Отражение себя

Лаборатория располагалась в съёмной однокомнатной квартире на третьем этаже панельного дома в районе метро Ветеранов. Единственными требованиями, которые выставил наш шеф к помещению, были- наличие выделенного канала в сеть, стальной двери и сигнализации. После двухдневных поисков подходящая квартирка была найдена. В ней действительно была сигнализация, железная дверь, провод от провайдера и даже четыре стула. Остальную мебель- три школьных парты, диван и стеллаж- пришлось довозить самим из кладовой института, где преподавал Анатолич, и самим же затаскивать всё на этаж. А всякую мелочь вроде чайника, чашек, тарелок, микроволновки и подобного мы припёрли на добровольных началах из своих домов. Каждый взял что мог.
От этой обязанности был освобождён лишь я. После переноса меня в сервер и пары недель, когда я буду нужен «на всякий случай», моя часть работы заканчивалась. Остальным же придётся возиться с моим двойником, доводя его до ума, ещё очень и очень долго. Но уже без меня.
Я долго думал, почему же в качестве первого цифрового человека Андрей Анатольевич выбрал именно меня. С двумя лаборантами и ассистенткой всё понятно- парни его студенты, девушка- его студентка и любовница. Но по каким критериям отбирался подопытный крыс? Я спрашивал. Шеф в ответ заявлял, что ему нужен был человек с активным правым, творческим, полушарием. Я же был левшой и под этот параметр подходил идеально.
Но казалось очень странным, что Анатолич позиционировал это условие как наиболее существенное.
Конечно же, я понимал желание шефа сотворить не просто бездушную реплику человека, но и наделить её изюминкой, которой в этом случае стала моя склонность к способу мышления, задействующему не только логику, но и интуицию. Однако всё не могло объясняться так просто. У себя в институте шеф легко мог найти кучу творческих и по-настоящему одарённых людей среди студентов как вечерних, так и заочных форм обучения, свободных по времени и желающих подработать.
Я же был человеком со стороны и вписался в эксперимент вообще случайно.
В феврале месяце в павильоне метро Техноложки я повстречал давнего приятеля из своего двора, переехавшего куда-то на другой край города. Тот направлялся после занятий домой вместе с одним из лаборантов шефа- Костиком. По случаю встречи мы завернули в кафе, где за кружкой пива Костик и поведал мне о планах Анатолича оцифровать человека. Приятель тут же выдвинул на эту роль мою кандидатуру, заодно выдав мою леворукость. Выдвинул в шутку, но Костик заинтересовался и предложил мне побеседовать со своим научным руководителем.
Предложение показалось любопытным, и через двадцать минут мы с Костиком уже ждали Анатолича на территории Технологического института среди лабиринта мрачных, грязно- желтых корпусов. Пришёл какой-то низенький, тощий, несуразный тип, закутанный в толстенное коричневое пальто. На длиннющем носу сидели огромные очки с круглыми, бинокулярными линзами, увеличивавшими блеклые голубые глаза этого типа раза в два. Ещё более несуразным его делала красная шапка с олимпийскими кольцами на лбу и помпоном на шнурке. Тип спросил, учусь ли я, где работал, в какие кружки ходил в детстве, имею ли спортивные достижения и встречаюсь ли я в этот момент с какой-нибудь девушкой? Если- да, то влюблён ли я в неё?
Сказать, что вопросы меня заинтриговали,- не сказать ничего. Я был сражён наповал. И честно поведал о своих неудачных попытках поступить, обширном трудовом стаже в качестве грузчика, продавца, подсобника, снова продавца, строителя, озеленителя и наконец опять же продавца. Припомнил несколько походов в кружок радиолюбителя, рассказал о двух годах в старших классах, проведённых в спортзале за выколачиванием пыли из боксёрской груши. Последнее время с личной жизнью у меня было никак- я признался и в этом.
В тот же миг мне был предложен скромный аванс, который уверил меня в серьёзности намерений этого типа.
Через неделю, затраченную на превращение квартиры в лабораторию, мы приступили к работе.
А вскоре я нашёл ответ на мучивший меня вопрос- почему я. Всё было очень просто- Анатоличу требовалась посредственность. Ему не нужен был кто-то умный, яркий и выдающийся. Первым цифровым человеком должен был стать самый обычный парень. Не слишком смышлёный, но и не тупой. Не слишком усердный и усидчивый, но и не бросающий всё при первой же неудаче. Не смельчак, но и не полная размазня. Достаточно независимый, но являющийся частью общества и стремящийся наладить новые контакты. Обладающий потенциалом для развития, но не использующий его на все сто...
На роль усреднённого человека подходил любой. Таких вокруг- миллиарды.
Но подвернулся именно я.
Мне повезло оказаться в нужном месте в нужное время и удовлетворить заскок шефа насчёт активности творческого полушария мозга...
Проглотив обиду, я продолжил работать. А потом и вообще забыл свои глупые мысли. Отношения со всеми у меня складывались более-менее ровные, и никто пока не посмел обозвать меня посредственностью. С лаборантами мы были почти что друзья, для Анатолича оскорбить кого-нибудь было просто немыслимо, ну а Наденька обычно предпочитала глубокомысленно отмалчиваться, боясь показаться дурой.
...Выйдя из метро на Дачном проспекте, я потопал через дворы по апрельским лужам в сторону улицы Танкиста Хрустицкого.
Добираться до лаборатории было очень удобно- от выхода со станции до панельной шестиэтажки всего десять минут прогулочным шагом. По пути в подвале жилого дома попадается магазинчик, в котором можно запастись хавчиком на обед. Если задерёт есть разогретые в микроволновке полуфабрикаты и захочется обычного домашнего борща, рядом есть кафешка.
Да и вечером после работы можно просто посидеть там втроём за кружкой другой пива. Анатолич с Наденькой к нам, конечно же, не присоединялись никогда, но оно и к лучшему... В присутствии шефа мы не могли чувствовать себя свободно, а наш второй лаборант- любитель онлайновых игр Сергей aka Пиксель- так и вообще при Анатоличе робел и вёл себя по-подхалимски, поддакивая каждому его слову. А всё потому, что Пиксель разбирался в программинге гораздо лучше Костика и сумел оценить всю сложность написанного шефом кода. С тех пор фигура шефа начала внушать ему благоговейный ужас.
Но даже Пиксель, несмотря на весь свой трепет перед мощью интеллекта Анатолича, не слишком сильно уважал его как личность. Мы все признавали и ценили шефа за его профессионализм, вежливость и доброту, но, признаться, не воспринимали его как своего, как мужика. Уж слишком тщедушным и слабым тот был. Вечно себе на уме, витает где-то в облаках. Не умеет приструнить зарвавшегося студента и на любую грубость отвечает растерянным молчанием.
В какие-то моменты Анатолич казался мне откровенно жалким.
По-настоящему шефа уважала лишь Наденька. Уж неизвестно почему... Однако слухов и споров такая её преданность породила немало. Вопрос «сколько сантиметров» был самым популярным в студенческой среде и задавался ей довольно часто, но она хранила этот секрет, как шпион хранит государственные тайны. Словно от того, проболтается она или нет, зависела её жизнь...
Дойдя до центральной парадной, я набрал на домофоне код. Лифта не было- приходилось подыматься пешком. Стены грязной парадной были исписаны идиотскими, а зачастую похабными надписями. Их стирали, но они с завидным постоянством появлялись вновь благодаря стараниям живущего прямо под нашей лабораторией старшеклассника и кучке его прыщавых дружков- любителей пить пиво по парадным и горланить песни под расстроенную акустическую гитару.
Затаскивая вместе с лаборантами на третий этаж мебель и оборудование, я удивлялся, почему бы не использовать под лабораторию какой-нибудь из пустующих кабинетов на территории института. Там и охрана есть, и офис нашего нанимателя рядом. И вообще, там было бы удобнее... Но шеф тогда сослался на какие-то проблемы с администрацией института. Не внесли ясности и лаборанты- они были не в курсе хозяйственных дел Анатолича.
На лестничной площадке третьего этажа четыре двери. Две с одной стороны лестницы, две- с другой. Мне нужна первая справа- массивная, тёмно-красная, с глазком.
Вдавливаю кнопку звонка, раздаётся пронзительная трель.
Жду.
Никто не открывает.
Достаю из кармана мобильник, смотрю на часы: половина одиннадцатого.
Никто и не откроет. Рабочий день у нас начинается с одиннадцати. Именно в это время приезжает пунктуальный Пиксель и отпирает дверь. Ключи есть лишь у него и у шефа. Следом за Пикселем, обычно с опозданием в десять минут, подтягивается Костик. А уже за Костиком- я.
И чего это мне приспичило припереться в такую рань? Думал, что сегодня особенный день и все должны приехать пораньше?
Ну, да, для меня-то он особенный, а вот для остальных- рядовой. Их ещё ждут месяцы кропотливой работы по отладке и настройке программы.
И чем теперь заняться? Пойти прогуляться или остаться караулить Пикселя?
Выбираю второе. Спускаюсь к окну на площадку между третьим и вторым этажом, включаю на телефоне «червя» и приступаю к игре.
Через десять минут начинаю испытывать жгучую ностальгию по оставленному дома плееру.
Может, позвонить кому-нибудь, поболтать? Денег на счету- завались. Не обеднею...
Наверху щёлкает замок, соседняя с нашей дверь- обычная, деревянная- приоткрывается.
Вот интересно, кто живёт в этой квартире? А то за три месяца мы как-то не завели знакомств с жильцами нашего этажа. Удалось перекинуться парой слов лишь с бабулькой из верхней квартиры да со старшеклассником из нижней. Жильцы парадной, в принципе, знали, что у нас тут что-то вроде офиса компьютерной фирмы, но с расспросами не лезли. Наша квартира обычно сдавалась кому ни попадя под офисы и склады различных полу-криминальных контор, так что соседи были отучены любопытствовать. Они уже были безмерно рады тому, что нас ещё ни разу не штурмовал ОМОН...
Из двери выходит милое существо лет двадцати в серых спортивных штанах, чёрной курточке поверх белой футболки и в домашних тапочках на босу ногу. В одной её руке ключ, в другой- мусорный пакет.
Странно, но любвеобильный Костик должен был знать о живущей по-соседству красавице. Как же он мог упустить её из виду? Не в его правилах не знакомиться с симпатичными девушками.
Девушка коленом захлопывает дверь, прячет ключ в карман куртки, шагает на первую ступень. И только тут наконец замечает стоящего на лестничной площадке незнакомого парня, уткнувшегося в свой телефон.
Вздрогнув от неожиданности, она смотрит на свои ноги, явно коря себя за внешний вид, но смело продолжает спуск вниз. Проходя мимо, девушка кидает на меня быстрый, смущенный взгляд.
Отрываться от своего телефона я не стал. В самом деле, не пялиться же на неё. Как-то это неприлично. Вдобавок за взглядом в лицо должны последовать слова, а сказать мне нечего. Кроме банального «привет».
Когда она проходит мимо, я всё же гляжу на неё более пристально. Украдкой. И первоначальное впечатление подтверждается. Девушка действительно симпатичная. Черты не то чтобы очень правильные, но из них складывается выразительное, запоминающееся лицо, притягательное именно своим несовершенством. Форма его груба и лишь отдалённо напоминает овал, нос чуть вздёрнут, губы- пухлые. Крашеные в чёрный цвет волосы подстрижены довольно коротко, правый глаз скрывает косая чёлка. Сами глаза- карие, чуть раскосые. В её роду явно был выходец с Востока, но его кровь почти растворилась в европейской.
Лёгкими шагами девушка спускается вниз, хлопает парадная дверь.
Через две минуты она открывается вновь, и парадная наполняется звуками шагов. Но какими-то медленными, словно бы нерешительными.
Девушка поднимается, держась одной рукой за перила. И действительно никуда не торопится.
Дойдя до меня, она останавливается и неожиданно произносит:
-Привет.
Голос у неё мягкий, но с едва слышимой хрипотцой.
Опа...
И к чему бы это?
Отрываюсь от игры и с растерянным выражением лица отвечаю:
-Привет...
-А ты ведь из соседней квартиры?-Указывает на дверь лаборатории.-Вы там у себя компьютеры собираете?
-Ну... не совсем.-Решаю выпендриться и заявляю:-Мы там ведём научные разработки в области информационных технологий.
Девушка впечатлилась. Покраснев и потупив взгляд, она протягивает мне руку:
-Оля.
Для девушки жест странный. Но делать нечего- пожимаю руку. Представляюсь:
-Митя. Э... то есть Дима.
-А я только позавчера сюда переехала. Слышала, как вы там у себя всё время о компьютерах говорите.
Слава советским строителям! Только они умудрялись делать стены из картона.
Только что же ещё она могла слышать? До трёх дня разговоры у нас обычно носят неформальный характер и выражаемся мы, мягко говоря, фривольно.
Выдавливаю из себя:
-Да...
Покраснев пуще прежнего, Оля спрашивает:
-А ты можешь мне помочь?
-Смотря в чём.
-Мне надо мой ноутбук к интернету подключить. По телефону мне объясняли, но я ничего не поняла. А в этом городе я ещё никого не знаю.
Гордо улыбаюсь и небрежно кидаю:
-Да легко.
-Отлично!-Оля радостно хлопает в ладоши и бежит вверх по лестнице.-Тогда пойдём.
Уф... теперь главное не облажаться...
Поднимаюсь на этаж, прохожу в открытую ей дверь, попадая в тесный, тёмный коридор. Он тянется чуть вперёд и выходит в заставленную коробками комнату. Налево от входной двери- кухня. При входе за пустующей вешалкой стоит тумбочка с древним кнопочным телефоном, перед ней- низкий табурет с обитым красным бархатом седалищем.
-Садись.-Оля указывает на табурет, включает свет, прикрывает за собой дверь. Но на замок её не запирает.
Усаживаюсь на табурет, отчего колени поднимаются до уровня груди, принимаюсь выискивать взглядом кабель витой пары. Почему-то его нигде не видно.
Тем временем Оля, не снимая куртки, забегает в комнату и возвращается с открытым, загружающимся ноутом. Вручает его мне, снова убегает в комнату. И приносит черный тонкий провод с, я не поверил своим глазам, карточкой модемного доступа!
Невольно расплываюсь в широченной улыбке и ехидно спрашиваю:
-А где это ты такую карточку нарыла?
Хмурится:
-А что с ней не так?
-С карточкой всё нормально. Просто я не думал, что в наше время кто-то ещё на такой мазохизм подписывается.
-Ну...-Мнётся, краснеет.-Мне просто почту проверять надо. Вот я и подумала, что по модему проще будет и дешевле...
Форточки наконец полностью загружаются в свою седьмую версию.
Вздыхаю, вынимаю шнур из телефона, вставляю в ноут и принимаюсь за давно забытые манипуляции по настройке модемного доступа. Немного потыкавшись по опциям соединения, беру карточку, ввожу номер телефона и код.
Дозвон, сопровождающийся треском и писком.
Открываю браузер- выскакивает поисковая строка. Отодвигаю телефон, ставлю ноут на тумбу, разворачиваю его и гордо демонстрирую Оле плоды своего труда.
Более счастливого лица я в жизни не видел!
-Ой, спасибо, Митя!-Она подпрыгивает, вскрикивает, хлопает в ладоши.-Ты не представляешь, как ты меня выручил!
Чувствую себя как минимум победителем математической олимпиады. Раздувшись от гордости, мямлю:
-Да что там... Сущий пустяк... Ты даже не представляешь, как тебе придётся мучиться. Если что, просто заходи к нам, мы тебе машину с нормальным каналом выделим.
-Ага, обязательно.-Оля снимает куртку, вешает её надо мной- я невольно кидаю взгляд на её грудь, оказавшуюся совсем рядом с моим лицом, и вдыхаю свежий, естественный аромат тела. Она предлагает:-А давай я тебя чаем угощу.
-С удовольствием. Я сегодня чего-то рановато приехал, а мои коллеги пока ещё не подтянулись.
-Вот и посидишь пока у меня.
Оля улыбается мне и проходит в кухню.
Да, не зря я сегодня так рано встал. Права поговорка...
Захожу в тесную кухню. Прямо напротив входа стоит белый квадратный стол. Под ним две табуретки. Вынимаю одну и присаживаюсь.
Тем временем Оля наполняет чайник, ставит его на подставку, включает, вынимает из сушилки над раковиной две маленькие чашки, кидает в них по пакетику чая. Переносит чашки и сахарницу на стол. Встаёт спиной к столешнице, смотрит на меня.
Молчу, думаю, как бы завязать разговор. Пожалуй, много думать вредно- открываю рот и одновременно с ней пытаюсь что-то спросить. Оба умолкаем и ждём друг от друга продолжения начатых фраз.
Улыбаюсь уголком рта и говорю:
-Давай лучше ты. Я что-то забыл, о чём хотел спросить.
-Да... я просто хотела узнать, ты из такой чашки будешь пить или тебе побольше дать?
Придирчиво осматриваю чашку. Наконец выношу вердикт:
-Конечно, из такой. Хлебать чай из кружки в четверть литра- значит не уважать этот благородный напиток. Заваривать чай в кружке тоже не очень-то принято, но,-поднимаю ярлычок на верёвочке,-Эрл Грей- такой чай просто так не испортить. Мой любимый, кстати...
Она приятно удивлена моим изысканным вкусом. Спасибо, мама, спасибо, папа. Приучили меня хоть к чему-то хорошему...
Неловкость моментально проходит и далее следует обычная беседа только что познакомившихся молодых людей.
Чем занимаешься? Откуда ты? Учишься? Работаешь? Кем? Как отдыхаешь? Какую музыку слушаешь? И так далее...
Она сидит на второй табуретке, мы маленькими глотками попиваем чай.
Я пытаюсь показаться серьёзным, оставить о себе благоприятное впечатление. И при этом не слишком завраться... Моментами иронизирую, со сложных вопросов соскакиваю и больше спрашиваю, чем отвечаю.
В общем, беседа задалась.
Через пятнадцать минут я уже знаю, что она приехала из Зеленогорска поступать ни много ни мало в Государственный Университет на специальность переводчика. Запасным вариантом был педагогический университет имени Герцена. Квартира эта принадлежала давним друзьям её матери, которые до осени укатили в Хохляндию и великодушно разрешили своей крёстной пожить в ней. Дабы девочке не приходилось мотаться на электричке из Зеленогорска в Питер на подготовительные курсы туда и обратно трижды в неделю, тратя на поездку в одну сторону аж три часа. У себя в городке Оля уже успела закончить педагогический колледж и год проработала няней в детском саду. В будущем мечтала преподавать английский и японский языки. Музыкой особо не увлекалась, предпочитая ей театры и музеи. На досуге читала. В основном, классическую литературу.
Обо мне же она узнала, что я «много» и «усердно» трудился в области продаж медиапродукции, постигал премудрости складского учёта, занимался ремонтом квартир и благоустройством парков и торговал сотовыми телефонами. Работал я, чтобы определиться с выбором своего жизненного пути и точно понять, кем мне стать в будущем. Рассказал я и о том, что в данный момент служу образцом для псевдоразумной человекоподобной программы. Сей факт немало заинтересовал Олю, но вдаваться в детали я не посмел, боясь наплести всякой чуши. Упоминание слов «коммерческая тайна» заставило её прекратить расспросы.
Девушка мне понравилась. Очень. Общительная, живая, целеустремлённая, она не может не нравиться.
Однако во время этого разговора я начал теряться. Рядом с ней я выглядел каким-то ушлёпком. И начал сомневаться, а достаточно ли я хорош для неё? Когда она поймёт, что я не больше, чем никто, что я всё многократно преувеличил и приукрасил?
У меня не было никакой цели или даже мечты, я был ленив, активно предавался нездоровому образу жизни. И что мне делать с такой позитивной, яркой и умной девушкой? Пригласить её в кафе и проявить там себя во всей красе? Пойти с ней в клуб и заставить слушать музыку, от которой у неё волосы встанут дыбом? Затащить на футбол, после или до которого мои дружки-придурки попытаются разбить головы фанатам вражеской команды?
В любом случае, мне или ей рано или поздно станет некомфортно рядом с друг другом. Мы просто-напросто люди из разных миров. Я живу на дне и не хочу подниматься вверх, она же стремится к небесам и обязательно их достигнет.
Нас не может объединять ничего.
Кроме постели...
Что, впрочем, тоже было бы неплохо...
-О чём это ты задумался, Митя?-отрывает меня от моих мыслей Ольга.
-А... это...-Сразу и не нахожу, что ответить. Потому что никак не могу понять, как же мне теперь вести себя дальше.
Флирт или естественность?
Точнее, постель или дружба?
А может ли быть между парнем и девушкой дружба? Лет до тринадцати- да, после- сомневаюсь...
Выбираю нечто среднее между флиртом и естественностью и отвечаю:
-Да вот, думаю, как же жаль, что через пару недель моя работа тут заканчивается и я больше сюда не приеду.
Это своеобразная проверка. Жду её реакции.
Дожидаюсь и ощущаю себя последней скотиной. Она искренне расстроена и не знает, что сказать. Погрустнела, вроде бы, даже обиделась... На меня! За мои слова! За то, что обещал через две недели исчезнуть навсегда!
Боже мой, да она же ещё дитя. Она совсем невинна и неопытна. Пригласила меня без всякой задней мысли к себе домой, поддерживает разговор, старается завести более тесное знакомство. Похоже, я ей действительно интересен.
Только не пойму, в каком качестве...
Надо бы выяснить. Но как можно более деликатнее. А с тактом у меня, к сожалению, дела обстоят сложно.
Оля сжимает губы, спрашивает:
-И ты никак не можешь задержаться подольше?
Мотаю головой.
-Блин...-Обиженно надувает губы.-Первый человек, с которым познакомилась в этом городе, и тот уже собирается куда-то исчезнуть.-Улыбается.-Хорошо хоть, что не прямо сейчас.
Становится как-то легко и хорошо.
От необходимости отвечать меня спасает скрип металлической двери нашей лаборатории. После чего раздаётся глухой удар. Удар сопровождается громким бранным словом- емкой характеристикой женщин чересчур лёгкого поведения.
Пиксель! Убью гада!
Вскакиваю, лепечу:
-Это мой коллега. Он там вечно башкой о полку в коридоре стукается.
-Ага. Вчера то же самое было. Он так ругался, что даже разбудил меня.
-Больше не разбудит,-обещаю я. Задвигаю табурет под стол. Нехотя начинаю прощаться:-Ну... мне пора. Если что понадобится- заходи. Всегда буду рад помочь.
Оля игриво смотрит на меня:
-Я это учту.
Она провожает меня до двери. Когда я выхожу, произносит:
-Может, я ещё загляну к тебе.
Дверь закрывается, щёлкает замок. А я стою улыбкой имбицила и тупо пялюсь в стену.
Снова раздаётся ругательство. Я выхожу из ступора, тяну за ручку нашей двери. Запереть её Пиксель ещё не успел. Сам он стоит в коридоре, освещённым лишь дневным светом, льющимся сквозь дверной проём из окна комнаты справа от него. Щиток с кодовой панелью от сигнализации открыт, и Пиксель аккуратно стучит указательным пальцем по клавишам с цифрами.
Ростом Сергей почти под два метра, но очень тощий и нескладный. Больше всего он похож на скелет. Очень тощий скелет. Кажется, под тяжестью головы, посаженной на тоненькую шею, вырастающую из узких плеч, он вот-вот переломится пополам. Наверное, именно из-за головы он ходит, всё время раскачиваясь из стороны в сторону и задевая всё, что попадается на пути.
В принципе, можно было бы считать Пикселя даже симпатичным, если бы его лицо не было таким худым. И если бы он почаще расчёсывался и вовремя стригся. Прямо сейчас его причёска напоминает воронье гнездо.
Свою кличку он получил за очки с линзами прямоугольной формы в чёрной пластиковой оправе.
Одет он в чёрный свитер, серые джинсы и зелёные кроссовки. Обычно на улице в ветреные дни одежда колыхается на нём, как слабо-натянутый парус.
Пиксель закрывает щиток, поворачивается ко мне и орёт:
-Митёк! Какого хрена ты сегодня так рано? Или это я опоздал?-Он хлопает себя по лбу.-Часы что ли на час вперёд перевели?-Хмурится и сводит брови.-Или их должны переводить на час назад? И, вроде бы, я уже менял время. Какого же хрена?..
-Потише ты,-шиплю я на него. Пиксель всегда орёт во всю глотку, как старый дед, хотя со слухом у него полный порядок. Закрываю дверь, прошу:-И не ругайся.
-А чё такое? Гулял вчера где, а теперь голова гудит? Угадал?
Снимаю ветровку, вешаю её на вешалку с полкой над крючками, о которую постоянно бьётся Пиксель. Кроме этой вешалки в коридоре больше ничего нет. Только ободранные кое-где обои салатового цвета и несколько обрывков проводов, висящих над дверью. Целых лишь два- провод от сигнализации, аккуратно прибитый к стене скобами, и сетевой кабель, тянущийся по полу в комнату. Коридор в длину метров шесть, а в самом конце поворачивает направо в кухню. Так же справа располагается и наша комната-лаборатория, вход в которую ровно посередине коридора.
Шёпотом отвечаю на вопрос Пикселя:
-Нет, не угадал.
Пиксель тоже переходит на шёпот:
-А чего ты шепчешь?
Указываю на стену слева:
-Соседи в той квартире жалуются на шум.
-А! Ну, тогда ладно.-Пикселю, конечно же, наплевать на соседей, и минут через двадцать он обязательно начнёт орать и материться по-новой.
К счастью, комнату можно закрыть на дверь и тем самым избавить Олю от необходимости слушать вопли этого парня. Вот никогда раньше не думал, что очкарик-отличник с факультета информатики может быть таким шумным и так грязно выражаться. Пока не познакомился со студентом четвёртого курса Пикселем. Он быстро избавил меня от стереотипов в мышлении, доказав, что даже за внешностью жуткого ботаника и пропащего геймера может скрываться полный раздолбай. Весёлый и беззаботный, способный поддержать разговор на любую тему.
Впрочем, иногда мне всё же казалось, что Пиксель немного не в себе. А в какие-то моменты я был уверен в этом на все сто. Как минимум раз в день мне приходилось напоминать себе, что Пиксель очень долго и плотно общался с компьютерами и что такие люди не могут быть совсем без странностей.
Раздаётся трель звонка. Дверь сразу же открывается и в коридор вваливается запыхавшийся, раскрасневшийся Костик. При виде меня он проглатывает заранее заготовленные слова, нагибается и упирается ладонями в колени, пытаясь отдышаться.
Костик с третьего курса и младше меня и Пикселя на год. В студенческой среде он имеет репутацию плейбоя, которая очень мешает ему знакомиться и приглашать к себе домой девушек из института. Потому он очень активно ищет живого общения с прекрасным полом на работе, пользуясь для этих целей чатами и сайтами знакомств.
Если честно, я не понимаю, каким же образом Костик смог заполучить себе столь грозную репутацию и что такого в нём находят девушки. Его внешность не впечатляет: рост- метр шестьдесят, немного полноват, кругловатое, смуглое лицо. Глаза- голубые, пшеничные волосы средней длины. О его типе лица говорят- мужественное.
Одет модно, кричаще-ярко- спортивная оранжевая куртка, синие джинсы, красные с белым кроссовки. От него за версту несёт дорогой туалетной водой.
Обретя способность говорить, Костик с придыханием произносит:
-Пиксель, ты совсем глухой, что ли? Я тебе ору-ору, а ты ноль внимания.-Разгибается, протягивает мне руку. Обменявшись со мной рукопожатием, спрашивает:-А ты, Митёк, откуда здесь? Неужели первым приехал? С какой радости?
-Кстати, да,-вставляет Пиксель.-Ты откуда нарисовался? Чего-то я не видел тебя на лестнице.
-А я у соседей гостил,-туманно отвечаю я. Пожимаю длиннющую руку Пикселя и пытаюсь затолкать его в комнату.-Иди включай технику, работать надо.
Пиксель упирается в косяк, выкручивает голову и с искренним недоумением замечает:
-Какой-то ты сегодня не такой... Приехал рано, работать рвёшься... Ты и в футбол гамать не будешь?
Партия в футбол с Костиком и Пикселем перед началом рабочего дня- это святое, но я больше волнуюсь о том, что может слышать и подумать о нас Оля.
-Буду,-шепчу я.
-Я- первый.-Костик снимает куртку и остаётся в клетчатой рубашке навыпуск.-Надо бы тебя надрать за вчерашние десять два.
-Размечтался,-тоном надменного профи произношу я и всё же вталкиваю упирающегося Пикселя в комнату.

Глава 2
При слове лаборатория у большинства людей возникает стандартная ассоциация со стерильным белым помещением, заставленным кучей разных приборов, между которыми ходят важные учёные мужи с задумчивыми, отрешёнными выражениями на лицах.
Но наша «лаборатория» больше походила на помойку...
Требовалось немало фантазии, чтобы просто допустить, что хоть один из приборов и компьютеров в этой комнате может включиться без крепкого пинка, работать как следует и при этом не искрить и не дымить. Лишь пара медицинских приборов, название которых может выговорить только наш консультант-невролог, производят впечатление современных. Они действительно в новеньких, белых корпусах, с жидкокристаллическими цветными экранчиками. Остальные, наверное, были выпущены ещё годах в восьмидесятых.
Всё медицинское оборудование у нас помещается на двух полках стеллажа, занимающем половину стены справа. За стеллажом и прямо до конца стены составлены пустые картонные коробки, в которых эта техника сюда и приехала. Углом к стеллажу стоит коричневый диван, продавленный ровно посередине. Ещё не нами.
Все три парты придвинуты к стене с окном и правая почти подпирает коробки. На каждой из них по монитору и клаве. Лишь один монитор- тот, что справа,- ЖК. Остальные- старенькие, электронно-лучевые. По бокам от ЖК-монитора стоят пластиковые колонки, перед ним- микрофон. Под партами- три вскрытых системника в грязных корпусах и массивный сервер. По внешнему виду этих компов и не скажешь, что все они работают пошустрее самой распоследней машины с прилавка магазина...
К ЖК-монитору приклеен шарик веб-камеры. Первые дни шеф пытался с её помощью следить за ходом нашей работы, но затем Пиксель как бы невзначай развернул её к стене. Потом ещё и ещё. Пока шеф наконец не бросил затею со слежкой.
За партами- километры проводов. Из сетевых фильтров торчат тройники, все истыканные вилками. Сервер питается от бесперебойника. За стеллажом твориться примерно то же самое, но мы, к счастью, этого не видим. От приборов к серверу приходит порядка десятка двух кабелей. Никто из нас даже отдалённо не представляет, каким же образом модернизировали сервак или хотя бы сколько в него доустановили плат, что он вдруг стал таким вместительным. Шеф не признавался, а корпус сервера опломбирован...
На партах валяются ворохи распечаток, лент с графиками и тетрадок. Кое-где попадаются пустые пакеты из-под чипсов и булочек.
На полу тонкий слой пыли.
Костик заходит в комнату, и я закрываю за ним дверь. Теперь можно вздохнуть свободно.
Спрашиваю:
-Ну, чуваки, что у нас на сегодня?
-Разгрузочный день.-Пиксель обходит парты, запускает под каждую из них длинную руку и поочерёдно врубает компы.-Нужен только твой эмоциональный фон. Короче, маемся бездельем до приезда шефа.
Костик включает оборудование на стеллаже. На множестве древних чёрно-белых экранчиков появляются линии, синусоиды, графики. Комната наполняется шумом мощных куллеров, едва слышимым писком.
Я достаю из-под дивана два джойстика, со спинки беру тюбик с вазелином. Откручиваю колпачок, выдавливаю себе на голову прозрачную смазку и начинаю размазывать её по волосам.
Пиксель приносит мне шлем, забирает джойстики.
А я натягиваю прибор на голову. Процедура сложна и болезненна. Одеть этот шлем- всё равно, что натянуть на голову грелку. Вазелин, в принципе, облегчает процесс, но каждый день всё же приходится начинать с нескольких неприятных минут.
Шеф как-то предлагал мне постричься налысо, но на такие жертвы я не согласен даже ради науки. Волосы не мешают снятию показаний, так что я предпочёл их сохранить.
Когда я наконец натянул и застегнул под подбородком этот шлем, Пиксель уже успел активировать программу слежения, собирающую данные. Графики на приборах тут же зашевелились, линии превратились в волны, статические прежде синусоиды запрыгали. В общем, работа началась.
Ожила форма программы в ЖК-монитрое. Множество мелких окон запестрели цифрами и разноцветными надписями.
Пиксель кинул взгляд в монитор и с видом знатока важно заявил:
-Чего-то ты сегодня слишком возбуждён, Митёк. Колись, что случилось?
-Да так,-ответил я. Взял стул из-под парты посередине и переставил его к левой, за которой Костик уже запускал игру.

Ко всеобщему удивлению, я проиграл и Пикселю, и Костику. Этого не случалось уже давно. В футбол я практически непобедим. Однако сегодня мне никак не удавалось собраться, и временами я просто отключался от игры.
Мои соперники не преминули воспользоваться моей расхлябанностью и нанесли мне два сокрушительных поражения. После чего долго торжествовали и злорадствовали.
Следующие часы прошли как обычно: Пиксель рубил монстров, Костик с кем-то трепался в окошке чате, периодически поглядывая на фотки девушек с сайта знакомств. Искал он исключительно тех, кто решался обнажиться до нижнего белья и продемонстрировать свою фигуру. Найдя подходящую кандидатку, он отсылал ей сообщение. Раз, а то и два в неделю ему обязательно везло...
Я же валялся на диване и читал найденную на подоконнике газету. То есть делал вид, что читал. Буквы складывались в слова, слова- в предложения, предложения- в абзацы, но ничто из этого не оседало в моей голове. Я читал и не понимал о чём.
Все мои мысли занимала Оля. Я многократно прокручивал мой с ней разговор, вспоминая и подмечая детали. Пытался понять её отношение ко мне и разобраться в её характере.
Напридумывал я себе немало.
Когда надоело строить домыслы, начал представлять, как будет проходить наше с ней дальнейшее общение. Вот я вижу себя беседующим с ней о театре, искусстве и литературе. Вот мы гуляем по ночному Невскому, по набережной Невы, наблюдаем разводку мостов. По фарватеру проплывают огромные круизные лайнеры и контейнеровозы. Туда сюда снуют маленькие, шустрые баржи, на подводных крыльях пролетают катера. Ночь красива и тепла. Мы держимся за руки. Я тону в её глазах. Следует первый поцелуй... Её бархатные губы нежны и сладки, как цветочный нектар...
К нам пристаёт какой-то пьяный парень. Он очень пугает её. Я укладываю его одним ударом, и она, вся сотрясаемая дрожью, прижимается ко мне, шепчет слова благодарности...
Хм, а было бы неплохо проявить себя перед ней с такой стороны- настоящим героем, рыцарем...
-А, мужики, слушайте!-Пикселя убили, и теперь его герой восстанавливается. Минут пять трёпа нам обеспечено. То он, то Костик постоянно отрываются от мониторов, рассказывают байки или предлагают тему для разговора. Но я сегодня отмалчиваюсь, и болтовня стихает достаточно быстро.
-Что ещё?-недовольно бурчит Костик. Он только что наткнулся на фотку очень милой девушки, и теперь она красуется перед ним в одних трусиках, прикрывая грудь рукой.
-Короче,-разворачиваясь к нам, начинает Пиксель,-позавчера ехал в маршрутке из Купчино, и пассажир устроил махач с нашим водилой.
Костик оживляется и отлипает от монитора:
-Да ну! Серьёзно?
Я отрываюсь от газеты и изображаю ухмылку. Завладев нашим вниманием, Пиксель воодушевляется и, повысив громкость до максимума и махая руками, приступает к повествованию:
-Короче, тащимся мы в «газели» по какой-то улочке до Московского, и тут с обочины голосует мужик. Такой, в чёрной кожанке, с наглой мордой- типа, деловой из двора. Ну, останавливаемся, подбираем его, едем дальше. А тот такой садится позади водилы, стучит его по плечу, протягивает десять рублей и говорит: «Слышь, мужик, вот тебе десятка, высадишь меня через две остановки». Водила сразу тормозит и просит его выйти. Сам он такой мелкий, щуплый, в очках. Ну, мужик в непонятках и начинает орать, что это за дела, что за две остановки надо платить по-полной. Угрожает, бесится. А водила спокойно и вежливо просит его выметаться. Тот не выходит, бросает на передние сиденья эту десятку и приказывает ехать дальше. Водила достаёт двадцатку, так презрительно кидает ему и просит свалить. Мужик эти деньги подобрал, вылез, но не успокоился. Схватился он за ручку двери и принялся этой дверью хлопать. Чуть вообще её не оторвал. А водила всё так же спокойно вылезает и обходит машину. Этот оскорблённый дебил видит его, кидается на него- и получает в лицо из газового баллона. Сразу сопли, слёзы. Чихает, кашляет. А водила спокойно садится за руль и едет дальше.
Умело сымитировав разочарование, Костик загудел:
-Ну... я-то думал, ты что-нибудь интересное расскажешь...
-Интересное?-Пиксель возмущён реакцией коллеги.-Ладно, слушай. Один мой дружбан два года сидел дома и рубился в инете. Предки его пинали, пытались выгнать на работу, даже пайку ему постоянно урезали. Но тому пофиг. Его бабушка подкармливала, а иногда, когда совсем припрёт, он себе какую-нибудь халтуру на день-два находил. Тем и жил. Но на прошлой неделе предки его так достали, что он всё же устроился на склад кладовщиком и грузчиком в одном лице. Отработал день- всё устроило. Приезжает на следующий и видит- его склад сгорел. Дотла. Одни стены остались. Ну, а сама фирма- естественно, разорилась. Делать нечего- забрал документы, вернулся домой, всё всем рассказал и опять засел за комп.-Пиксель обвёл взглядом наши улыбающиеся лица, выдержал театральную паузу и закончил:-А совсем недавно бабушка этого парня поведала ему, что его предки всерьёз подозревают в поджоге склада именно его. Типа, тот специально сжёг свою работу, чтобы ему было легче отчитаться перед ними за своё увольнение...
Костик открыл рот, схватился за живот, согнулся пополам и загоготал.
Я веду себя чуть сдержанней, но тоже веселюсь.
Трель звонка заставляет нас умолкнуть и переглянуться. И кто бы это мог быть? Шеф отпадает сразу- у него есть ключи. Наденька? А чего это она забыла здесь за полчаса до приезда шефа?
Состроив удивлённое лицо, Пиксель выходит из игры и отправляется открывать дверь. А Костик, похохатывая, сворачивает страницу с объектом своего вожделения.
Возвращается Пиксель. И он чем-то глубоко озадачен.
-Митёк, тут к тебе пришли,-сообщает он, проходя на своё место.
Я уже знаю, кто ко мне пришёл. И от этого знания моё сердце ускоряется чуть ли не вдвое, а в мыслях наступает полнейший хаос.
Едва Пиксель освобождает дверной проём, как в комнату робко заглядывает Оля.
-Митя?-Увидев меня, она прикладывает к губам ладонь и прыскает от смеха.-Ой, а что это у тебя на голове?
-Медиатор мозговых волн,-быстро отвечает Костик, поглядывая то на меня, то на Олю.
Дёргаю уголком рта и незаметно показываю Костику кулак. В ответ получаю немой вопрос:
«Ты серьёзно?»
Киваю.
Гримасой Костик вопрошает снова:
«А если подумать?»
Снова демонстрирую ему кулак.
Костик тяжело вздыхает, обещая не подкатывать к Оле.
-Митя, я, наверное, помешала?-спрашивает девушка, замерев на пороге.
-Нисколько, тут всё равно никто не работает.-Кладу газету, вскакиваю, указываю на диван.-Да ты проходи, присаживайся.
-Нет-нет.-Она протестующе поднимает руки.-Я всего на минуту. Зашла поблагодарить тебя за помощь.-Оля морщится и чихает.-Господи, как же вы в такой грязи и бардаке работаете-то?
-Нам главное, чтобы порядок был здесь.-Пиксель пинает системник.-А на остальное можно забить.
-Вот мы и забиваем,-заканчивает Костик.
-Это заметно,-произносит Оля.-И питаетесь вы в таких же условиях?
Киваем и утвердительно мычим.
Оля смотрит на меня и, кротко потупив взгляд, предлагает:
-Митя, если хочешь, можешь заглянуть ко мне. Обещаю накормить вкусным и сытным обедом.
Умоляюще гляжу на Пикселя. А тот крутит головой:
-Не, сегодня ему нельзя снимать с башки эту байду. Шеф запретил.
-А если не снимать?-с надеждой спрашивает Оля.-Я далеко его не уведу, обещаю.
-Не, стены глушат сигнал. Так что сегодня Митьку из комнаты ни ногой.
-Жаль.-Оля складывает руки за спиной, водит перед собой ногой.-Но ты, Митя, загляни как-нибудь. И ещё раз спасибо за помощь.
Оля разворачивается и выходит. А Пиксель тащится в коридор, чтобы закрыть за ней дверь.
Едва послышались щелчки проворачиваемой ручки замка, Костик кидается ко мне, толкает на диван и, приземлившись рядом, зажимает мою голову в шуточный захват.
-Митёк, ах ты жук! Когда это ты успел зацепить такую тё... девушку?
-Сегодня утром.
-И что теперь делать собираешься?
-Ну... не знаю.
-Как не знаешь?-От удивления Костик даже выпускает мою голову.-Она тебя уже накормить хочет, а ты ещё не знаешь...
-А что?
-Как что?-Костик встает и поучительно заявиляет:-Если этот знак не знак симпатии, то я ничего не понимаю в девушках.
Пиксель прикрывает за собой дверь в комнату и глубокомысленно изрекает:
-Я бы не слишком полагался на опыт Кощея. Он обычно встречается с определённым контингентом слабого пола и не слишком разбирается в нормальных отношениях.
-А чего тут разбираться?-возмущается Костик.-В данном случае всё и так понятно. Если наш Казанова,-хлопает меня по плечу,-не будет тупить и мямлить, то она его.
Спрашиваю:
-А я мямлил?
-Конечно! Ты же ей всего слова три сказал. А когда она тебя пригласила, вообще ничего не ответил. Нельзя же так, если хочешь с ней замутить...
-А может, я ещё не решил, встречаться с ней или нет,-бормочу я.
Костик указывает на стеллаж, где с бешеной скоростью скачут графики, а пики вырастают до верхних границ экранчиков:
-Я хоть в этих показаниях мало что понимаю, но тут любой дурак догадается, почему теперь все приборы зашкаливает.
-И почему ты весь день такой возбуждённый,-добавляет Пиксель.
-Если за сегодня-завтра не придумаешь, что с ней делать, и куда-нибудь не пригласишь,-продолжает Костик,-она может вообразить, что ты её нарочно сторонишься. И её расположения потом добиться будет намного сложнее.
Пожалуй, Костик прав. И я обещаю ему, заглянуть вечером к Оле и пригласить её куда-нибудь. Чтобы просто пообщаться, а не затем, о чём, судя по маслянистому взгляду, подумал Костик...

Шеф застал нас как и обычно- за пустой болтовнёй. Я уже успел во всех подробностях поведать своим «коллегам», как я познакомился с Олей, и разговор плавно сместился в область машин. Обычных, четырёхколёсных.
Почему машин- внятно объяснить мог лишь Пиксель. Именно он поднял эту тему, чтобы переключить Костика со слабого пола на что-нибудь не столь специфическое. В противном случае, мы могли бы ещё долго внимать нравоучительным лекциям и рассказам о славных подвигах нашего ловеласа.
Дверь в комнату распахивается, впуская Андрея Анатольевича. Он такой же, как и все три с небольшим месяца нашего общения. За этот срок в его облике не изменилось ничто. Как и за четыре с половиной года, в течении которых его знает Пиксель.
Шеф всегда носит серый шерстяной костюм, с кожаными заплатками на локтях. На ногах- что-то среднее между чёрными туфлями и рабочими башмаками. Половину лица закрывают очки, делающие его блеклые глаза чересчур большими, высокий, морщинистый лоб перетекает в две залысины. Какого цвета жидкие волосы- сразу и не понять. То ли светлые, то ли тёмные... Ходит он всегда чуть согнувшись и сутулясь, отчего ещё больше уменьшается в своих, мягко говоря, скромных размерах.
За шефом как привязанная следует Наденька. По сравнению со своим ухажёром и по совместительству преподавателем выглядит она белокурой валькирией из скандинавских эпосов. Выше на целую голову, значительно шире и массивней, Наденька, полагали мы и все окружающие, может поднять своего ненаглядного одной рукой. За её спиной развиваются шикарные русые волосы, спускавшиеся чуть ниже плеч. Белая блузка с трудом сходится на её высокой груди- кажется, пуговицы вот-вот оторвутся и со свистом, как пули, разлетятся во все стороны. Чёрная шелковая юбка до колен обтягивает её крутые бёдра и выгодно подчёркивает осиную талию. Миловидное личико с белозубой улыбкой соответствует всем стандартам любого глянцевого журнала. Правда, интеллектом оно облагорожено не сильно, а карие глаза смотрят слишком строго. На всех, за исключением Анатолича. Для него в них всегда светится нежность...
По словам Костика, студенты младших курсов, только-только поступившие на факультет информатики, обычно недели через две после начала занятий всегда задавали старшекурсникам вопрос, почему же эта эффектная блондинка всегда со щенячьей преданностью ходит за столь неказистым и невзрачным преподавателем. Ответ повергал их в шок, вызывал икоту и сводил все попытки что-либо сказать к невнятным «к-как... ч-что... Не-неужели за... за... за оценки?»
Впрочем, и много чего повидавшие старшекурсники ещё два с половиной года назад, когда Наденька и шеф впервые были замечены вместе, пережили что-то вроде эмоционального коллапса. Говорят, после такого потрясения один небесталанный, но бестолковый студент резко исправился и даже впоследствии поступил в аспирантуру. Дабы в будущем иметь возможность занять в своём родном институте место преподавателем...
Вроде бы, как-то заметил Пиксель, тому парню теперь пророчили светлое будущее.
Шеф как всегда задумчив, отрешён от мира и уныл. Наденька же ещё при входе в парадную делала брезгливое лицо. Нас троих она невзлюбила с первого дня эксперимента. По её мнению, трое разгильдяев не заслуживали того, чтобы работать под руководством самого Андрея Анатольевича. А наше иногда совсем откровенное неуважение к шефу зачастую ввергало её в бешенство.
Отвечая взаимностью, мы любили позлить, подразнить и вдоволь поиздеваться над Наденькой.
При виде шефа Пиксель моментально переключается на окно программы, вскакивает со стула и принимается рапортовать:
-Анатолич, здрасте. У нас всё нормально. Митёк сегодня немного возбуждён, наблюдалась пара эмоциональных взрывов, но в целом, отклонения были в пределах допустимого. Их можно легко сгладить программно.
-Отличненько, мальчики,-бормочет Анатолич, усаживаясь за свою парту- правую, с ЖК-монитором. Почти касаясь лбом экрана, шеф принимается изучать показания с приборов. Для точности он сверяется с записями в тетрадке, оставленной ему нашим нейропсихологом.
Мешать Анатоличу в эти минуты не смеет никто. От того, что скажет сейчас шеф, зависит наше задание на завтра.
-Всё хорошо, мальчики.-Шеф закрывает тетрадку. Только затем он наконец соизволяет оглядеть нас и кивнуть каждому в знак приветствия.-У меня никаких нареканий не имеется. Думаю, часа через два можно заканчивать. Сегодня отпущу вас пораньше.
От этих слов ровная синусоида в одном из окон превращается в рваные пики.
Удивлённо посмотрев на меня, шеф говорит:
-Тебе бы, Митя, быть чуть сдержанней. Неужто так домой хочется?
Костик и Пиксель синхронно ухмыляются. Я же отвечаю:
-И домой тоже, Анатолич.
-Ну, потерпи, потерпи... Ещё два часика. А чтобы отвлечься, лучше книжку почитай. Мальчики, у вас же есть тут что-нибудь почитать?
-Никак нет, шеф,-бодро произносит Пиксель.
-Надюша?
-Только учебники, Андрей Анатольевич,-глубоким, гортанным голосом откликается Наденька. Разворачивается, чтобы выйти в коридор, и спрашивает:-Принести?
-Не стоит, Надюша,-останавливает её шеф и косится на монитор.-Митя у нас юноша собранный и спокойный. Вот он уже и снова невозмутим. Прекрасный контроль над своими эмоциями.
Шеф как скажет, так сразу и не поймёшь, что ответить.
К счастью, у нас есть Пиксель:
-Анатолич, скажите, как сборка проходит? Я там видел, что большую часть данных к ядру реплики вы уже приклепали.
-Потихоньку, Сережа, работаю. Непросто всё это. Думаю мы сможем добиться того, что наш двойник будет обладать некоторой степенью индивидуальности.-Шеф обращает к Пикселю взгляд окуляров своих очков.-А ты лучше, Серёжа, ответь, помещение и оболочка под двойника уже готовы.
-Так точно, Анатолич. Комнатка у него будет поуютней нашей, а сам он- вылитый Митя.
Эта часть моей работы смущает меня больше всего:
-Вот зачем вам понадобилось ему моё лицо давать? Других кандидатов нету?
Шеф сокрушенно качает головой:
-Мы же уже обсуждали этот вопрос, Митя. Он учился выражению эмоций у тебя, и ему требуется твоё лицо. Для корректного отображения чувств.
Да-да-да, всё это я уже слышал и принял как должное...
-А зачем вообще нужно запихивать программу в оболочку?-спрашивает Наденька.
Мысленно ей аплодирую. Браво, не каждой студентке с факультета информатики удаётся доучиться до третьего курса, имея память, как решето.
Но шеф почему-то терпеливо повторяет ей одно и то же положение. И этот раз не становится исключением:
-Надюша, я же уже говорил, что разуму, чтобы осознать себя, требуется принять определённую форму. Затем мы и поместим нашу реплику в замкнутое пространство с физическими законами, имеющими хождение в современном мире, и ограничим его оболочкой в виде тела, обладающим сходной с человеком физиологией. Здесь мы сможем оказывать на него смоделированное по всем законам физики воздействие и увидеть его реакцию. Например, на тактильное прикосновение или повышение температуры.
-Чтоб у нас всё получилось,-вставляю я, и шеф как-то сразу сникает. Этого-то я и добивался. Меньше всего мне хочется выслушивать в сотый раз кучу разных домыслов и радужных слов надежды на успех предприятия.
-Да,-понуро кивает шеф,-надо быть реалистами и признать, что наш эксперимент лишь первый шаг на пути к первой настоящей оцифровке разума. Те данные, что мы получим, будут бесценны, но оснований для признания нашего эксперимента успешным пока нет.
-Жаль-жаль, не быть мне звездой экрана,-цинично произношу я.-Не будет у меня толп поклонниц, не буду сниматься в рекламе мобил и софта и получать за один ролик по миллиону.
Наденька обжигает меня яростным взглядом, желая испепелить на месте, а шеф скорбно замечает:
-Каким же ты, Митя, можешь быть иногда злым...
-Кто злой, я злой? Да бросьте вы, Анатолич... Я просто реалист. Я ж понимаю, что тружусь для будущих поколений, и могу просто не дожить до времени, когда наш труд станет актуальным. А даже если что и выгорит, звездой экрана мне не быть. Вот моего двойника в ящик ещё могут засунуть, а на кой будет нужен оригинал?
-Митя,-беспристрастно отвечает шеф,-твой саркастический тон вызван желанием позлить меня за использование твоего образа в качестве оболочки для реплики, а слова являются следствием заниженной самооценки, но раньше ты не позволял себе высказываться настолько резко, хотя и не грубо. Что с тобой сегодня?
-Меня немного занесло,-честно признаюсь я.-Извини, Анатолич...
Моё нежелание заканчивать этот эксперимент недавно дополнилось ещё и тем, что вскоре в глазах Оли я предстану полной посредственностью. Пока что я для неё кто-то, но через две недели стану никем. Меня это удручает и злит. Случайной жертвой моей злости стал шеф. Вот только говорить ему об этом я ему не буду.
Анатолич некоторое время ждёт от меня продолжения, затем поправляет очки и отворачивается к монитору.
-Ладно, мальчики, давайте пока обработаем полученные данные. Всё-таки я хочу отпустить вас сегодня пораньше.
-Ура!-бодро восклицает Костик.
Не оборачиваясь, шеф спрашивает:
-Кстати, Митя, как ты хочешь назвать первенца?
Суть вопроса я понимаю не сразу и переспрашиваю:
-Чего?
-Двойника твоего как звать-то будем?
Чешу щёку, жую губы. Наконец в голову приходит дурацкая, но забавная идея:
-А давайте назовём его Сумасшедший Карась.
Сдавленно хихикают Пиксель с Костиком, Наденька меняет гнев на милость и одаривает меня мимолётной улыбкой. Оборачивается даже шеф:
-Предложение интересное, но нам бы что-нибудь попроще и поблагозвучнее. Боюсь, меня не поймут, если моя программа будет фигурировать в отчётах под подобным именем.
-Ну... тогда давайте назовём его... Малик.
-Малик?-Шеф барабанит пальцами по столу.-А что, по-моему, неплохо. Немного отдаёт восточным мистицизмом и не слишком заезженно. Пусть будет так. Нашу реплику отныне зовут Малик...

Закончили мы сегодня рано- примерно в пять. Обычно приходилось задерживаться до семи, а то и позже, но шеф сдержал слово и остался доделывать работу в одиночестве. Точнее, вместе с Наденькой...
Я быстренько ополоснул голову в ванной, высушил волосы феном, выбежал в коридор, накинул ветровку и выскочил в парадную. Пиксель и Костик уже ждали меня на площадке между третьим и вторым этажом. Но спешил я не к ним.
Нажав на кнопку звонка квартиры Оли, я замираю. Сгорая от нетерпения и одновременно желая отсрочить момент встречи с ней.
И что я ей скажу? Все заранее заготовленные фразы уже вылетели из головы. В ней звенит от пустоты.
Как бы мне не оплошать и не выставить себя полным придурком...
Переживал я зря- мне никто не открыл. Хотя звонок был очень громкий и не услышать его она не могла.
Ну, что же... Так, наверное, даже лучше. Встречусь с ней завтра. Завтра будет уже совсем другой день, я сам буду немного другим- чуть спокойней, безмятежней.
Вот только почему мне сейчас так муторно? Словно меня предали...
Спускаюсь к своим «коллегам».
-Не дождалась тебя твоя зазноба,-говорит Костик, шагая вниз по лестнице.-Ну, да никуда она не денется. Завтра к ней заскочишь. Ты теперь без шлема можешь где угодно гулять.
-Ага,-мычу я.
-Может, по пиву?-спрашивает Пиксель.-Кощей, ты как?
-Будешь звать меня Кощеем, я с тобой разговаривать не буду,-бурчит Костик.-Но на пиво согласен. На одно.
Пиксель тыкает в меня локтем.
-Да-да, я с вами,-отвечаю.
-Отличненько,-подражает шефу Пиксель.-Кстати, Митёк, позвонишь своему барыге? Мне на завтра надо чего-нибудь покурить.
Улыбаюсь ему:
-Позвоню.
-Наркоманы,-обречённо замечает Костик.
-Кобель!-хором отвечаем мы.

После посиделок с Пикселем и Костиком настроение улучшилось. Значительно. Сему способствовало несколько анекдотов, баек и пара литров пива.
Подходя к дому, я думал, как же хорошо жить всего в четырёх остановках метро от работы. Затрачивая на дорогу туда и обратно на час меньше, чем обычно, я выгадываю в неделю целых пять часов свободного времени. А за месяц набегает двадцать. Почти два световых дня! Это же о-го-го сколько!
И пусть я трачу эти часы впустую, я всё равно испытываю жалость к бедолагам, вынужденным пять дней в неделю пересекать город, трясясь в жутком, тесном и душном метро. Они так неэкономно тратят отведённые им часы жизни... На какую-то дорогу... Просто жуть! За месяц они выкидывают из своей жизни почти два дня... А за год- ровно десять суток- двести сорок часов!
Ладно бы, если бы все пассажиры метро во время поездки занимались чем-нибудь полезным- читали к примеру- или хотя бы общались. Так нет, почти все стеклянными, покрасневшими от недосыпа глазами пялятся на рекламу, на соседей или вообще погружаются в себя. Бедолаги, так бездумно тратить самое дорогое, что у нас есть,- время.
Конечно, я мало чем отличаюсь от большинства обитателей метро, но от подобных мыслей удержаться не могу. Особенно, когда немного нетрезв. Периодически я обещаю себе исправиться, заняться самообразованием и собственным здоровьем, но великие начинания быстро тонут в трясине моей лени.
Вот и в этот раз , подходя к дому, я обдумываю, а не записаться ли мне в какую-нибудь спортивную секцию или не подать ли документы в ВУЗ ради получения достойной профессии. Идей множество, и я в них немного теряюсь. Каждая по-своему привлекательна и чем-то хороша.
Я как раз разрывался между специальностями инженера, юриста и экономиста, когда передо мной возникает стальная дверь моей парадной и размышление о будущем откладывается на потом...
Нашариваю во внутреннем кармане ветровки ключи, прикладываю к домофону ключ-кнопку, тяну за ручку, вхожу в тёмный подъезд. Навстречу мне с лестницы спрыгивает молодой парень, может быть, ещё школьник. Я его уже видел пару раз и знаю, к кому он приходил...
Вот чёрт, совсем забыл про просьбу Пикселя!
Парень проскальзывает мимо, а я бегу вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки сразу, и забегаю за клетку лифта.
Фу, успел. Тёмыч, стоя ко мне спиной, еще только открывает дверь своей квартиры.
-Замри, мерзавец,-кричу ему не своим голосом и тычу пальцем в поясницу.
Подпрыгнув на месте, Тёмыч разворачивается и злобно шипит:
-Придурок, зачем же пугать?
-А-а-а, паранойя...
-Да пошёл ты!
Темыч ещё школьник, учится в одиннадцатом классе. Помимо этого он приторговывает ганджубасом. Я, он, тот парнишка, который заходил к нему, Пиксель и каждый второй житель города от пятнадцати до тридцати уже давно признаём одну простую истину, до которой никак не могут дойти люди старших поколений,- ещё лет десять назад Питер стал двойником славного города Амстердама. Вполне вероятно, за день травы и камня тут продаётся даже больше, чем по всей Голландии за этот же срок...
-Тёмыч, а, Тёмыч? Есть чего?
Тёмыч довольно улыбается, сверкая белозубой улыбкой на почти ещё детском лице. Приглаживает растрёпанные кучерявые волосы.
-Нужно два,-говорю я.
-Щас вынесу.-Тёмыч исчезает за дверью.
Вынимаю из заднего кармана смятые бумажки, начинаю выбирать и расправлять сотенные купюры.
На ум приходит- что подумала бы Оля, узнай она об этой моей слабости. Вряд ли она порадовалась бы...
Сейчас я даже презираю себя. Совсем немного. Я не нахожу против потребления лёгких наркотиков серьёзных аргументов, мне даже нравится так отдыхать, но... как же велика пропасть между мной и Олей. Эта пропасть просто огромна...
Выходит Тёмыч, и я забываю обо всём.

Глава 3
Сигнал будильника я проспал. Разбудил меня звонок телефона. Старина Игги Поп уже успел энергично затянуть свой классический хит: «I am a street-walking cheetah with a hеart full of napalm...»- когда я наконец соизволил перекатиться на живот и свесить с кровати руку.
Нащупав телефон, я, не разлепляя глаз, поднёс его к уху, вдавил первую попавшуюся под палец клавишу и прохрипел:
-Аллё, мам, пап?
В ответ- гробовое молчание. И короткие гудки отбоя.
Переворачиваюсь на спину, широко и сладко зеваю, кое-как отрываю глаза. Смотрю журнал звонков: странно, но номер, с которого мне звонили, не определился и состоял из сплошных иксов. Время- пять минут одиннадцатого. Кстати, пора вставать.
После вчерашнего в голове туман, мысли текут вяло, словно через немогу. Но чувствую себя превосходно.
Вскакиваю, чтобы прояснилось в голове, отжимаюсь, нахожу под кучей одежды на кресле скакалку и ещё минут пять прыгаю, разгоняя кровь. Спорт я оставил уже давно, но расслабляться окончательно не спешу и регулярно извожу себя упражнениями. Конечно, до былой формы, когда было по три двухчасовых тренировки в неделю, мне далеко, но до сих пор в любом состоянии я способен легко сделать пятьдесят отжиманий. На кулаках.
Я только-только закончил прыгать на скакалке, как раздаётся звонок. И снова с неопределившегося номера.
Нажимаю «ответ», подношу телефон к уху, с придыханием кричу «аллё!»
Опять то же самое- несколько секунд молчания, а затем гудки отбоя.
Что за?.. Может, телефон сломался? Ведь не было слышно даже обычных фоновых шумов- дыхания, бормотания далёких голосов из телевизора или радио, звуков улицы...
Не став ломать голову над этой ерундой, я принялся одеваться и собираться.

Я снова припёрся слишком рано. Правда, сегодня всего на десять минут.
Но я знаю, чем себя занять.
Вдавливаю кнопку звонка в Олину квартиру, затаив дыхание, жду.
И жду.
Ещё...
Да быть не может!
Куда она могла укатить в такую рань? Почему мне всё никак не удаётся застать её?
Только позавчера приехала в город, а уже появилось столько неотложных дел? Как-то такое поведение плохо вяжется с образом домашней девочки-отличницы, любительницы театра, классической литературы и вдобавок будущего педагога... А может, она как уехала вчера, так ещё и не возвращалась? Ночевала у кого-нибудь...
Поднимаю руку, довольно-таки сильно бью себя основанием ладони по лбу и после каждого удара повторяю:
-Дурак, дурак, дурак...
Ладони больнее, чем лбу, но мозги я себе вправил...
Что за на фиг? Откуда у меня появились такие мысли? Почему они так сильно меня задевают?
Что со мной вообще происходит? Я ведь сам не свой.
-Митёк! Здорово!-Я так глубоко задумался, что даже не услышал хлопка двери и шагов Пикселя, поднимающегося на этаж.-Ты меня удивляешь всё больше и больше! Неужели пунктуальным решил стать?
Мы обмениваемся рукопожатиями, Пиксель, достав ключи, начинает отпирать дверь.
Сонно зеваю. Протяжно выдавливаю:
-Да, нет. Кто-то с утра названивал, вот я и проснулся.
-А, ясно...-Пиксель заговорщицки смотрит мне в глаза.-Кстати, привёз?
-А я когда-нибудь не привозил?
-Вроде, нет.
-Тогда чего спрашиваешь?-Достаю из кармана джинс смятый пакетик-гриппер, передаю его Пикселю. В обмен получаю сложенные вдвое купюры.
Пиксель быстренько прячет пакетик с едва заметным содержимым в карман серых джинс, улыбается, тычет меня в плечо кулаком и говорит:
-Как же мне повезло с тобой, Митёк! Блин, жаль, что ты скоро покидаешь наш дружный коллектив...-Он подмигивает, делает ехидную физиономию.-Но надеюсь, ты вскоре переедешь жить вот сюда вот.
Пиксель указывает на Олину дверь и, пока я готовлюсь отвесить ему пинок, проскальзывает в нашу квартиру. Я дёргаю за ручку, но Пиксель тянет дверь на себя. Сквозь небольшую щель слышится его голос, сдавленный рвущимся наружу смехом:
-Да ты не нервничай, не нервничай. Тебе волноваться нельзя. Сейчас твоя должна подойти. Я её издалека видел...
Я отпускаю ручку, дверь со стуком захлопывается, из-за неё раздаётся глухой удар- это Пиксель загремел на пятую точку. Правда, вместо того, чтобы по-обычаю ругаться, он ржёт.
А я мечусь в панике по этажу, хлопаю себя по карманам и что-то невнятно бормочу.
Пиксель, гад! Почему не сказал сразу?! Зачем надо было выкладывать эту новость так неожиданно?! Что же теперь делать?!
Меньше всего я понимаю, с какой стати я веду себя настолько по-идиотски...
Наконец выход найден- забегаю в нашу квартиру и запираю дверь. Фу, теперь можно перевести дух и подумать.
Сидящего на полу Пикселя мой поступок приводит в полнейший восторг.
-Митёк! У вас уже что-то случилось и теперь ты от неё прячешься? Ай-яй-яй, а я-то думал, ты вчера домой порулил.
-Заткнись, козёл!-становясь краснее-красного, шепчу я.-Лучше отключи сигналку, пока не сработала!
-Конечно-конечно.-Крякая, Пиксель поднимается, открывает щиток. Продолжая издеваться, предлагает:-Может, мне ей передать что-нибудь? А что, давай. Мне не трудно...
-Не, не надо,-обессиленно сиплю я, прислоняясь спиной к двери.
На этом Пиксель успокаивается и смотрит на меня серьёзно:
-Что с тобой, Митёк? Чего это ты вдруг таким стеснительным стал? Прямо как первоклашка.
-Я не стесняюсь. Просто мне надо... срочно в туалет.
Естественно, Пиксель сгибается пополам в приступе неудержимого хохота и даже стучит кулаком по стене. А я быстренько проскальзываю мимо него в сортир, забыв включить свет, и запираюсь в нём в полной темноте.
От стыда хочется сгореть на месте. Этого не может быть, это сон. Я ещё сплю у себя в тёплой кровати, а не сижу в полной темноте в сортире. Что творится? Почему я и вправду веду себя как застенчивый первоклашка? Никогда ведь раньше таких номеров не откалывал. Даже когда в первый раз приглашал девушку на свидание. Мне же всегда и на всё наплевать. Меня же никогда не волновало, что обо мне подумают, как меня назовут, что обо мне расскажут...
Смех резко стихает, и я выхожу из туалета. Крадучись, иду по коридору.
Пиксель подпирает спиной дверной косяк и, хихикая, глядит на меня. За стеной слышится возня- Оля уже вернулась. Стоит Пикселю открыть рот, и я пропал... И он его открывает. Только говорит шёпотом:
-Может, тебе грамм сто для храбрости накатить? Шеф пока не велел тебя задействовать, так что можешь сбегать, разрешаю. Или, может, хочешь дунуть?
-Обойдусь,-так же тихо отвечаю я.
Пиксель ухмыляется- Пиксель готовит гадость. Но сотворить её не успевает...
А дальше события развиваются с головокружительной скоростью.
На лестничной площадке слышится громкий мат. Ругающиеся люди приближаются. Кажется, бегом, кажется, их двое. Их шаги очень резки и грубы. Они нарочно топают так громко. Вот они поднимаются к нам на этаж, и мат превращается в ворчливое бормотание.
Почему-то кажется, что сейчас что-то случится, что-то плохое, недоброе... Человек с мирными намерениями не может топать так зло, громко, словно бы раздражённо...
В квартире Оли звенит звонок, через секунду её голос спрашивает:
-Кто там?
В ответ низкий мужской голос приказывает:
-Открывай дверь, тварь! Или выходи сама! Если не приссышь...
Голос Оли дрожит на высокой ноте и срывается от страха:
-А... а вы... вы о чём?
-Плохо слышишь, дура?! Я сказал открывай или дверь вынесу!
На лице Пикслея целая гамма эмоций. Но превалирует растерянность. Я его прекрасно понимаю- и сам, наверное, выгляжу воплощением недоумения. Хоть прямо сейчас на картину под названием «Человек в ступоре».
Пожалуй, надо более обстоятельно изучить прошлое Оли и разузнать о её друзьях...
В следующую секунду я отмираю, шагаю вперёд, отодвигаю Пикслея в сторону, толкаю дверь и выхожу на лестничную площадку. Есть глазок, можно было бы посмотреть в него, но в горячке я о нём как-то забываю.
Закрываю дверь и наваливаюсь на неё спиной- не дай Бог, Пиксель попробует высунуться. Парень он хоть и башковитый, но к экстремальным ситуациям не приспособлен вообще, а наговорить может такого, что мне потом придётся ой как туго.
Но мне, похоже, так и так будет нелегко. Ломившиеся к Оле мужчины имели стандартный типаж «бычков-качков» и были разъярены сверх меры. Прямо как настоящие бычки, уже раздразнённые тряпкой неуловимого тореадора...
Их было двое. Оба в чёрных кожаных куртках, тёмных брюках, коротко-стриженные, с наглыми мордами. Один, который как раз заносил кулак над дверью моей соседки, был просто огромен. Ростом с меня, но шире раза в два. Нос приплюснут и многократно сломан. Голова с мясистым затылком словно вырастала из плеч. Его шея в обхвате была, наверное, как моё бедро.
Второй был помельче. По-моему, даже не больше меня. Но держался он непринуждённо и свободно, из-за чего занимал много больше свободного пространство и в моих глазах несколько увеличивался в объёмах.
-Мужики,-развязно, подражая «пацанской» манере речи, говорю я,-а чего здесь за шум? Вы к кому?
Сработало- меня приняли за своего. Качок кивает мне и спрашивает:
-Братишка, слышь, кто в этой хате живёт?
-Девчонка одна. Позавчера сюда переехала.
-Хорошо её знаешь?-Качок медленно подходит ко мне.
-Разговаривал вчера,-отвечаю я. Пиксель делает слабую попытку вырваться из квартиры, но меня ему не сдвинуть.-Ничё так, приятная девчонка.
-Приятная, говоришь?-Качок останавливается передо мной. Щурится.-Ты бы слышал, что эта тварь борзая мне, моей жене и дочке по телефону наплела! Всех по всем телефонам целый час доставала. Даже отцу, матери моей и бабке звонила, сучка драная. Чуть до инфаркта старушку не довела!-Мужик обернулся, крикнул:-Слышь, тварь, думала, я по базам твой номерок пробить не сумею и адреса не узнаю?!
Оба-на... До этого момента я ещё как-то мог правдоподобно объяснить визит этих двух «джентльменов», но его истинная причина лежала за границами моего воображения.
Оля- телефонная террористка! Кроткая девушка- одиозная злодейка, на досуге доводящая до инфаркта благородных старушек!
Интересно, что же такого услышало семейство этого качка, что он так взбесился и примчался сюда?
-Я не делала этого! Я никому не звонила!-истошно кричит Оля.-Уходите! У меня даже телефон не работает!
-Да, мужики,-поддакиваю я.-Вы попутались. Не могла она такое отмочить.
-Не могла, говоришь...-Качок надвигается на меня, как танк. Хватает за плечи, прижимает к двери. Скалясь, угрожающе шипит:-А голосок-то я её узнал. Не стоит тебе, братишка, выгораживать её. Ох, не стоит. Лучше давай по-хорошему. Позови её сюда. Обещаю, сильно бить не буду. Так, парой зубов да синяками отделается. А вот если мне дверь выносить придётся, ей будет намного больнее...
Всё ясно. Говорить с ним и дальше не имеет смысла. Он так ослеплён ненавистью, что готов порвать любого. Даже воображает, что уже слышал Олин голос. Потом тем и оправдываться будет.
Краем глаза замечаю, как через перила вверх глядит озабоченное лицо Костика. Он мгновенно оценивает обстановку, впечатляется габаритам прижимающего меня к двери бугая и спускается на нижний этаж. Но это нормально, это в его стиле.
Делаю последнюю попытку воззвать к благоразумию собеседника:
-Успокойся. И немного подумай. Откуда она могла взять все ваши номера?
Качок встряхивает меня, спрашивает:
-Ты с ней заодно? Может, это ты её на звонки подбивал, а?-Не дожидаясь моего ответа, он отпускает моё плечо и замахивается правой. Хорошо так замахивается, заводя локоть за спину, готовясь пробить в живот и избавиться от помехи в лице меня.
Это он зря... С такой массой можно просто ткнуть меня кулаком, и я сложусь пополам. А так он дарит мне целый вагон времени. Он настолько самоуверен, привык, что от него все шарахаются, или кроме мышц за ним ничего нет?
Но неважно. Я не могу позволить этому амбалу добраться до Оли.
Бью на опережение. Короткий, акцентированный апперкот левой. Очень удачно, что моя ударная- левая и что сейчас она свободна от железной хватки этого бугая.
Мой кулак врезается прямо под подбородок. Взрывную скорость и реакцию я растерял уже давно, но удар никуда не делся. А попадание в подбородок не оставит равнодушным никого. Даже такого амбала. Правда, есть небольшой риск сломать ему пару шейных позвонков, но этот должен выдержать...
Его кулак врезается в мой живот. Но это уже не удар, а толчок сжатой ладонью. Голова противника запрокидывается назад, глаза закатываются, ноги подкашиваются. Он валится на меня, а я смещаюсь влево. Мой противник натыкается на дверь и мешком сползает на пол.
Пиксель снова пробует открыть дверь, но теперь её подпирает как минимум центнер живого веса. Но Пиксель не сдаётся и потихоньку сдвигает гору слабо-шевелящегося мяса.
Тем временем, когда я только-только выскакиваю из-под падающего на меня человека-горы, в дело вступает товарищ качка. Я отхожу назад, на край лестницы, в последний момент замечаю летящий в меня кулак, проскользнувший между вскинутых в блоке рук, откидываю голову назад и получаю по щеке. Причём довольно ощутимо. Будь я к противнику чуть ближе и встань я чуть жёстче, ловить бы мне сейчас перед глазами звёздочки.
Снова ухожу влево. Кулак противника пролетает в сантиметре от моей головы. А я даже не заметил момента удара! Вот это уже серьёзно. За этим парнем чувствуется отличная школа. Притом он в отличной форме- значит регулярно ходит в зал, а может, и вообще действующий спортсмен. Его хоть прямо сейчас можно выпускать на ринг или татами.
Судя по всему, скоро я лягу рядом с амбалом...
Позади меня перила лестницы- отступать некуда, даже не могу занять нормальную стойку. Блокирую правый боковой, сбиваю в сторону прямой левый- и тут откуда-то справа снова прилетает боковой. А я его даже не заметил. Потому что не успел убрать к себе руку после первого блока, и противник пробил из-за неё, слегка сместившись вправо.
Тройка у него получилась молниеносной, тогда как я тормозил и опаздывал. Сказалась разница в наших физических кондициях и опыте. Против него в честном бою у меня изначально нет ни шанса.
Кулак врезается в мою челюсть слева. Всё темнеет, я теряю ориентацию, больше не понимаю, где верх, а где низ.
Заваливаюсь вперёд, вытягиваю руки, ловлю куртку противника и прижимаюсь к нему. Теперь мою голову ему не достать.
Он и не пытается. Бьёт меня левой по печени и старается высвободить правую, которую я, к счастью, накрыл и захватил чуть выше локтя. Удар отзывается вибрацией всех моих внутренностей. В бок словно втыкают раскалённый докрасна кинжал. Хочется упасть и принять как можно более компактную форму, возможно, тогда удастся избавиться от острой, пульсирующей боли.
Но нельзя.
Мой противник допускает всего одну ошибку. Вызвана она тем, что он слишком опытен. Он приучен драться по правилам и действует, как действовал бы в клинче на ринге- колотит меня по печени.
А я не собираюсь играть честно.
Из последних сил я откидываюсь назад и, покрепче вцепившись в его куртку, со всего маха, нагибаясь всем телом вперёд и притягивая противника к себе, наношу ему удар головой. И лбом- самой прочной частью черепа- попадаю парню куда-то в область виска.
Глухой стук, словно столкнулись две биты, и мы отваливаемся друг от друга.
Согнувшись, парень трясёт головой, водит перед собой руками.
Стою неподалёку и, чуть наклонившись вперёд, прижимаю обе руки к животу. Страшно мутит, перед глазами всё плывёт. Удар по печени выбил из неё токсины, которые она должна разлагать, и теперь они в моей крови. Есть вероятность, что меня сейчас вырвет.
А ведь ещё нужно добить противника. Пока он беззащитен...
И мой противник понимает, что в любой момент я обрушу на него сокрушительный удар. Он разгибается, в блоке поднимает руки. Судя по мутному взгляду и его направлению, он мало что видит и ему тоже очень нехорошо.
Мы пялимся друг на друга секунды три. Затем парень отходит к стене и буквально падает между дверей нашей и Олиной квартир.
А я опускаюсь на ступеньки и утыкаюсь лбом в колени.
Продолжения не будет. Это глупо и опасно. Каждый из нас уже получил сполна. Мы больше не хотим драться. Тот, кто хотел драки больше всего, по-прежнему в полубессознательном состоянии на полу и хаотично дрыгает руками и ногами. Как младенец, ещё не научившийся управлять своими конечностями.
Пикселю всё-таки удаётся сдвинуть бугая. Совсем на чуть-чуть, но Сергею много места и не надо. Он протискивается сквозь узкую щель между косяком и дверью, в его руке отломанная от стула ножка.
Хм, а Пиксель, оказывается, отлично соображает даже под давлением. Ножка от стула ему, конечно, не помогла бы, но находчивостью своей он сверкнул.
-А, вы уже закончили.-Пиксель перешагивает через тело качка, осматривает поле брани. С восхищением произносит:-Ну ты даёшь, Митёк! А я думал, тебе капут.
-Митя, ты в порядке?!-Тревога в голосе Оли, звучащем из-за закрытой двери, неподдельна. Как чудодейственный эликсир, её волнение за меня приносит мне облегчение.
Хочу крикнуть, но издаю нечленораздельное бульканье.
На выручку приходит Пиксель, который на всю парадную орёт:
-Жив он, красавица! Только немного позеленел!
Оля чуть приоткрывает дверь. Увидев моё плачевное состояние, она выскакивает из квартиры и подбегает ко мне. На ней всё ещё уличная одежда- черный зауженные джинсы, куртка, белая майка и белые кроссовки. Трогать она меня не решается, а поворачивается к двум зачинщикам беспорядка и, подбоченясь, принимается гневно их отчитывать:
-Идиоты! Чего вам от нас понадобилось?! Зачем сразу драку устраивать?! Если вас кто-то оскорбил, то надо в милицию обращаться! Пусть они разбираются, кто вам звонил и откуда! А у меня домашний телефон не работает!
Выговорившись, Оля, словно обессилив, падает рядом со мной и, свесив голову, закрывает лицо ладонями. До меня не сразу доходит, что там, за ширмой из ладоней, по её лицу текут слёзы.
И они должны течь. Это слёзы облегчения после пережитого кошмара. Всего несколько минут назад она думала, что за стеной никого нет и никто не придёт ей на выручку. Думала, что она совсем одна и эти двое обязательно до неё доберутся.
Я готов их убить...
Не отдавая отчёта своим действиям, я обхватываю Олю за плечи. Она тут же крепко обнимает меня и прижимается лицом к груди. Я вижу лишь её макушку и слышу лишь слабые всхлипы, но большего мне и не надо.
В этот момент в моих руках и так весь мир...
-Спасибо...-сквозь всхлипы шепчет Оля.
Как же я благодарен этим двум великовозрастным гопникам! Чёрт, да я им заплатить готов за то, что они так ошиблись, напугали Олю и, хорошенько меня отделав, слепили из меня её спасителя!
Прямо как я и мечтал...
Проникновенная речь девушки привела бугая в чувство. Издав стон, он садится, приваливается спиной к двери рядом со своим приятелем, массирует челюсть. Вид поверженного друга мгновенно охлаждает его боевой пыл. Этому способствует и Пиксель, угрожающе похлопывающий себя по ладони ножкой от стула. Выглядит он точно как страж правопорядка. Так же строго и нелепо...
-Чего-то я не допонял.-Бугай говорит медленно, не разжимая зубов.-Отсюда и впрямь мне никто не звонил?
-Дебил!-сдавленно кричит Оля. Отрывается от меня, и я замечаю на её лице дорожки от слёз.-Телефонный аппарат сломан! Я только что ходила покупать новый! Он на тумбочке стоит, ещё в упаковке. Можешь посмотреть сам!
-Вась,-кивает своему соседу бугай.
Сидя на полу, Василий изворачивается всем телом, заглядывает за дверной косяк и произносит свои первые слова:
-Ага, Саш.
Но бугай ему просто так не верит. Шатаясь, он поднимается, без спросу, но под наблюдением Пикселя заходит в чужую квартиру. Спустя пару секунд возвращается и снова садится рядом с товарищем.
-И вправду. Не работает телефон.-На лице Саши выражение запоздалого раскаяния. Из-за него он выглядит жалким, словно бы немного сдувается и становится меньше.-Как же так получилось-то?
-Идиот,-повторяет Оля.
-Ну... извините. Дурак я,-пыхтит Саша. Виновато смотрит на меня.-Хорошо хоть, что ты, братишка, вмешался. А то я бы тут натворил дел... Мне-то тюрьма нипочём, а вот девушку я мог бы и покалечить. Из-за женщин моих. Такого они мне понарассказывали, что я сорвался и гадину эту из телефона вообще придушить хотел... В общем, накосячил я. Отвечу, как захотите...
-Не надо мне от вас ничего,-заявляет Оля.-Просто уходите!
Снизу, осмелев, с опаской поднимается Костик. Но на этаж он не заходит, а останавливается где-то посередине лестницы, готовясь если что быстренько свалить. Костик бормочет:
-Как у нас тут сегодня всё интересно...
На первом этаже хлопает дверь подъезда, кто-то бежит вверх.
-Я там дверцу слегка повредил,-признаётся Саша. Поднимается, готовясь уходить.
И тут ситуация начинает напоминать какой-то идиотский фарс.
Костик видит первым, кто бежит вверх. Наш ловелас срывается с места, буквально взлетает на этаж и, проскользнув мимо меня и Оли, поднимается до середины следующего лестничного пролёта. А за ним прибегает мужик лет тридцати с монтировкой в руках. Одет он намного элегантнее Саши и Василия, но тип лица у него примерно такой же.
-Восемьдесят шестая квартира где?-останавливаясь, спрашивает мужик.
Мы все, мягко говоря, несколько удивлены. И у этого тоже претензии к Оле!
Новенький обводит взглядом номера квартир на этаже, делает вывод, что восемьдесят шестая- это та, которая открыта, и справедливо полагает, что ему нужна девушка рядом со мной.
-Ах ты тварь!-орёт он, потрясая монтировкой.-Это ты названивала...
Напрягшись, пытаюсь приподняться. Сделать это довольно трудно, ибо приходится преодолевать сопротивление вцепившейся в меня девушки.
Помощь приходит, откуда её не ждали.
Монтировку аккуратно перехватывает Саша, без малейшего усилия вырывает её и откидывает в сторону. Стоически выдерживает неумелый удар, пришедшийся ему по шее, разворачивает мужчину спиной к себе, обхватывает и прижимает его руки к телу. Из таких объятий не вырваться никому. Тот, правда, пытается- дёргается, пинается ногами. Но лёгкая встряска мгновенно успокаивает его.
-Спокойно, братишка,-бурчит ему в ухо Саша.-Я всё понимаю, мне и моим тоже звонили, угрожали и измывались. Только не по адресу мы сюда приехали. Не виновата эта девчонка ни в чём.
-Да... э...-заикается мужик.-Правда что ли?
-А я похож на лгуна?-задаёт риторический вопрос Саша. Даже если и похож, попробуй сказать такому «да...»
Естественно, мужик отвечает, что нет, не похож.
-Вот и хорошо. Сейчас я тебя отпущу, а ты будешь вести себя смирно. И вместе мы выйдем отсюда и отправимся по домам. А ещё и забудем этот адрес. Лады?
-Конечно,-соглашается мужик.
Саша разжимает железное кольцо своих рук и выпускает из него мужчину. Тот удивительно спокоен и вроде бы даже рад... что цел.
-Пойдём.-Саша хлопает мужчину по плечу.
Не успели они сделать и шагу, как всю троицу останавливает Пиксель:
-Постойте, судари.
Вот почему я не хотел выпускать Пикселя из квартиры! С «сударями» он явно переборщил и при любых других обстоятельствах мог бы схлопотать за такое обращение по зубам...
Троица послушно замирает.
-У меня к вам пара вопросов,-начинает Пиксель.-Во-первых, вы, Александр, и вы,-кивает на новенького,-простите, не знаю вашего имени, судимы?
Костик на всякий случай поднимается повыше по лестнице.
Первым отвечает безымянный мужчина:
-Да, хулиганство и грабёж по малолетке.
-Тяжкие телесные,-озадаченно добавляет Саша.
-Значит, можно предположить, что звонили не по первым попавшимся номерам,-говорит Пиксель.-А живёте вы очень далеко отсюда?
-На соседней улице,-признаётся мужчина.
Саша ошеломлённо бормочет:
-Через два двора отсюда.
-Ага!-Пиксель сияет.-Вас отбирали и по месту жительства! Чтобы вам было не влом тащиться сюда через весь город! И чтобы вы не успели остыть и одуматься, а действовали бы импульсивно, под влиянием момента!
-Ни хрена ж себе...-В глазах Саши Пиксель стремительно набирает вес и очки уважения.
-И ещё один вопрос,-продолжает Пиксель.-Вы и ваши родственникам, которым поступали звонки, живёте под одинаковыми фамилиями?
Оба синхронно мотают головами.
-Значит, звонил кто-то весьма осведомлённый.-Пиксель хмурится.-В базах, которые можно слить из сети, такой подробной инфы не найти.
-Ментовское досье или армейское дело,-вставляет Василий.-В них бывают записи о родственниках.
Пиксель согласно кивает:
-Да, вероятно, они и служили источниками. Но получить к ним доступ очень даже непросто. Просто потому, что древние материалы наверняка хранятся в бумажном виде. А если их и перенесли в файл, то он в какой-нибудь допотопной машине глубоко в подвале, которую никогда не подключат к сети.-Сергей слегка ударяет себя по лбу ножкой от стула.-Ладно, пока проедем это. Следующее- когда начались звонки, с какой частотой звонили и когда звонки прекратились?
-Мне начали названивать с час назад,-говорит Саша.-Поочерёдно на все телефоны- сотовые, домашние. Причём звонили без перерыва. Везде высвечивался один номер. И продолжалось так примерно с час.
-Со мной всё так же,-подтверждает мужчина.-Просто море звонков всем домашним и близким родственникам, везде сплошной мат и угрозы, а все звонки с одного и того же номера.
Пиксель думает, а мы все с нетерпением ждём его заключения. Наконец он резюмирует:
-Ясно одно- эти звонки не чья-то злая шутка, а тщательно подготовленная подстава. Её целью могут быть несколько человек.-Пиксель поочерёдно указывает ножкой на троих, первый из которых безымянный мужчина.-Вы, сударь, вы, Александр, и вы... Оля, ведь так? Простите, но Митя так и не удосужился представить нас друг другу. Меня зовут Сергей, но я предпочитаю зваться Пикселем. Сергеев у нас много, а Пиксель всего один.
-Приятно познакомиться.-Оля больше не плачет и не обнимает меня, но сидит прижимаясь и вцепившись в мою руку, закинутую за её плечи.-Да, я- Оля.
Уже давно забыв про девушку, Пиксель возвращается к основной теме:
-Так вот, изначально я думал, что целью сей подставы была дама. Ибо удар предназначался ей. Но поражает осведомлённость звонившего и то, что пранк, простите подстава, осуществлялся технически подкованным человеком. Скорее всего, даже не одним, так как требовалось постоянно обзванивать несколько разных объектов. Я просто не могу себе представить, чем юная девушка, приехавшая в город всего три дня назад, могла насолить кому-то столь могущественному, что её подвели под двух явно не слишком миролюбивых субъектов. Из этого следует, что целью могли быть и вы двое.-Пиксель указывает на Сашу, зачарованно внимающему этим словам, и его соседа.-Однако меня смущает, что вас именно двое и что вы столь схожи между собой. Я полагал, что вы инструменты, но может сдаться, что вы тоже жертвы. После нападения на Олю, я думаю, вам недолго пришлось бы гулять на свободе.
Саша хрустит пальцами. Зловеще произносит:
-Кому-то теперь точно конец... Слышь, Пиксаль, а как бы поконкретнее выяснить, девчонку или нас достать хотели.
-О, это будет несложно.-Пиксель назидательно поднимает вверх указательный палец .-Если ополчились на даму, то в ближайшем будущем сюда может прибыть ещё один агрессивно настроенный индивид. А может, их будет несколько. Дабы быть уверенным в том, что к даме с претензиями приедет хоть кто-нибудь, требуется обзвонить и достать никак не двух человек, а гораздо большее количество. Я бы плясал от цифры двадцать пять. Даже при условии, что звонили сплошь судимым и притом местным, никто не даст гарантии, что первый же объект свободен и попрётся выяснять отношения, что он догадается, как пользоваться базой данных, или что у него вообще есть дома комп. Нужно воздействовать на большую группу, чтобы наверняка вызвать ответную реакцию хоть у одного.
Оля так сильно сжимает мою ладонь, что мне больно. Успокаивая её, шепчу:
-Сегодня посидишь у нас...
Она не возражает.
Тем временем Саша воинственно заявляет:
-Молодец, Пиксаль, голова. Правильно рассудил. Значит, ждём. Сегодня я весь день свободен. А если бы ты ещё мог узнать, откуда на самом деле звонили, то и ждать бы никого не пришлось...
Пиксель разводит руками и гримасничает:
-А вот это уже не в моей компетенции. Я могу придумать, как позвонить с чужого номера. С самодельной трубкой монтажника это вполне реально, но вот как отследить звонок на телефон... Тут нужно контачить с оператором и телефонной станцией и иметь довольно навороченное оборудование. Простому смертному...
Стук двери подъезда и сердитое ворчание прерывают Пикселя на полуслове.
Мы уже знаем, кто идёт и к кому. Смотрим, открыв рты, на внезапно побледневшую Олю и хлопаем веками.
Витающий в воздухе вопрос озвучиваю я:
-Кто же на тебя так обиделся-то, Оля?
Она молчит и, не веря в происходящее, трясёт головой. Мелкая дрожь сотрясает всё её тело.
Я даже отдалённо не представляю, как же ей сейчас тяжело. Я могу лишь поддержать её и поклясться себе найти того урода, который затеял эту идиотскую игру с чужой жизнью и судьбой. Найти и раздавить, втоптать его в асфальт... Да, такое наказание будет самым справедливым...
Шаги и ворчание приближаются. Вот незнакомец уже ступает на первую ступеньку последнего лестничного пролёта- и тут же замирает и во всю глотку орёт:
-Димон! А ты что тут делаешь?! Это твои шуточки, а?! Знаешь, что за такое безобразие полагается?
-Спокойно, Тоха!-Мой тёзка поднимает руки.-Это не шутки. Нас просто кто-то поимел. Давай я тебе всё объясню.-Оборачивается к Саше.-Короче, мужики, разбирайтесь тут без нас. А я в этом представлении участвовать не собираюсь. С меня уже достаточно. Бывайте.
Димон сбегает по ступенькам вниз и уводит с собой слабо-сопротивляющегося приятеля, растерявшего боевой задор ещё при виде внушительных габаритов Саши.
-Монтировку бы свою забрал,-бормочет Саша. Немного подумав, распоряжается:-Так, парни, мы с Васей пойдём вниз и пару часиков подежурим у подъезда. Если кто ещё к девчонке прискочит- мы его завернём. Будем считать это платой за нашу грубость. Но,-смотрит на Пикселя,-если вы, парни, мудаков-шутников этих разыщете или они сами к девчонке явятся, обещайте мне сообщить об этом. Уж я с ними побеседую. По-своему... А ты, Пиксаль, телефончик мой запиши. Разузнаешь чего- брякнешь.
Саша диктует Пикселю свой номер. Пока тот записывает его в свой коммуникатор, смотрит на меня и предлагает:
-А ты, братишка, постоять с нами не желаешь? Ты, я гляжу, не промах. Потолкуем, поближе познакомимся.
Я не испытываю ни малейшего желания сходиться с Сашей. Кошусь на Олю- тот воспринимает мой отказ как должное и лукаво мне подмигивает. Затем, шагая на первую ступень лестницы, говорит:
-Ладно, парни, тогда мы пойдём.
-Простите за беспокойство,-совсем уж неожиданно произносит Василий и удаляется вслед за приятелем.
Когда их шаги стихают, Костик задумчиво выговаривает:
-Мне кажется, я что-то пропустил... Поэтому,-он повышает голос,-объясните мне, что за хрень здесь сегодня творится!

Полную версию книги читайте здесь: #