я привязан. – А это зачем? – я указал глазами на ремень, туго опоясывавший мой пояс.
-Не бойся, это для профилактики, - немного замявшись, сказал стоящий совсем рядом со мной брюнет. У него был сильный бас и самые широкие в комнате плечи.
-Да брось ты ему мозги пудрить! – Крикнула ему девушка, просто неземной красоты, а потом нагнулась к самому моему лицу и прошептала: - На самом деле, мы просто тебя боимся…
Она отошла в сторону и, отвернувшись, уставилась в стену. Закурила.
-Прости, что так грубо, но, если всё будет хорошо, в чём я сильно сомневаюсь, - на этот раз заговорил очень щуплый, и по виду, самый молодой.
-Так, ладно. Допустим, я ничего не понимаю. Объясните, какого чёрта меня сюда позвали? – Я сильно дёрнулся всем телом, чуть не перевернувшись вместе с тем на чём я лежал. Они все отпрянули.
-Но-но, тише тут! – Срываясь на визг, кричал обладатель голливудской улыбки. Девушка раздавила что-то стеклянное, в воздухе сильнее запахло озоном.
-Я прошу вас, скажите, кто вы? Что я здесь делаю?
-Мы, это же так просто, мы – Асы. – Раздался знакомый голос. Где-то я его слышал, только ни как не мог вспомнить, где. Он стоял позади меня и я не видел его лица.
-Асы, это как жопы, с английского, - ввернул я, непонятно откуда взявшуюся шутку.
-Нет, Асы – это как скандинавские боги. Ничего то ты не знаешь…
-Ха, то есть ты хочешь сказать, что вы, кучка подростков, боги? Не смешите мои тапки!
-Нет. Я не это хочу сказать, просто Асы, как бы… мы взяли это название, так как оно даёт наиболее полную характеристику нашей, э… Да что я перед тобой оправдываюсь! Асы, просто Асы и всё тут!
-Ха, блин, новые масоны!
-Да будет тебе известно, - закричал невидимый человек, - что любой из нас старше тебя на целую кучу веков! И это только физически!
-Ой-ой-ой, - я ещё раз сильно дёрнулся. Что-то хрустнуло, похоже, это было одно из креплений ремня. От этого звука все опять вздрогнули, будто я всех огрел плетью. – Я весь трясусь. Почему же вы так дёргаетесь, когда я шевелюсь. Что же будет, если я отвяжусь и встану? – я ещё раз дёрнулся.
-Перестань! Ладно. Я сейчас всё тебе расскажу. Ты находишься у нас в гостях. Прости, я раньше никогда ничего не объяснял. Ты первый случай, когда память не срабатывает. В общем так. История нашего сотрудничества началась на заре эволюции. Как ты знаешь, бывают случаи, когда космические тела сталкиваются и происходит миграция вещества, в том числе биологического, на огромные расстояния. Именно так произошло и с нами.
Видишь ли, наша планета находится, э, находилась, довольно далеко, у проксима Центавра. Как бы печально не приходилось говорить об этом, но, наша звезда подходила к своему концу, но погибли мы не из-за этого. Комета. Эта рыжехвостая бестия, проносясь мимо, попала в поле притяжения нашей планеты и ещё несколько лет летала вокруг. Но потом случилось самое ужасное. Она протаранила нашу родную, прекрасную родину. Погибли сразу почти все! Только избранное количество одноклеточных существ сумело спастись. Это были какие-то прокариоты, они трудились, обеспечивая себе жизнь в недрах планеты.
И в момент столкновения их, вместе с огромным комом свинцовой руды, как ядро из пушки выбросило в открытый космос. Предки наши в последний момент успели инцистироваться. Ну, перешли в неактивную фазу, а космический холод доделал, что от него требовалось. Он заморозил воду и все процессы прекратились. Поскольку существа – простейшие, они не умерли, а просто вступили в состояние глубокого анабиоза. Это позволило им перенести дикий гигантский, очень далёкий полёт через космическую пустоту. Этот небольшой островок, хранивший в себе частички жизни, мельчайшие зёрна эволюции нашей цивилизации, пролетел не один мегапарсек, прежде чем, по чистой случайности, не столкнулся с Землёй.
Это были самые счастливые тысячелетия для наших предков. Земля тогда находилась в интересном положении, она была беременна жизнью, вашей жизнью. Кусок нашей планеты врезался в мировой океан, мелкий, но занимавший тогда всю площадь поверхности планеты. Это смягчило удар, а несколько едкая среда вскоре разъела руду, освободив из многовекового плена наших прародителей.
Как я уже сказал, это было лучшее время! Не надо было беспокоиться о добыче пищи, она сама плыла к тебе в рот, не надо было бегать от хищников, их просто не было! Но мы сидели, как паразиты и качали пищевые ресурсы планеты и пропустили момент, когда планета дала нам отпор. Родился её великий ребёнок – земное существо, живое земное существо!
Они были намного сильнее, быстрее нас, но, к сожалению, у них не было того, благодаря чему я могу тебе в таких подробностях рассказать эту историю. У них не было генетической памяти.
-Стоп-стоп-стоп! Ты хочешь сказать, что всё, что ты мне только что рассказал, ты сам помнишь? – я, потихоньку, пока он рассказывал, высвободил одну руку от ремня.
-Да! Так вот, слушай дальше. Ваши предки обладали ещё одним недостатком. Они обладали очень дурацким механизмом приспособления. Они были сильными, живучими и стали активно нас выселять и пожирать. Появились хищники, они на нас охотились. Пришлось искать механизмы выживания. Они начали выделять специфические вещества, чтобы ваши предки принимали их за своих.
И тогда произошло скрещение. Раньше, механизм деления, только пробовал разные варианты, и вот произошёл первый раз, когда две клетки сначала сливаются, меняются генами, а потом делятся на четыре. И часть нашего гена перешла вашей клетке. Так шло развитие наших семейств, планеты Земля и нашей. Не удивляйся, что я не говорю её название. Мы его не знаем и никто уже не узнает. Мы помним всё, начиная с жизни одноклеточных на нашей планете. Но там были и более развитые существа, мы не помним какие, они давали название планете.
-А я то вам зачем? – Вторая рука тоже уже была свободна, все подростки с упоением слушали эту историю, и никто не видел, что мои руки лежат под ремнём, но уже совершенно свободные. Теперь пришло время освобождать пояс.
-А ты, дорогой мой, очень интересный результат нашего синтеза. Видишь ли, гены, наши гены, передаются очень вариативно. Они передаются через ДНК в рибосомах, то есть через женщин! И проявляется абсолютно только у женщин. У мужчин же, чаще всего, гены принимают рецессивный признак. Но, в моём случае, в случае эти молодых людей и тех стариков, что ты видел, они стали доминантами. Что же до тебя… Ты, друг мой, твои гены сыграли интересную мелодию. У тебя есть признаки обеих цивилизаций. Короче говоря, ты сейчас почти не болеешь, зато много болел в детстве, – феноменальный иммунитет, это признак нашей расы. Потом, ты очень умён, и не надо этого скрывать, тоже наше. А потом посмотри на себя, ты же настоящий кочёк, атлет в его истинном проявлении! Это первый раз, когда человек с нашими генами принимает такую форму тела.
Посмотри на этих, - он кивнул в сторону подростков, - один высокий, но слабый, другой коренастый, но это только видимость, он даже комара не может прибить! Зато девушки у нас красивые и умные.
И ещё одна интересная вещь, - только теперь он прошёл через комнату и встал ко мне лицом. Я сразу узнал его! В голове вспыхнул этот ужасный вечер, когда он меня побил, когда вколол мне зелёную гадость… Это был тот самый парень с папкой в подмышке. – У тебя почти полный иммунитет к ядам и химикатам обеих культур! Твои способности, твои гены пробуждаются очень странно. Сначала ты был простым ребёнком и в роддоме тебя классифицировали как человека, с рецессивными генами. Но, как видишь, получается, что они пробуждаются в течение всей твоей жизни. А насчёт того, зелёного вещества, прости меня. Это был простой токсин, он не причиняет почти никакого вреда… людям.
-А что вас?
-А нас он попросту убивает, - он улыбнулся очень галантной улыбкой.
-А теперь такой вопрос. Ты говоришь, что среди вас нет ни одного сильного человека, что это всё только видимость, а как же тот удар? Ты меня заставил пролететь целый коридор! И почему, чёрт побери, ты говоришь, что вы все старше меня? Эти шкеды и второй десяток то ещё не разменяли!
-А, прости ради бога, это был не мой удар. Это была воздушная волна из вот этого прибора, - он указал на увесистый перстень на среднем пальце. – Он генерирует волну определённой частоты и создаёт сильную направленную воздушную волну. А когда я наношу удар, получается полный эффект настоящего удара. Ты ещё спросил про возраст? Это же так просто! Ты не обратил внимания, что все деды, сидящие здесь говорят на очень странном языке? Так вот, в этом здании создана специфичная атмосфера, которая поддерживает регенерацию всех клеток нашего организма и позволяет нам доживать до колоссально преклонных лет.
Так, например, вот этому, - он указал на коренастого, - уже скоро восемьдесят. Я несколько моложе, но часто бываю на поверхности и старюсь быстрее. И, предчувствуя твой следующий вопрос, отвечу сразу. Наш интеллектуальный уровень очень высок только потому, что каждый ребёнок помнит всё, что помнил его отец, при этом отпадает нужда в обучении в школе, институте. Ребёнок, достигая определённого уровня развития, может сразу идти работать. Таким образом, у нас огромное множество учёных, которые постоянно пополняют нашу науку новыми данными.
Мы не единственное на планете подобное место. В каждом крупном городе есть такая, в простонародье называемая, землянка. Конечно, очень много людей с нашими генами живёт на поверхности, стареет, как и вы, умирает. Это учёные, не редко, представители власти. А другие, доживают до периода определённой зрелости, и спускаются вот в такое убежище и живёт здесь века, спокойно трудясь на благо нашей цивилизации.
-Так, допустим, это я понял. Но, что касается тех стариков, почему они сидят в этом холле, как вы его называете? Положитий? И ещё, когда я шёл по коридору я видел серию вспышек, достаточно сильных, но так и не нашёл, откуда они беруться!
-Позиторий. То место, где находятся старики. Это место, ммм, оно, предназначено для отдыха. Ты имел честь испытать на себе его действие. Эта специальная камера, построенная нашими учёными, чтобы отвлечь старое, уже отживающее поколение от окружающих проблем и изменений. Так, как ты успел заметить, они почти не говорят на современном языке, а предпочитают лопотать на своём, доисторическом. А вспышки, это же ещё проще. В Позиторий можно спокойно войти, но, находясь там, человек теряет способность рационально мыслить. Поэтому, силовое поле пропускает внутрь, но мешает выйти наружу, загораясь мощной, но безвредной вспышкой, которая просто пугает человека. А распространяются они так далеко из-за синих стен, на них разряжается тепловая волна, переводя сильное тепловое излучение не повредило глаза, кожу и прочее. Как видишь, дорогой Александр, всё гениальное просто, - он едко улыбнулся. Его хитрое лицо ещё не подозревало, что ремень на поясе ослаблен достаточно сильно, чтобы при первой же возможности из него выпрыгнуть.
-Ладно, это я понял, тут действительно, ничего сложного. Только ты так и не ответил мне на вопрос, зачем вам я?
-Это же элементарно! Ты ещё не понял? Ты, первый человек, у которого проявились все наши отличительные черты и все человеческие. Только почему-то спит генетическая память. А это значит только то, что грядёт новое поколение людей, которое затмит нас! Разве это не понятно? Мы отследили тебя, и то, только по счастливой случайности! Если бы я в тот вечер не был на «Охотном ряду», ты бы так и продолжал жить спокойно. Понимаешь, ваша природа, эволюция нашла какой-то обходной путь, она начала рецессировать наши гены. Ты первый представитель такого типа человека и нам нужен, чтобы понять, как преодолеть эту неприятность, а то, наши гены просто затеряются, и мы, фактически, вымрем, - он опустил взгляд.
Я не заметил, как все подростки скрылись за дверью. Не знаю, почему, возможно, они увидели, что я отвязался. А этот, я так и не понял как его зовут, отвернулся и закурил, конечно, у него было это кольцо с воздушной волной. Но я теперь знаю, что им я нужен и они будут стараться мне не повредить. Поэтому, я очень тихо вынул руки и расстегнул ремни на ногах.
Когда он повернулся, я уже стоял перед ним, его горячее, испуганное дыхание обжигало мне лицо. Он уже поднял было руку, но я сильно надавил на болевую точку около плеча и он, взвыв, сразу её опустил.
-Ты не понимаешь что ты делаешь! Ты обрекаешь всех нас, нашу историю, знания, миллионы лет совместной эволюции на неминуемую гибель, на растворение! – У него из глаз брызнули слёзы. Я чуть ослабил хватку, уменьшая его мучения.
-Я прекрасно понимаю, что я делаю. И если ты сейчас же не проводишь меня к выходу, я разгромлю всю вашу лавочку, не оставлю камня на камне, кости все повыдёргиваю! Ты меня хорошо слышишь, понял! – Я свирепел каждую секунду всё сильнее. Это было похоже на состояние аффекта. Непонятно как, но я не убил его, а лишь продолжал держать неподвижное тело за плечо. Зачем я так сильно ударил? И кто же теперь меня отсюда выведет?
Ответ пришёл сам по себе. Даже не пришлось ничего делать. Опять со всех сторон показалась красная пелена. Мелкие частицы непонятного вещества окутали меня, парализовали все действия. Но тот, кто это делал, не успокоился на одном залпе. Я видел новые и новые волны красной пелены. Скоро даже глаза перестали двигаться.
Я с ужасом понял, что перестаю слышать ударов сердца. Они делались всё скромнее и неувереннее. Сначала оно стучало как барабан, потом перешло на ритм метронома. И, наконец, резкая боль в груди ознаменовала его последний удар. Вся комната упала на бок. Глаза опять перестали видеть. Пустота. Я умер.
-Дура! Ну, ты дура! Что же ты наделала? – Орал знакомый голос. - Мы же его теперь целый век не восстановим!
-Я не знала, как мне быть! Я зашла, а он тебя держит вот так за плечо, трясёт. А потом как врежет по лицу, у меня аж душа в пятки ушла. Я испугалась… ну, достала парализатор и жала на кнопку, пока он не упал. Я же за тебя боялась!
Голоса уходили в даль. Я не умер? Нет, это просто бред перед путешествием на небо. Я уверен.
Перед глазами простиралась залитая солнцем долина. Под ногами – низкая, свежая, зелёная трава. Она спускалась по чуть заметному пригорку прямо к берегу какой-то речушки. Течение быстрое. Посередине заметная быстрина, она создавала красивые завихрения около самого берега. Плескалась какая-то рыба. Не похожая не на одну земную. У неё словно не было чешуи, её заменяло золотистое напыление с серебряными монетками. Они весело выскакивали, делали несколько переворотов в воздухе, хватая прозрачных, довольно больших насекомых толстыми губами, и, с сильными брызгами возвращались в воду.
А насекомых всё прибавлялось. Уже большая стая трекрылых существ парила над неспокойной гладью. Очередной прыжок закончился для рыбы довольно таки печально: её облепили насекомые, и, изо всех сил работая крыльями, перенесли по воздуху и шлёпнули на берег.
Тут же из-под земли, разрывая изумрудный ковёр, выползли червеобразные существа, длинной чуть больше пальца. Их щетинистые тельца лоснились от тягучей прозрачной массы. Они накинулись на рыбу, толкая друг друга, перегрызая маленькими челюстями золотистую оболочку, покрывающую рыб. Они вгрызались в зеленоватое мясо, на глазах толстели, и видно было, как тягучая масса на глазах становилась больше.
Насекомые только этого и ждали. Тоненькие хоботки развернулись и, протянувшись к чёрным тельцам, всасывая жидкость. Когда от рыбы остался только ощетинившийся скелет, чёрные существа расползлись, насекомые улетели и затаились в траве. Остались только несколько чёрных трупиков.
Внезапно над головой что-то просвистело. Солнце потускло. Вместо его нежного, мягкого розового света, появляется огненно красный, обжигающий, яростный. Ужас наполняет всё естество. На небе появляется что-то огромное, неправильной формы. Красно-синее с тёмными вкраплениями. Оно на огромной скорости входило в атмосферу, оставляло за собой огненный шлейф. Никакой сопровождающей бомбардировки астероидами. Просто одна мощная глыба падал на несчастную планету.
Рядом возникло существо. Оно было укутано каким-то непонятным материалом, в каких-то местах, плотно прилегающим к телу, в других, висевшим, словно мешок. Нос отсутствовал, глаза посажены очень широко и лишены радужной оболочки. Три длинные, как у насекомого ноги, имели множество члеников, но не были покрыты скелетом. Так же на них не было этого материала. Только синеватая, вся в каких-то впадинках, кожа.
Оно стояло и печальным взором смотрело на небо.
-Это конец. Конец Ансуз, - не шевеля синими губами, сказало существо.
Только что цветущий, полный необычных существ мир превратился в ад. Небо загорелось, обрушилось на землю огненным дождём. Река мгновенно вспыхнула. Существо ещё немного постояло, а потом рассыпалось чёрным прахом. Огромное космическое тело распороло саму ткань планеты. Она разваливалась изнутри.
Большой кусок откололся от планеты и полетел в небо. Я был на нём. Преодолевая остаточное притяжение, он продолжали набирать скорость, оседлав взрывную волну умирающей планеты. Мимо проносились облака, рядом летели ещё камни. Возможно, они тоже несли в себе жизнь.
Но что это? Невозможно! Отдаляясь от громадного взрыва, я видел, что за спутником притаился огромный корабль. Гигантский космический крейсер. Он находился в тени спутника, помаргивал лампочками и были видны небольшие корабли, заделывающие дыры в корпусе.
Но наш кусок планеты продолжал набирать скорость, вот и перестал быть виден спутник, потом звезда слилась с такими же сияющими точками везде вокруг. Наступили долгие века темноты и пустоты космического пространства.
Глаза слиплись. Вокруг было очень тепло и как-то неприятно. Пальцы нащупали что-то густое и липкое. Через закрытые веки пробивался зелёный свет. В рот проведена какая-то железная трубка, в уши тоже.
Я силился и открыл глаза. Вокруг – зелёная гуща, заточенная вместе со мной в стеклянную банку. Всё тело, подобно ежё, ощетинилось электродами, какими-то трубками и непонятными закруглёнными штучками.
За стеклом сновали люди. Иногда они подходили, качали головами или стучали пальцем по стеклу и снова уходили. Полная тишина, ничто не напрягало моего слуха. Глаза ворочались в орбитах очень-очень лениво, что же до рук и ног, те вовсе не двигались, только пальцы на руках.
Шли часы моего висения в этом желе, может быть дни или месяцы, я не знал. Только видел, как изредка менялись люди, хотя это мог быть только зрительный эффект, ибо я не мог даже развернуться и посмотреть, что там, за спиной.
Несколько раз я терял ощущение пространства, оно как-то утекало вместе со мной по этой странной зелени.
Резкий гул пробудил меня. Жижа с рёвом уходила в зарешечённые отверстия. Довольно сильные руки, холодные, по ощущению, подхватили меня и не дали упасть. Провода и электроды не отключились от тела, они тащились сзади, когда меня, поддерживая, вели по коридору. Ноги шевелились очень медленно, руки тоже не слушались. Даже моргалось с трудом!
Меня встретила пустая комната, ничего лишнего, только небольшая, очень мягкая койка и довольно большой белый стол. Меня положили, нет, даже скорее кинули на койку. Потом, тащившие меня вышли. Краем глаза я успел заметить, что спина выходящего блеснула металлическим светом.
Примерно час я лежал совсем один. Откуда-то из-за стены слышалось тиканье, будто часы или бомба. Потом начались галлюцинации. По комнате полетели какие-то ведьмы, на стенах, белых как мел, постиранный «Тайдом», заплясали черти с пяточками вместо носа. Полное собрание всякой государственной нечисти.
Потом вошли люди в белых халатах, они сначала обмазали меня какой-то субстанцией. Она немного светилась. Потом начали аккуратно, по одной, вынимать из меня шипы, это было не больно, но как будто они вынимали из меня сами жилы, а не только простые трубочки.
Среди орудовавших надо мной врачей я узнал двоих, тех самых, что встретились мне на кафельном этаже. Доктор с пышными ресницами незаметно для остальных нагнулся к моему уху, делая вид, что вынимает шип из шеи таким необычным образом, и тихо-тихо сказал мне:
-Дерись сынок. Мы тебю вытащим. - И продолжил возиться, как ни в чём не бывало.
Он же прикрепил на стену небольшие цифровые часы. Около девяти вечера все вышли, оставив меня, всего в маленьких дырочках, отдыхать. К часу ночи я всё ещё не уснул, но теперь стало намного легче двигаться. Потом я уснул без сновидений.
В девять утра меня разбудил, уже знакомый мне парень. Он был сильно обеспокоен, весь был потный, хотя в комнате было прохладно. Он стоял в дверях и смотрел на меня как-то печально, словно извиняясь. Но лице светился большой, яркий такой синяк, прямо под левым глазом. Его синева спускалась па щеке, достигала левого же края рта, а глаз, вместо белка горел красным.
-Прости её, - неожиданно сказал он.
-Рээрй, - я хотел спросить за что? Но вместо этого получились такие ужасные нечленораздельные звуки.
-Во-во, именно за этим, - он пересёк комнату и сел на стол. – Она же дура нервная, ты прости её. Тьфу! Был момент, когда мы тебя потеряли. Этот паралитик, он в реальности безвреден. Он просто блокирует моторные нейроны и мешает двигаться, человек как бы замирает в одном положении, но обычно одного выстрела хватает. А когда она увидела остаточное движение, ну, ты ещё не замер окончательно, а продолжал двигаться по инерции, она подумала, что тебе недостаточно одной порции… Короче, она высадила в тебя полный заряд, весь баллон, всё что там было! – Он сильно хлопнул кулаком по столу. – Когда я очнулся, ты лежал на полу, лежал и не дышал. Пульс отсутствовал, но что-то тебя держало. Возможно, дыхание происходило через кожу, так как мозг вообще не был повреждён. А она сидела на полу и плакала. Я ругал её, честно! – как ребёнок, он смотрел на меня и оправдывался.
-Я… хххрр… видел, - слова с очень большим трудом выходили из моей глотки. Поэтому, я пытался говорить очень медленно и размеренно, делая паузы, дико хрипя.
-Что? Что ты видел, - он внезапно загорелся глазами.
-Хххр, вииидел… пл… плхаррх, - кашель не позволил закончить мне фразу. Кашлять было больно, казалось, бронхи тоже были парализованы.
-Что? – Он схватил меня за плечи и, преодолевая мой вес и вялость, посадил. Кашель прекратился, даже дышать стало легче.
-Планету… хрррх. Е…её, не сама… - сознание померкло. В следующий раз, когда я очнулся, в комнате появилось окно. Через него был виден красивый Московский пейзаж, казалось, что это был какой-то высокий этаж. Солнце игриво светило мне в глаза, дразнилось и наполняла меня какой-то детской радостью. Я глянул на часы, было одиннадцать утра.
Я подошёл к окну и чуть не врезался в невидимое стекло. Хулиганы, хоть бы раму, что ли поставили, а то, стекло было просто продолжением стены. И вдруг меня осенило! Я ходил, передвигался совершенно спокойно! Я аж подпрыгнул от радости.
Послышалось тихое дыхание, это мой преследователь, тот, что только недавно заходил, сгорбившись, спал на стуле, положив голову на белый стол. Я дёрнул его за плечо, он сразу очнулся и вскочив, встал в боевую стойку, тыча вперёд кулаком с кольцом.
-Вы, - я сказал первое слово и прервал всю фразу сильным кашлем. – Тьфу, вы бы хотя бы одежду мне дали, что ли!
-Мы не знали, когда ты очнёшься, - потягиваясь, убирая кольцо в карман, сказал парень. – Как себя чувствуешь?
-Лучше некуда! – я опять закашлялся – чёртова астма! – Слушай, что ты там говорил о супер иммунитете? Что-то я кашляю всё и кашляю, а оно никак не проходит!
-Ха, а ты думал тебе все лавры и прелести жизни! Щаз! Между прочим, друг мой, бронхиальная астма, является одним из наших отличительных признаков. Только протекает по особому. Она заставляет кашлять, но не задыхаться. Что же до людской, это другой случай. Там происходит смешение, короче, длинная история.
-Ладно, неважно, - я сорвал покрывало с кровати и завязал его как тогу. Теперь я выглядел точь-в-точь как римский атлет! – Слушай, когда твоя истеричная подружка меня усыпила, я увидел очень интересную картину… Мне кажется, это была ваша планета, - у парня аж зрачки расширились и ноги подкосились. Я рассказал ему своё видение.
-Да, это очень похоже на нашу планету.
-И ещё, мне кажется, что она погибла не случайно, а комета являлась средством агрессивного уничтожения. Просто, когда, в момент нашего удаления от взрыва, я видел будто бы огромный корабль, стоявший в тени спутника.
-Не случайно, говоришь… Для чего, а главное, кому это было надо? Не пойму! Мы же даже тогда в космос не летали.
-Это не важно, мне кажется, что сейчас главное убедиться, что это было так. Я прикинул, что при разрыве планеты, её осколки дали капсуле, условно так назовём ту скалу, на которой вы сюда прилетели, порядочное ускорение. Я полагаю, что примерно в пол скорости света, это, разумеется, преувеличение, но почему бы и нет. Так вот, если там действительно был корабль, то у нас есть два варианта. Либо, он остался доволен своими действиями и попросту улетел, либо он заметил вашу капсулу и полетел за ней. Тут возникает вот какая проблема. Что бы выйти из-за спутника, он должен был переждать взрывной вихрь частиц, а то, его бы просто разломило, выйди он в поток быстро летящий, пусть даже и мелких, частиц. Так, к этому времени, капсула уже удалялась от места, в секунду делая сто пятьдесят тысяч километров. Пока они рассчитали курс, задали ускорение и прочую мелочь, прошло ещё какое-то время.
-Ты на что это намекаешь? – Он как-то весь забеспокоился.
-Теперь ты строишь из себя придурка! Ну, они дали фору, примерно в семьдесят-восемьдесят миллионов лет, грубо говоря, если они ставят целью уничтожить вашу органическую жизнь, то они сейчас летят где-то рядом, уже где-то рядом.
Парень сорвался с места и выбежал за дверь. Я последовал за ним. Минуя множество переходов, мы вышли в большой, нет, просто огромный зал. Он выглядел как огромный пузырь, как шарик воздуха под водой. По стенам стояли огромные мониторы, в центре, в самом глубоком месте, высился железный штырь, прям как у ретрансляционной антенны.
Парень подбегал по очереди к каждому из мониторов, всматривался, делал пасы руками, передвигая изображения звёзд и созвездий. Наконец он остановился. Он смотрел на экран, напрягая глаза, потом схватился за толстую ручку и начал её крутить, приближая изображение. Наконец он нашёл, что искал.
Прямо в центре, в созвездии Ворона, между Альгораб, Краз и Минкар появилась ещё одна звёздочка. Её сумеречное, непостоянное мерцание не привлекало глаз, только пристально приглядевшись, можно было её выделить и сказать, что её яркость была интенсивнее Альхибы, альфа Ворона. Тут же заработали какие-то машины, зашуршала где-то внутри бумага, выводя какие-то статистические данные.
-Вот и ответ, - побледнев так, словно из него выкачали всю кровь, произнёс парень. Он подобрал один из листков, торчавших из разреза машины. – Ещё год назад этой звезды не было. Излучения, ни магнитного, ни какого другого, ни в одном спектре! Это значит, что это не сверхновая, скорее всего это ваш корабль.
Он сел прямо на холодный металлический пол и закурил. Я сел рядом и заглянул ему в глаза. Что же ещё оставалось делать?
-У нас есть время, много. Скорее всего, я доживу, ты – вряд ли. – Он выдохнул дымовое колечко.
-Ну, раз делать пока больше нечего, скажи мне, вы ведь наверняка меня исследовали, пока я был в отключке.
-Ну, - он лениво повернул голову.
-Что ну? Мне интересно стало, что там со мной? Я один из вас, или один из нас, коренных Землян?
-Какая теперь разница, - он сплюнул, но, посмотрев на меня, ответил: - ты, друг мой, очень интересный тип. В тебе кроется очень большой потенциал, ты поделил наши достоинства и недостатки с Земными. Но, не все. Например, как ты видишь, твоя память открылась, только когда ты был на грани. И на тебя не действует вещество, не позволяющее нам стареть. Но, ты безусловно проживёшь много дольше любого из простых Земных людей. Там произошёл небольшой генетический сдвиг, на пол гена, вот и всё.
-Ой, блин, китайская грамота, ну да ладно, разберусь как-нибудь. Прости меня, пожалуй за всё, что я мог сделать вам плохого.
-Да, ничего страшного, сами хороши.
-Скажи хоть, как тебя зовут, а то ты моё имя знаешь, а я к тебе обращаюсь только как «ну ты», - я хохотнул. Он тоже улыбнулся и чуть слышно произнёс:
-Спурий, внебрачный.
The End
Версия для печати
Послано - 22 Апр 2006 : 22:15:24
