Послано - 16 Июля 2011 : 21:56:35
1. День обещал быть таким хорошим! Поход в кино, пусть Алиса уже видела эту картину, всегда поднимал ей настроение. Ведь когда в зале выключается свет и под тревожную музыку начинаются заставки перед ожидаемым долгое время фильмом, забываешь обо всем, погружаясь в волшебный мир… И какая разница, кто рядом сидит! Хотя, нет, с подругой она бы сходила сегодня с большим настроением. Но Вера вчера вечером вдруг заявила, что второй раз на одно и то же не пойдет, да и дела у нее. Вслед за Верой сразу позвонил Ковров. Валера хотел что-то предложить, но на этот раз Алисе удалось выпалить свое предложение первой. Он немножко помолчал, а потом неожиданно согласился. Но радость, что, наконец, будет так, как хочет она, длилась недолго. Утром Валерка перезвонил и заявил: - Аль, мне Вера сказала, что вы уже смотрели этот фильм. Поэтому собирайся, я скоро за тобой зайду. - Что? При чем тут Вера? - Оденься потеплей, лыжи в зубы и выходи через пятнадцать минут. Он ее даже не слышал! Ругаясь на чем свет стоит, естественно про себя, Алиса надела лыжный костюм и, прихватив лыжи, спустилась к подъезду. Почти задыхаясь от переполнявшего ее гнева, распахнула дверь, да так и замерла на пороге. Мороз и солнце… Все вокруг так сверкало и переливалось под горячими лучами, что девушка сразу забыла и свой гнев и то, как надоела всем зима за три месяца, этот постоянный холод, когда даже в квартире долго не можешь согреться, возвращаясь с прогулок. Смотрела вокруг и не могла налюбоваться. Выпавший за ночь пушистый снег, окутал все новым нарядом. Детишки пробежали мимо, толкая санки с еще более маленькими, смеясь звонко и заразительно. Здоровый кот грелся на солнце, заняв место на скамейке, где недавно сидели бабульки, перемывая косточки соседям. Сейчас и их не было видно. Эх, хорошо-то как! Алиса присела рядом с котом, почувствовала, как замурлыкал, прижимаясь к ее боку, подставила солнцу лицо, может загорать уже можно? Скорей бы лето, - пришло в голову почему-то. Такой день, конечно, хорошо, но по теплу она уже очень соскучилась. И зря она вышла так рано, забыла, что Валерка постоянно опаздывает. Пока он появился в конце дорожки, ведущей прямо к моему подъезду, Алиса успела основательно продрогнуть. Солнце солнцем, а ветерок был ледяной, да и на градуснике вроде не меньше двадцати, так что к началу пробежки настроение уже было не то. А потом и вовсе стало падать стремительнее, чем народ съезжал с горки. И дело не в том, что она не любила лыжи, напротив – под настроение даже очень уважала, но ходить на лыжах по ровной местности изматывающими кругами, когда под боком великолепная горка, искренне считала маразмом. И дураков таких вокруг больше не было. Весь народ толкался у спуска. Оттуда слышались веселые крики, смех. Горка большая – место хватало всем… - Аль, ну ты чего? Догоняй! Даже свое недовольство этот гад выкрикивал бодрым голосом! И зовет ее так… Сто раз порывалась заявить ему, что такое сокращение ей совсем не нравится, даже пыталась не отзываться, но он словно ничего не замечал… Да если бы она знала!... Да никогда больше не пойдет с ним на лыжах! Пусть хоть завалит цитатами греческих философов! - В здоровом теле – здоровый дух! – Словно услышав ее мысли, закричал Ковров. – Давай, скатимся разок с горки, а потом два круга и домой. Поднажми! Честно попыталась поднажать, это два часа назад она хотела с горки скатиться, а сейчас его неожиданная уступка не принесла радости. Да еще зацепилась лыжиной за какой-то кустик, свалилась неудачно на ровном месте, прямо у склона. Еле удержалась на краю, чтоб не скатиться головой вниз. Вышина-то приличная, да и спуск в этом месте не простой – с трамплинами. Потому и народу нет, все дальше катаются, где горка ровная. Там, куда направился и Валерка, словно красуясь перед всеми своим модным костюмом и спортивной фигурой. Не в состоянии подняться, смотрела ему в спину и на глазах закипали слезы, думала, обернется, сам заметит, что упала. Потом сдалась, хотела крикнуть, но, горло перехватило, слова замерли на губах. А он так и не оглянулся, сунув палки подмышки, полетел с горки. Ну и пускай! Алиса стащила перчатку зубами и стала растирать замерзший нос. Пальцы тоже были ледяными, и толку от этих растираний не было никакого. И нужно ей было упасть именно сейчас - когда он, наконец, согласился, что можно разок скатиться! Она бы ему показала, у нее ведь так здорово это получалось. А теперь… Лыжи вроде целы, но так перепутались, что выбраться без посторонней помощи казалось невозможным, да и опасность скатиться кубарем со склона, все еще оставалась. Ждать Валеру, пока он вернется и поможет? Ну, уж нет! Хватит! Слезы высохли, осталась лишь злость и тоска. Сама справится. Потянулась осторожно, чтобы снять лыжи. Пальцы не гнулись, но с третьей попытки почти удалось отстегнуть. Ничего, закусив губу, Алиса снова перегнулась, охнула, съехав на самый край. Испугалась. Осторожней надо! И как так получилось? Зачем вообще она с ним кататься пошла? Думала, будет весело? Когда каталась с подругами – сколько удовольствие получала. А тут – жених… Вроде, еще лучше должно было быть. И ведь в универе завидуют все, красавец, спортсмен, квартира своя и машина, да еще и романтик. Куда ни плюнь – всем хорош. Разве что успеваемость хромает, но для мужчины это разве порок? На этой почве и познакомились, она согласилась ему помочь… И поначалу ей было страшно лестно его внимание, думала даже, что влюбилась… А с тех пор, как он предложение сделал прямо в аудитории – перед всеми, даже видеть его было тошно. Вот и старалась во всю – шла навстречу, как бы ни хотелось увильнуть, чтобы перебороть это чувство. Хороший ведь парень! А только хуже делала – злилась еще больше. Только уже не на себя, а на него. А ведь до предложения все так здорово было… нет, не все. Он даже не поцеловал ни разу. Какой же он, нафиг, жених? А еще иногда казалось, что он ее просто боится. Но вокруг все не уставали твердить, какая они прекрасная пара, и такой ажиотаж подняли, когда он прямо посреди последней пары вдруг встал перед ней на колени и попросил руку и сердце. Девчонки молча завидовали, а она тогда стояла ни жива, ни мертва и только одно желание было – убежать, провалиться сквозь землю, улететь далеко-далеко, сгинуть… И ненавидела себя за то, что, вместо решительного отказа, улыбалась, краснела и сказала «Да». Ведь все ждали именно этого от нее. И родители, узнав, были в восторге. Обещали приехать в конце весны и все устроить. Как же все завертелось и скоро уже будет поздно что-то менять. Лыжина наконец, отстегнулась, возвращая Алису в настоящее. Со второй справилась быстро. Поднялась на ватных ногах, потопала, проверяя, целы ли ноги. Ощупала коленки. И что теперь? Скатиться с горки? Снова на лыжи вставать? Нет уж, даже под дулом пистолета кататься сегодня на лыжах больше не будет. Хватит! Кое-как спустилась вниз по боковой тропе, с завистью глядя, как народ с веселыми криками проносится мимо – и на лыжах и на санках чуть дальше, и на приспособах разных. И не сразу разглядела Валерку, внимание привлек красный сверкающий бок снегохода. Не видела такого никогда вблизи. Гордого владельца окружила толпа ребят. Среди них узнала и Коврова, подошла ближе, поняла, что на снегоходе Димка, Валеркин друг. Димка не из университета, но Алиса много о нем от жениха слышала, на фотках видела. И сейчас даже не сомневалась, что это он. Думала, что Валерка ее представит, сменила недовольство на вежливую улыбку, постаралась скрыть дрожь и то, что зуб на зуб уже не попадает, но жених ее даже не заметил. Постояла рядом немножко, послушала восторги ребят, даже Валерка все выспрашивал, откуда, да сколько стоит. Пришлось тронуть за рукав, и он обернулся, недовольство на лице, правда, быстро сменилось улыбкой. Немножко виноватой, отчего стало еще хуже на душе. - Ты чего, накаталась? – Спросил он как-то совсем незаинтересованно. Явно о снегоходе новом все мысли были. Алиса кивнула, глянула на его друга, который уставился на нее с ухмылкой. Сразу видно, бабник! Валерка этого не заметил, неловко помявшись, спросил: - Ты как, дойдешь сама? Дом же у тебя недалеко. У меня тут дело одно образовалось… Видит она, какое дело. Еле подавила возмущение. - Конечно, - еще минуту смотрела на него, думала, спросит, что случилось. А потом махнула мысленно рукой. – Не замерз? – Решила проявить заботу, глупая. Видно же, что даже ворот расстегнул и перчатки снял. Валерка вопросительно бровь поднял, не понимая: - Разве холодно? Ты чего, Аль, жарко же! - Он ей еще и подмигнул, раскрасневшийся, возбужденный какой-то. Казалось, ему не терпится вернуться к ребятам, ждет, когда она уйдет. - А ты что, мерзлячка? Алиса пожала плечом, юмора, чтобы легко ответить на такое издевательство, просто не хватило. Сказала как-то бодро и ненатурально: - Ну, пока, до понедельника. - Пока, Аль, - он вдруг потрепал ее по щеке, и, видно посчитав, что долг выполнен, сразу обернулся к ребятам, не дожидаясь пока она уйдет. Запомнились смеющиеся глаза Димки, казалось, он ее насквозь видит. Развернулась, пошла неторопливо, чувствуя на себе его взгляд. Давно ей так тошно не было! Дорожка к подъезду узкая вела, обледенелая, пару раз чуть не свалилась со всем добром. И ноги руки совсем одеревенели. Сколько они катались? Как хотелось скорее залезть в горячую ванну, или сразу под теплое одеяло. Наконец свернула к дому. Лыжи уже реально оттягивали замерзшие руки. Ноги тоже не желали слушаться. А тут еще народ навстречу, старалась никого не задеть, лыжами и палками. Чтобы уступить дорогу двум важным бабулькам, пришлось даже в сугроб залезть. Хотя они этого не оценили. И вот тут, когда горечь в душе достигла пика, когда захотелось уже сесть в сугроб и замерзнуть, не дойдя до подъезда пяти шагов, Алиса увидела ее, маленькую замёрзшую птичку. Упала прямо в снег перед ее носом. Откуда – непонятно. Может, с ветки кустарника свалилась, который тут рос, весь покрытый ледяной коркой и снегом, а может, пролетала просто, и на лету замерзла. Кто же знает этих птичек! Девушка, удерживая одной рукой непослушно-скользкие лыжи, в который раз, сорвала зубами перчатку и, наклонившись, осторожно засунула руку в снег. Нашла ее сразу. Тельце в ладонях совершенно ледяное, но пальцами почувствовала, что внутри бьется сердце. Жива, значит. Сразу забыла и усталость и обиды. Надо ее срочно домой, в тепло! Сунула птичку в перчатку, маленькая – вроде воробья, и поспешила к подъезду. По лестнице поднималась быстро, даже не стала сердиться, что лифт не работает. Всего-то третий этаж. Бросила лыжи в прихожей, отнесла птичку на кровать и сразу побежала за грелкой. Налила горячей воды, испугалось, что это слишком, вылила, снова налила уже теплую. Вернулась в комнату с грелкой и полотенцем, устроила ее на столе, рядом с ноутбуком. Из полотенца получилось отличное гнездышко. Только теперь, Алиса рассмотрела ее получше. Пусть и маленькая, но точно не воробей. У длинноногой пичуги было белое брюшко, рыжие лоб, горло, грудь и бока головы. А сверху спинка и крылья - коричневатые. Она лежала неподвижно, и девушке вдруг стало страшно, что уже умерла. Что она не успела. Руки у нее уже согрелись, пока возилась с грелкой, и Алиса взяла птичку в ладони, пытаясь передать свое тепло крохотному тельцу. Осторожно подула в раскрытый клювик и чуть не засмеялась, когда внезапно открылись маленькие любопытные глазки. Не удержалась, поцеловала пичугу прямо в клювик. Уложила снова в гнездышко. Как ее кормить не знала, потому сразу, как переоделась в домашнее и налила себе огромную кружку чая, позвонила однокурснице, которая попугаев держала у себя в общаге. А в деревне у нее и голуби были и еще какие-то птицы. Так что, Алиса надеялась сразу все узнать. - Ну, ты что, - сразу заявила Маринка, - где ты малиновку среди зимы взяла? Она бы давно умерла. Морозы же были. - Так это малиновка? Где-где – да прямо с неба упала. - По описанию похоже на зарянку, но я ж не вижу. А они на зиму улетают. Странно. Может, воробей все же? - Нее, Марин, я что, воробьев не отличу?! Так малиновка или зарянка? – Алиса отхлебнула глоток горячего чаю и поглубже забралась в кресло. - Одно и тоже. Зарянка – это и есть малиновка. В общем, помрет если – не переживай, корми чем хочешь. - Что значит – чем хочешь? - То и значит, Алис, сама подумай. Они и семечки и червей едят. И крупы там, зерно, хлеб.… В общем, если что, звони. Или, знаешь что, привези мне ее утром. А сейчас - извини. Я занята очень. Кушать птичка не стала, а вот блюдечко с водой оценила, попила, пусть и совсем немножко. Потом сидела в своем гнездышке из полотенца, нахохлившись, заглядывала в раскрытый ноутбук, где Алиса искала сведения о малиновках. Девушка читала вслух, ей казалось, что малиновке интересно, она словно прислушивалась, иногда даже одобрительно покачивая головой. И Алисе было веселей. Одинокое житье в съемной квартире давалось ей нелегко. Поговорить не с кем, тоскливо. А тут слушатель, да такой симпатичный. Вместе они поудивлялись на легенды английские, где зарянка совершала разные героические подвиги, в результате чего, с общего согласия, Алисиной малиновке торжественно было присвоено имя Робин. Спасть в этот вечер Алиса легла совсем поздно, убедившись, что у Робин все в порядке. Зернышки овса и хлебные крошки все еще оставались нетронутыми, но водичку она пила и уже попыталась проскакать по столу и клавиатуре ноутбука, но сразу устала и вернулась в гнездышко из полотенца, видимо признав его своим местом. Наутро у Алисы разболелось горло - в общагу к Марине поехать она не смогла, да и в университет. Вызванный на дом врач запретил даже из дому выходить. Сказал, что у Алисы ангина, прописал покой, горячее питье, полоскания и целый набор таблеток. А Алиса вдруг обрадовалась. Никогда она еще не пропускала занятия, ходила даже простуженная, а тут решила, что послушает доктора. Просто раньше, ей было ужасно одиноко и тоскливо одной в квартире, даже телевизор не спасал, любой повод использовала, чтобы сбежать, а теперь у нее была Робин. Вечером позвонил Валера, узнал, что она заболела, и сразу посетовал, что впереди зачет, а он так рассчитывал. Алиса даже удивляться не стала, просто быстрее разговор закончила, сославшись на температуру и сонливость. А ведь хотела его попросить сходить для нее в аптеку. Хорошо, не стала. Не хотелось ей его ни видеть, ни слышать, ни помощи от него принимать. Это открытие так поразило девушку, что она решила во чтобы то не стало найти в себе силы и разорвать нелепую помолвку. Сидя за ноутбуком с замотанным горлом, в свитере до колен и толстых шерстяных носках, она дала себе слово, что ни за какие коврижки не выйдет за Валерку замуж. Вот только как ему об этом сказать, она не знала, да еще родителям надо будет сообщить, а они точно расстроятся. Попивая горячий чай с молоком, она рассказала Робин всю историю их знакомства. Малиновка посвистывала в нужных моментах, словно все понимала и сочувствовала. Жаль, что посоветовать ничего не могла. Подружка Вера фыркнула, когда она сообщила ей новость под большим секретом. - Ты просто заболела, вот и хандришь, - заявила она, выкладывая на стол купленные в аптеке таблетки. – Поправишься, тогда и решай на здоровую голову, а то - не выйдет она! Где ты еще такого жениха найдешь? - Нет, Вер, я его не люблю! - Алиска, ты сама-то слышишь, что говоришь? Думаешь, я забыла, как ты им восторгалась?! Только о нем и говорила… - Да не было такого, - попыталась возразить Алиса. - Было-было! Наверняка он просто тебя чем-то обидел. Прощать надо, дорогая. Ладно, надеюсь, одумаешься! Вы – прекрасная пара! А что за птица у тебя? Ты знаешь, что они заразу разносят? - Это я заразна сейчас, а не птица! – Алиса даже не знала, что еще сказать, растерялась от такого непонимания. Хорошо, Вера сразу стала прощаться и быстро ушла. А ведь хотела сварить ей куриный бульон. - А нам никто больше и не нужен, правда, Робин? – сказала Алиса, закрыв за подругой дверь. – Сами справимся! Тоненькая трель в ответ была очень похожа на согласие. А ведь при Вере пичуга молчала…
Весь день она честно пролежала в постели, принимая все назначенные врачом лекарства, изредка вылезая из-под своего теплого одеяла, чтобы приготовить очередную чашку горячего чая. Купленная Верой курица одиноко лежала в морозилке, но бульон Алиса так и не стала варить, не столько потому, что одолела лень, хотя она и присутствовала, сколько оттого, что есть совершенно не хотелось. А как продукт своего времени, Алиса всегда радовалась возможности посидеть на диете, особенно если для этого не требовалось никаких усилий. Малиновка уже совсем ожила и забавно прыгала по полу, изредка взлетая на прикроватную тумбочку и с интересом поглядывая на девушку то одним блестящим глазом, то другим. Телевизор смотреть не хотелось, от его шума малиновка пугалась, замирала, сидела, нахохлившись, словно раздумывая над какими-то своими проблемами. И Алиса не стала больше включать, да и кроме головной боли, просмотр передач ничего не приносил сейчас. Все одно и то же, ничего нового. Малиновка, словно в благодарность за выключенный телевизор, облетела всю комнату по кругу, расправив крылья. Потом, усевшись на спинку кровати напротив девушки, птичка вдруг стала петь, не маленькие трели, как раньше, а длинно и так сложно и красиво, что Алиса боялась шевельнуться и прервать это чудо. - Здорово, Робин! – Засмеялась она, когда концерт был закончен, но смех перешел в кашель, и девушка долго не могла остановиться. После приступа она вся дрожала, покрывшись холодным потом. Очередная чашка, в которую на этот раз она добавила щедрую порцию меда, немножко взбодрила, но голос стал хриплым, горло саднило, и Алиса старалась не говорить, чувствуя боль от каждого вырвавшегося случайного слова. Ей хотелось лежать и не шевелиться, ничего не делать, ни о чем не думать, только смотреть на красивую птичку и слушать, как она поет. Малиновка, словно догадавшись, вышагивала важно по спинке кровати, посматривала искоса на девушку и давала короткие трели. Алиса вслушивалась напряженно, пытаясь понять смысл. Но только заметила, что трелли все время разные. Может, малиновка ей что-то рассказывает, что-то интересное. А она не понимает! Как жаль, что она не птичка, не может поговорить с Робин, не может вот так летать, расправив крылья, на свободе. Эх будь у нее крылья, она улетела бы далеко-далеко, где никого нет знакомых, где тепло и солнце. Может, там она нашла бы друзей… Да, друзья… А есть ли у нее друзья. Вот «в контакте» вроде у нее много их. Захотелось посмотреть, а настоящие-то друзья есть среди них? Открыла «В контакте». На стене куча открыток, сердечек и прочей ерунды, где все, кому не лень, поздравляли ее с помолвкой. Даже сестра троюродная. Даже будущая свекровь. Пожелания все пафосные и как будто пустые. Вот как она скажет всем им, что свадьбы не будет? Как? Даже этот вопрос вызвал у нее такую панику, что Алиса опять закашляла. Малиновка подлетела, водрузившись на ее согнутую под одеялом коленку, клюнула ноут прямо в жидкокристаллический экран. Алиса подавила очередной приступ, улыбнулась малиновке, закрыла ноутбук и отложила в сторону. Не нравится Робин ее компьютер, с чего бы интересно? Хотя сейчас и Алисе не нравился. Не хотелось видеть, как поздравляют, от этого только тяжелее. Так тоскливо стало, закрыла глаза, без сил откидываясь на подушку. Слишком усталость навалилась. И глаза начали болеть… Не заметила, как заснула, а проснулась ночью. Проснулась от того, что ей хорошо, и как-то все вокруг нереально. В ванне смотрела в зеркало как на незнакомку. Как же это плохо – болеть. А в институте сегодня зачет, и так не хочется оставлять за собой хвосты… Душ! Точно. Примет горячий душ и поедет! Сдаст зачет и домой. А там хоть неделю болей, лекции она и у Веры списать сможет. Не страшно. На часах было половина пятого. Значит, в душе можно стоять, сколько хочешь – часа два, как минимум. Струи живительным водопадам ласкали тело, выгоняя хворь, заставляя мысли бежать быстрее… Ясность ума была жизненно необходима. Почему на часах уже семь, Алиса не поняла, когда вылезла из ванны, завернувшись в огромное полотенце. Пришлось поспешно одеваться. В теле чувствовалась легкость и на остановку она бежала, даже радуясь, что решила поехать и взяла себя в руки. Немножко беспокоило, что не досушила голову и куртку одела хоть и зимнюю, но легкую, а мороз на улице был серьезный. Лучше бы дубленку достала из шкафа. Но времени не было подумать об этом вовремя. Автобус все не ехал, и Алиса несколько раз порывалась вернуться, но мысли о зачете останавливали, она же все выучила и будет обидно, если не сдаст. Когда переполненный уазик остановился, пыхтя и вздрагивая, и она вместе с народом забиралась в тесное нутро не согревшегося еще автобуса, то уже вся промерзла до костей. Сейчас она была даже рада тесноте. Сдавили ее со всех сторон так, что пошевелиться не могла. До университета было далеко, и она несколько раз ловила себя на том, что внезапно просыпалась, убаюканная тряской и потихоньку согреваясь. Едва не пропустила остановку, хорошо, тут много народу выходило. До здания университета шла в каком-то странном состоянии. У самых дверей ее кто-то окликнул. Обернулась, узнала Верку. - Ты чего, сума сошла? Почему приехала? Говорить не хотелось, но Алиса быстро ответила: - Да в порядке я, зачет вот сдам только… Пошли лучше скорее, опаздываем… Но в аудитории, когда подошла ее очередь, она почти не понимала уже, что говорит улыбчивой преподавательнице. Та смотрела на нее как-то странно, а потом прервала на полуслове, открыла зачетку. - Романова? Алиса, вы хорошо себя чувствуете? Девушка не поняла вопроса, нахмурилась. Потом решила уточнить: - Что, простите? Я не сдала? - Сдала, девочка. Только очень прошу, немедленно отправляйтесь домой. Это она поняла и решила так и поступить. Уже в гардеробе ее догнал Валерка и что-то говорил и говорил, а она надевала куртку и ничего не понимала, что он от нее хочет, да и неинтересно было. На улице ей стало немножко лучше, мороз охладил горящее лицо. И автобус подошел быстро. А там даже удалось занять место у окошка. Казалось, только на секунду прикрыла потяжелевшие почему-то веки, а открыла глаза и увидела свою остановку. Вышла, чувствуя озноб во всем теле. Как же холодно. Скорей бы домой и залезть в горячую ванну. Скорей… Но бежать не могла, не было сил. Как она добралась до дома, осталось загадкой. Усилием воли заставила захлопнуть в квартиру дверь, снять куртку и шапку. Повесить не смогла, так и уронила в прихожей. Мысль о ванне сразу угасла, неимоверно клонило в сон. Сапоги скинула у кровати. Беспокойно поискала глазами малиновку – увидела совсем рядом на тумбочке. Робин смотрела на нее своим блестящим глазом. И ей показалось, что птичка очень недовольна ее выходкой. Алиса укуталась в одеяло, но озноб все не проходил. Подтянула к себе плед, висевший в изголовье, накинула сверху. Его прислала бабушка этой осенью из Мурманска, с проводником поезда передала. Толстый шерстяной, он спасал ее от холода, даже когда отключали батареи. И сейчас почти сразу стало тепло, даже жарко. Заснуть по-хорошему не удавалось. Она все время находилась в полузабытьи, то открывая глаза, то проваливаясь куда-то, то снова выплывая на поверхность. Каждый раз, приходя в себя, она видела малиновку, слышала тонкую трель, и ей казалось, что именно эта трель вытягивает ее оттуда, из какой-то пропасти, куда так и тянуло сорваться. Смутно она помнила, что надо принять таблетки, они лежали на тумбочке уже приготовленные, но сил дотянуться не было. Слабость была такая, что не поднять руки. В какой-то момент она проснулась и не увидела малиновки. И Алисе вдруг стало так одиноко и даже страшно. Темнота вокруг сгустилась, сквозь плотно занавешенное окно не пробивалось ни лучика света. Ей стали мерещиться какие-то чудовища в углах комнаты. Грудь сдавило от ужаса. Она попыталась позвать птичку, но не могла издать и звука. Вспомнила молитву, стала повторять ее про себя, стараясь не смотреть по сторонам. И тут какая-то прохлада повеяла на разгоряченное лицо. Алиса вздрогнула и открыла глаза. Оказалось, что все это был сон, а прилетевшая прямо к ней на подушку малиновка, разбудила ее. Голова кружилась, когда девушка приподнялась на локтях, взяла таблетки и запила стаканом воды. Зубы стукнули о стекло, ее снова трясло. Сильно хотелось пить. Преодолевая слабость, встала и, пошатываясь, поплелась на кухню. Громко зазвонил телефон, когда она проходила мимо тумбочки в коридоре. Испугавшись, что это может быть Валера, а еще хуже его мама, которая грозилась поехать с ней покупать свадебное платье на этой неделе, Алиса не стала отвечать. Сейчас она просто не может. Телефон сразу зазвонил снова, и девушка выдернула шнур из розетки. Мобильный разрядился еще в университете, и Алиса сейчас порадовалась этому. Никого не хотелось слышать. Трехлитровую банку с морсом она развела еще вчера, добавив в кипяченую воду банку клюквенного варенья. Сейчас она с жадностью выпила чуть ли не треть банки и, немного подумав, забрала морс с собой в комнату. Малиновка, летавшая за ней на кухню, уже пристроилась на тумбочке, рядом с опустевшим блюдцем. Девушка налила ей немного морса, за простой водой ходить было лень, но птичке понравилось такое питье. На душе было тепло от ее присутствия, да и дышать стало намного легче. Устроившись в гнездышке из одеял, Алиса, наконец, почувствовала спокойствие и умиротворенность. Маленькое бра давало мягкий уютный свет, достаточный, чтобы разогнать все страхи. Она поняла, что теперь удастся нормально поспать, стоит закрыть глаза. Еще немножко Алиса боролась со сном, наблюдая за малиновкой, сидящей на спинке кровати. Засыпая, наблюдала за ее движениями, неуловимыми поворотами головы. Какая же она маленькая и подвижная…
Послано - 16 Июля 2011 : 21:57:32
3. Казалось, только заснула, а какой-то громкий звук ее разбудил. Алиса вздрогнула всем телом и открыла глаза. Сначала, яркий свет ее ослепил, она моргала, пытаясь понять, где находится. Постепенно, отвернувшись от источника света, начала осматриваться. Первая мысль, что она не дома, не в своей кровати – очень испугала. Пришлось закрыть глаза и досчитать до десяти. Открыла снова – ладно не дома, а где тогда? Здесь было уютно и не страшно, потолок, стены и пол - все было из дерева – причем, из цельного, словно целиком выдолблено огромными инструментами. Правильно – пещера, то есть – большое дупло, вот какие ассоциации появились в голове. И пахло приятно – травами, грибами, сухим деревом и еще чем-то. На полу лежало что-то пушистое, вроде сена, только мягче, нежнее. А потом Алиса чуть не упала, разглядев внизу, вместо своих ног – птичьи лапки. Может и не упала, но зажмурилась, боясь дышать. Хотела себя ощупать, но лишь навела шуму и прохлады – руки стали крыльями? Открыла глаза и убедилась – точно, стали. Пришлось признавать, что она превратилась в птицу. И находится сейчас в дупле какого-то дерева. Не зная, плакать ей или смеяться, Алиса прошла вперед, чтобы выглянуть наружу. Ножки-лапки ее слушались, более того, она ощутила, какие они сильные и цепкие. Первым впечатлением от увиденного - было потрясение, какое же все огромное! Привыкала к новому ощущению не меньше пяти минут, вертя головой и рассматривая все кругом. Сначала мешало сильно то, что посмотреть вперед было трудно, голову поворачивать надо. А так – обзор огромный появился – может не на 360 градусов, но на 160 – с каждой стороны – всяко. Каждый глаз в свою сторону смотрит. Эх, вот так значит, птичкой быть – не так и просто. Только, когда смирилась и с этим – смогла все обдумать и проанализировать. Итак, она на гигантском дереве, хотя так говорить не совсем правильно. Ведь если сама она небольшая птичка – типа малиновки, то так и должно быть. Дупло находится высоко над землей. Чуть ниже дупла толстая ветка, можно спуститься, но страшно. Не хотелось бы упасть с такой высоты. Ах, да! Ведь есть же крылья. Если их расправить и чуть-чуть помахивать, словно балансируя, то очень хорошо держишься. Можно спрыгнуть на ветку. Все бы ничего – решила и сделала. Только звук, заставивший проснуться, нашел именно этот момент, чтобы повториться. Потому на ветку удачно приземлиться не удалось, Алиса сорвалась, инстинктивно взмахнула крыльями, пытаясь схватиться за широченную ветку. Забыла, что рук нет. Но это и спасло. Крылья поймали воздух, подняли ее выше ветки. Неумело махая, она смогла приземлиться на нее. Вздохнула, дрожа всем телом от пережитого. Потом вспомнила испугавший звук, огляделась, пытаясь сквозь густую поросль иголок разглядеть источник. Обнаружился он ниже. Большой ворон, сидел на ветке, увлеченно рассматривая что-то внизу. Время от времени он взмахивал крыльями и громко каркал. - Что случилось? – Решила посочувствовать Алиса. Тоненькая трель, вырвавшаяся из горла, немножко расстроила, теперь она и сказать ничего толком не может. Какой-то грустный сон получается. Но ворон словно понял, поднял к ней голову: - А ты кто такой? И что тут делаешь? - Я А… - Ей в голову пришло, что лучше не называться своим именем. – Я Робин. Мне кажется, я сплю. А вы кто, … господин Ворон? - Бывает, - кивнул головой ворон, неожиданно подобрев и поглядывая снисходительно, - я тоже сплю иногда с отрррытыми глазами. Меня зовут дядька Боррр. - Дядька Бор, а что вас рассердило, можно узнать? - Каррр… Ррразве не видишь? Ррразбойник! - Какой разбойник? Это было так удивительно, разговаривать с вороном, а главное понимать его, что Алиса приободрилось. Пожалуй, ей начинал нравиться этот сон. Ей стало любопытно, что за разбойника упоминал ворон, осторожно глянула вниз.
Версия для печати
Послано - 16 Июля 2011 : 21:56:35
