Дорога дождя

Через два дня, сидя в темнице, вор проклинал епископа с его поправкой. Он представлял, как снова будет подниматься на эшафот, смотреть на петлю, выслушивать глашатая – нет, это было невыносимо! Ожидание смерти, хуже самой смерти. Простая истина, которую Винки уже сполна познал, но впереди еще пять дней, чтобы она иссушила душу.
Сырая темница, на двери маленькое оконце с решеткой через которую на каменную кладку стены падает красноватый свет факелов из коридора. Тоска, уныние, страх. Иногда Винки молился, но надолго его не хватало. Мысли о предстоящей казни заполняли сознание, делая даже обращение к Богу неважным.
На третий день, в куче прелого сена служившей лежанкой, Винки нашел длинный ржавый гвоздь. Вор долго крутил находку в руках, пока в голову не пришла идея: что если с помощью этого гвоздя попытаться вынуть из кладки камень? Небольшой, но достаточно тяжелый, чтобы оглушить тюремщика, когда тот принесет еду. Ударить по голове, а там… Да, затея глупая, но иногда отчаяние наделяет слова «глупость» и «надежда» одинаковым смыслом.
Подходящий камень Винки отыскал быстро – на него падал свет из окошка в двери. Размером чуть больше кулака, он был самым маленьким в кладке, светлый, с тонкими черными прожилками. Вор принялся за работу. Отчаянно ковыряя раствор, он сознавал, что даже если удастся оглушить тюремщика, то сбежать из самой тюрьмы вряд ли получится. Но Винки упорно ковырял и ковырял раствор именно из-за этого «вряд ли» - оно подразумевало сомнение, но не приговор!
Камень удалось вынуть лишь на пятый день заключения. Положив булыжник перед собой, Винки стал ждать, когда придет тюремщик. Сердце отстукивало мгновения тревожного ожидания. В голову лезли недопустимые мысли: хватит ли у него решимости наброситься на тюремщика? Пока камень был в стене, Винки был в этом уверен, но теперь…
Вор увидел, что булыжник покачнулся. Послышался треск схожий с хрустом льдинок под ногами.
«Я схожу с ума», - со странным равнодушием подумал Винки. В конце концов, в его положении сумасшествие не самый плохой исход.
Камень менялся. Это было невероятно, но он с треском обретал другую форму, становился вытянутым и угловатым. Крошечные грани двигались и удлинялись, отражая скудный свет. Скоро перед Винки предстал маленький каменный человечек – кубическая голова, прямоугольное тельце, руки и ноги, словно нанизанные на нитку пирамидки. Квадратные глаза быстро моргали, со стуком хлопая веками, тонкая щель рта кривилась в улыбке. Существо покрутило головой и воскликнуло:
- Я свободен! Как же хорошо! – голос человечка был хриплым и басовитым. – Это лучший день в моей жизни!
«Это не видение! – вдруг осознал Винки. – Я не схожу с ума, все происходит на самом деле! Каменный человечек настоящий!..»
- Настоящий! – с дрожью в голосе произнес он, и начал пятиться, пока не уперся спиной в стену.
- Эй, дружище, ты меня не бойся, - сказал человечек. – Меня зовут Глин-Глен, я самый обычный голем.
- Голем? – промямлил Винки. – Ты не демон?
- Конечно, нет! Тебе не стоит опасаться.
Дружелюбный тон Глин–Глена немного успокоил вора.
- Я слышал, что големы огромные.
- Все когда-то бывают маленькие, - усмехнулся человечек. – Мне всего пятьсот лет, двести из которых я был замурован в стене. Ты не представляешь, какой это ужас провести почти половину детства в заключении!.. Ужас!
Страх Винки полностью улетучился.
- Но как ты оказался в стене?
Глин–Глен вздохнул, заложил руки за спину и принялся расхаживать по темнице.
- Понимаешь, дружище, - сказал он, - все дело в том… а, кстати, как тебя величать?
- Винки… Винки Линк, - представился вор.
- Понимаешь, Винки Линк, все дело в том, что големы долго спят, конечно, по вашим человеческим меркам. Иногда наш сон длится неделями, и в это время нас разбудить невозможно. Обычно, когда мы спим, нам нечего опасаться. Кому какое дело до огромной каменной глыбы или небольшого булыжника?.. Вот и я не опасался, когда дрых на берегу речки, - голос Глин-Глена стал совсем печальный. – Кто же знал, что меня подберет какой-то глупый каменщик?.. В общем, проснулся я в этой проклятой стене. Превратиться из булыжника в голема не мог, не получалось даже пошевелиться. Ты не представляешь, какой ужас я тогда испытал! Двести лет! Двести долгих лет быть замурованным в стене! Если бы не ты, Винки… кстати, как тебе пришло в голову вытащить меня?
Винки немного смутился от такого вопроса, но решил сказать правду:
- Я хотел тобой ударить тюремщика. Если еще не заметил, мы находимся в темнице, и через два дня меня повесят.
- Повесят?! – воскликнул голем. – Лишат жизни моего спасителя?!
- Можно и так сказать, - вздохнул Винки.
- Ну, уж нет! Не тушуйся, дружище! Будь я проклят, если не помогу тебе!
- Но как?
- Главное - верь мне! – сказал голем. - Я не брошу тебя в беде. Ты говорил, что казнь состоится через два дня? Ну что же, этого времени хватит.
- Для чего хватит?! – воскликнул Винки. – Мое положение безнадежно!
- У меня было безнадежное положение, но, как видишь, из него нашелся выход и этим выходом стал ты. А сейчас хватит болтать, времени у нас не очень много. Подсади меня до решетки, я должен покинуть тюрьму.
Винки не верил, что маленький человечек сможет помочь, но считал: если голем выйдет на волю – уже хорошо. Этот малыш достаточно настрадался и заслуживает свободы. Вор взял Глин-Глена на руки и поднес к оконцу. Голем протиснулся между прутьями и с грохотом упал по ту сторону двери.
- Верь мне, я обязательно вернуть!
Винки услышал удаляющийся топот маленьких ножек.

Последние два дня вор провел без особой надежды, что голем вернется. Винки смирился со своей участью, но благодаря Глин-Глену на душе стало легче. Как-никак перед смертью успел сделать благое дело – помог живому существу обрести свободу. Возможно, на том свете ему зачтется это деяние.
Снова эшафот, снова он смотрел в петлю на ликующую толпу. На этот раз Винки не выглядел жалким скулящим ничтожеством – держался спокойно, дышал ровно. Утро выдалось ясным, безоблачным. «Кто уходит во время дождя, того ждет добрая дорога» - вспомнил Винки слова неизвестного шутника.
«Ну что же, - подумал он, - ту дорогу я прошел, теперь у меня другой путь».
Вдруг вор почувствовал под ногами размеренную дрожь, и с каждой секундой она становилась сильнее. Винки посмотрел по сторонам: дома ритмично содрогались, но на землетрясение это не было похоже. Люди испуганно озирались, не понимая, что происходит.
«Верь мне, я обязательно вернусь!»
- Глин-Глен, - прошептал вор. – Малыш сдержал слово. Сдержал!
Земля уже дрожала так, что с крыш сыпалась черепица, в окнах лопались стекла. Со всех сторон раздавался грохот и крики разбегающихся людей. Винки не удержался и упал на колени.
- Сдержал слово… - продолжал шептать он. – Сдержал… - на его глазах выступили слезы.
Послышался оглушительный рев. Небо потемнело – над городом словно нависли скалы. Десятки гигантских каменных фигур круша дома, башни, все, что попадалось на их пути, продвигались к площади. Улицы наполнились клубами пыли, в которой метались обезумевшие от ужаса люди.
Вдруг Винки увидел Глин-Глена. Малыш вскарабкался по ступенькам на эшафот, забежал вору за спину и ловко перегрыз стягивающие руки веревки.
- Признайся, ты ведь не верил, что я вернусь? – голос Глин-Глена едва был слышен за царящим вокруг грохотом.
Винки принялся растирать затекшие запястья.
- Если честно, не верил, но я рад, что ты вернулся!
- Еще бы!
Големы вышли на площадь. Некоторые огромные и, без сомнения, древние – испещренные трещинами тела поросли мхом и лишайником. Некоторые – с дом, кто-то не выше человека. Глин-Глен указал ручонкой на големов, улыбнулся и произнес:
- Моя семья: деды и прадеды, бабки и прабабки, родители, братья и сестры. Я в семье самый младший. Мы друг за дружку – горой!
Винки поклонился в знак признательности и сказал:
- Давайте убираться отсюда, что-то эти казни меня утомили.

Они ушли далеко от города и расстались. Големы отправились в горы, а Винки стоял и смотрел, как удаляются каменные существа. На плече самого огромного голема сидел Глин-Глен и в прощальном жесте махал рукой.
- Прощай, малыш, - прошептал Винки, чувствуя, как сердце наполняется грустью.
Неожиданно, с совершенно ясного неба заморосил дождик.
«Моя дорога дождя еще не закончена, - подумал вор. – Я еще долго буду по ней идти!»

Месяц спустя, в тюрьме другого города со строгими законами.

Винки Линк корил себя, на чем свет стоит: « Какой черт меня дернул забраться в дом городского казначея?! Глупее поступка и придумать сложно!»
Вор отчаянно колупал каменную кладку своей темницы. До казни оставалось два дня.