Конечная

Со странной мрачной самоиронией он подумал, что и сам не знает тип транспорта, который ведёт. Некоторые говорили, что это автобус, который свободен в своём маршруте. Сам водитель также склонялся к этому мнению, иначе его деятельность выглядела бессмысленной. Но часть пассажиров утверждала, что из середины салона при определённых условиях якобы можно увидеть штангу. Они считали, что их транспорт относится к типу трамвая, который движется лишь в пределах предназначенных ему рельсов. Другие возражали, говоря, что на рельсовом пути не бывает столько ухабов.
В попытке примирить автобусную и трамвайную версии была придумана гипотеза троллейбуса - транспортного средства, которое может отклоняться от предназначенного пути, но лишь ненадолго, ибо отклонение гибельно. В доказательство этой концепции приводились бессвязные фрагменты текста на обрывке бумаги, случайно найденной кем-то из пассажиров под одним из кресел.
Водитель не знал, чья версия верна. Когда он жил в салоне - теперь трудно поверить, что это было всего двадцать четыре минуты тому назад, - он не задирал голову вверх и не смотрел на мифические штанги. Он всё больше участвовал в потасовках того времени, доказывая всем на кулаках, что тогдашний водитель неправильно ведёт машину. И что Конечная Остановка совсем не там, где он думает.
Да, Конечная Остановка... Мысли о ней одновременно зародились в разных частях салона. Ещё не начав толком разговаривать, даже не успев придумать себе имена, уже жадно спрашивали: "А где Конечная?". С тех пор прошло целых пять часов, и порою водитель был готов прийти к выводу, что никакой Конечной не существует. Но его смущала одинаковость мыслей в головах всех пассажиров. Столь странная идея не могла вдруг появиться у всех без причины.
Он вдруг вспомнил странного типа по имени Гост, с которым сидел на одной паре сидений. Гост взял себе своё имя в честь надписи на стекле. Когда все участвовали в бурных разборках и дебатах на тему маршрута дальнейшего следования, этот паренёк тихо сидел и смотрел в окно. Позже он объяснил будущему водителю:
- Не вижу смысла спорить о том, в чём ничего не смыслю. И никто не смыслит. Конечная Остановка может быть там, а может быть здесь, а может и вовсе не существовать в природе. Что касается того клочка бумаги, якобы доказывающего трамвайно-троллейбусность мироздания, то он с равным успехом может быть как инструкцией по вождению, так и клочком прошлогодней газеты. Какое отношение имеют эти расплывчатые слова - "не курить", "не открывать", "не разговаривать с водителем" - к нашему положению дел?
- Но в споре может родиться истина, - возразил тогда водитель, ещё не знающий, что будет водителем.
- В нашем споре не родится даже мышь. Кстати, что это такое - мышь, газета, год? Мы пользуемся словами, смысла которых не понимаем сами. Наш автобус может быть стихийной игрой случая, продуктом удачно сложившихся обстоятельств - или неудачно сложившихся - это как посмотреть. Против этой теории говорит наличие в автобусе одинаковых поручней и кресел. Правда, если бы они не были одинаковыми, возможно, в автобусе и не появилась бы разумная жизнь. Но на стёклах в салоне одинаковые надписи, а это уже несущественно для нашего выживания - и говорит о явной искусственности салона.
- Если салон кто-то делал, то почему их нет здесь?
- Мироздание не исчерпывается размерами нашего средства передвижения, знаешь ли. Не исключено, что когда-то цивилизация заселяла целую группу автобусов, скажем, целый автобусный парк. Или заселяет сейчас. А мы - лишь случайность, попали под удар неизвестного природного явления, пять часов назад отнявшего у нас память.
- И ты сидишь с этими теориями?! - вскакивал будущий водитель. - Да я бы...
- Ты сиди, сиди. Такова жизнь - если ты не сядешь, то тебя сядут. Я же предпочитаю смотреть в окно. Так легче всего выжить во время салонных драк, да и знаний о внешнем мире прибавляется. Есть ещё те, кто предпочитает рыскать по полу, но я считаю, что все наиболее ценные находки уже были сделаны в первый час после нашего появления. Да и чему нас может научить старый дырявый башмак? Смотря в окно, я запоминаю окрестности и даже, возможно, когда-нибудь вычислю расположение Конечной Остановки - если таковая достижима. Видишь ли, чистое познание даёт тебе то, чего не даст преданность сверхцели. В том числе и то, от чего ты отказался при вступлении на путь познания.
- И что ты увидел? - насмешливо спросил он.
- Что во внешнем мире плохая погода.
...Глухо взвизгнули тормоза. Вздрогнув, водитель очнулся от воспоминаний и убрал ногу с педали. Постепенно транспортное средство вновь набрало скорость, и прервавшийся на время говор в салоне продолжился с новой силой.
Облегчённо вздохнув, водитель утёр пот со лба. Машину нельзя останавливать - это знали все, кто вообще хоть что-то понимал в этой жизни. Машина должна ехать и ехать, пока не достигнет Конечной Остановки.
Теории Госта не прозвучали для него откровением двадцать восемь минут назад. Он и раньше неоднократно слышал, что их автобус является осколком некоей неизмеримо более могущественной цивилизации. Степень могущества варьировалась в зависимости от воображения рассказчика. Но беда заключалась в том, что никто из них не мог подтвердить свои голословные умозаключения фактами. Существовала теория автобуса-тюрьмы, существовала и теория автобуса-школы, пассажиры которого проходят своеобразный тест на выживание. Существовала даже теория двухэтажного автобуса, по которой на верхний этаж могут попасть лишь избранные, которые и получают всю информацию. Правда, эта теория не говорила, что произойдёт с пассажирами-неудачниками - разве они по большому счёту в чём-то виноваты?
Несколько раз били кондуктора, который клялся, что ничего не утаивает и ничего не помнит, кроме своей профессиональной функции. Ему не верили, но отпускали за очередную квоту наличных.
- Папаша, скоро Конечная? У нас мало времени, - раздался за спиной чей-то нагловатый голос. И тут же - взрыв подхалимского хохота.
- Оставьте меня в покое. Я работаю, - буркнул водитель, крепче сжимая руль.
- Хочешь курнуть травки? В кармане у одного лоха нашли. Сразу Конечную увидишь, - предложил тот же голос.
- Я за рулём, - огрызнулся он.
- Ну, за рулём, так за рулём, - легко согласился голос. - Мы ничего не навязываем, правда, мальчики? Мы, собственно, зачем зашли... ага!.. народ говорит, ты тут прячешь чего-то. Вроде есть секретные журналы, типа икс-файлов, где написано, куда нам ехать и зачем, а ты не отдаёшь. Правду говорят или брешут?
- Брешут, - угрюмо бросил водитель. Ему не хотелось отдавать журнал под странным названием "Xakep", лежащий в нижнем отделении. Он и сам ещё не разобрался в его содержании.
- А что это за коробка? Это же радио. Гм, откуда я знаю... хрен его знает... но его вроде бы можно включить.
- Обломись! - с неожиданной злостью сказал водитель. - Думаешь, я не пробовал? Эта штука молчит, хотя по идее, как я откуда-то знаю, должна говорить!
До него донёсся аромат горелого гашиша. Из салона послышался звон навеки выбиваемого стекла. Другого стекла уже не будет, по крайней мере, в этой жизни. Водитель ещё крепче сжал руль, чувствуя, как в нём закипает злоба. Может, вывернуть руль, и - в пропасть?
Но нельзя поддаваться упадочническим настроениям. Иначе можно упасть в буквальном смысле, как это сделал предыдущий водитель. Уже ни во что не веря, он поддался на увещевания пассажиров, которым втемяшилось, что Конечная Остановка - ресторан на верхушке Останкинской башни. Откуда они взяли это название и такую убеждённость, сказать было трудно, но по их вине автобус упал в канаву. Хорошо ещё, что у той канавы оказался пологий берег. Но бока транспортного средства до сих пор никому не удалось очистить. Того водителя выкинули через окно.
С окнами, кстати, тоже была не самая понятная история. Некоторые смельчаки открывали их полностью и даже высовывали наружу голову. Одному из них удалось поймать летевший гамбургер, как он утверждал, кинутый кем-то из жителей внешнего мира. Тот пассажир после этого стал сторонником трамвайной гипотезы, уверовав в ширококолейные рельсы. Другому пассажиру чуть не снесло голову. Потирая шишку, он заявил, что ничего другого от этого транспортного средства и не ожидал.
Водитель, увы, знал не намного больше пассажиров своего автобуса. Да, ему были известны многие хитрые финты и реалии внешнего мира, он знал назначение элементов пульта управления и прятал в секретном ящике под рулём несколько древних артефактов. Но он, так же, как и все, не знал самого главного - в чём заключается предназначение их транспортного средства. И где находится треклятая Конечная Остановка. Радиоприёмник у руля молчал, и от скуки водитель сам стал придумывать доносящиеся из него фразы. Однажды он придумал такую: "Нельзя приехать в место, которого не существует". Эта фраза ему понравилась. Она звучала точно в унисон его мыслям.
Он мрачно опустил взгляд на стрелку нижнего циферблата. В отличие от пассажиров за спиной он знал ещё одну вещь, до которой при всём желании не смогли бы додуматься они. Что запас топлива не бесконечен.
За спиной вновь послышались шаги. Водитель резко принюхался; гашишем уже не пахло.
Щебетание молодёжи в салоне утихло, что говорило о наведении там порядка жёсткой рукой. Судя по чётким шагам, обладатель этой руки шёл сюда.
Водитель попытался обернуться, но на его плечо легла чья-то ладонь.
- Ты можешь сидеть, если будешь на нашей стороне, - произнёс нейтральный, лишённый эмоций голос. - Мы укажем тебе направление, куда ехать. Назовём Конечную Остановку.
- Где она?
- Это храм. Величественный и вечный храм, где люди могут жить бесконечно, а не какие-то пять часов. Направляй свою колымагу туда!
- Я не могу ехать по неизвестному адресу! - возразил водитель, чувствуя, что его никто не слушает. - Никто не может ехать сам не зная куда.
- Понятно, - снова прозвучал тот же безжизненный голос. - Дед, Луч, уберите его. Такие не нужны в храме.
Ладонь исчезла с его плеча, и водитель впервые увидел своего собеседника. В его глазах была уверенность в своей правоте. Но самым страшным было не это. В его глазах не было ни малейшей тени сомнения.
Увлекаемый двумя парами рук назад в салон, водитель понял, что Конечная достигнута. Что бы под ней ни подразумевалось пять часов назад, подлинная Конечная - это смерть. Посмотрев в глаза лидеру фанатиков, он уже не сомневался, что они готовы повести автобус сквозь дома и деревья навстречу своей мечте. И автобус разобьётся.
Если по чистой случайности, каких одна на миллион, в избранном ими направлении движения и впрямь не окажется Конечной. Но надеяться на это просто глупо. Нельзя приехать в место, не зная дороги.
- Вы убьёте людей! Если не жалко себя, подумайте хоть о них! - крикнул он, вырываясь из рук державших его.
Претендент на место водителя горько усмехнулся:
- Людей? Этих тварей, мешавших тебе работать, ты называешь людьми? Из-за них мы потеряли десятки минут, а могли всё это время ехать к храму. Они - нелюди. А ты... Пожалуй, всё же хорошо, что ты за них вступился. Я отчеркну в блокнотике галочку в твою пользу.
На этом разговор окончился. Водителя, который только что лишился своей профессии, вновь схватили под руки и поволокли в салон. Бросив его у первого ряда сидений, эти молодчики захлопнули дверь. Упав, водитель почувствовал, как перед его глазами разливается странная пелена. "Обморок от стресса", - мелькнула в его голове странная фраза, но она ему ровно ничего не говорила. Это одно из названий смерти? Он умирает?
Видя всё уплотняющуюся мутную пелену, бывший водитель попытался обвести взглядом на прощание интерьер салона и пассажиров. И вдруг заметил то, чего никак не ожидал заметить. Гост, всегда равнодушно смотревший в окно, медленно развернулся к сидевшей напротив такой же парочке эскапистов-наблюдателей. И они обменялись взглядами. Левый представитель пары вопросительно поднял бровь, а Гост медленно кивнул. Встав, он вытащил из-под своего сиденья давно потерянный кем-то из водителей железный ломик. Девушка, сидевшая в правом сиденье напротив Госта, потянулась к красному рычажку у окна...
...Но в этот момент бывший водитель потерял сознание. Больше он в тот раз ничего не успел увидеть.