Новый год. Миссия выполнима: Честный корпоратив

Пиноккио внимал непрошенному шефу и балдел с каждым словом все основательнее.
А дело в том, что Дед Мороз не успевал. Реально не успевал. Не то, чтоб ему хотелось пофилонить, а людей и правда стало много. Вот и задумался он о том, чтоб подыскать себе зама. Тем более, за волшебством дело не стало, а горизонты в наше время расширились, и старик Мороз мог выбрать себе помощника из любой сказки мира. Каких только персонажей теперь не приглашают на елки!
Дед Мороз, как ему и положено, знал чаяния и мысли всех людей. И чего проще было исполнить многократно высказанное желание сотрудников торгового дома, которые устали от вранья. Этот случай отлично подходил в качестве пилотного проекта, короче, испытания для зама. Новогодний корпоратив ожидался на неделе, и ничего не мешало предложить им честного Деда Мороза.
У Пиноккио, как известно, удлинялся нос всякий раз, когда он соврет. На том основании его и призвали на ковер в заснеженный домик, выдернув из родной сказки. Да, нынче ее мало читали, и Пиноккио, признаться, скучал, но перспектива удовлетворить столь легкомысленно высказанное желание взрослых вызывала в нем законные опасения. Дед Мороз же причин для беспокойства не видел и вовсю делился планами.
– Я им письмо отправил, что они выиграли бесплатный корпоратив с Дедом Морозом. Не волнуйся, не почтой! На стол секретарше подложил, прочитали уже и ждут – не дождутся, – он довольно потер раскрасневшиеся руки, а потенциальный зам, уныло наблюдающий танец снежинок за окном, наконец, решился высказать свои опасения.
– Боюсь, как бы людей не обидеть вместо праздника. Правду все якобы любят, но не все стерпят. Они, может, не захотят оставаться на такой странной вечеринке и быстренько разбегутся, – только проговорив, Пиноккио понял, что, в принципе, весьма на это надеется.
Но хитрый старик усмехнулся.
– Не смогут. Я сделаю так, что все двери станут открываться в пустоту и отпружинивать назад! Классная идея! В каком-то фильме подсмотрел, – доверительно поделился он, едва не танцуя от восторга пред остроумием собственной персоны. – Что выпросили, то и получат, как раньше говорили, за базар надо отвечать!
Жар натопленной комнаты постепенно добрался до щек деревянного гостя.
– Как же я их буду поздравлять, если не знаю даже, чем их контора занимается? – попытался отвязаться Пиноккио. – Да и стиль разговора у меня старомодный, сказочный.
И тут нос его предательски полез вперед. На самом деле, с некоторых пор от деток и их родителей доводилось ему услышать всякое, так что Пиноккио вполне владел лексикой самой разнообразной. Дед Мороз вранье заметил, но на вид ставить не стал.
– Ничего, «Словарь офисного планктона» тебе в помощь, – жизнерадостно объявил он, почти швыряя в Пиноккио брошюрку, вытащенную из рукава. – Иди, изучай! Корпоратив через 2 дня.
***
Дверь с приклеенной еловой веткой оказалась не запертой. Миновав прихожую и одну рабочую комнатку, Пиноккио попал в довольно просторное помещение, где имелось все, что положено для празднования Нового года. В центре накрыли общий стол, аккуратно расставленная заказанная еда пока оставалась нетронутой. Слева поблескивала мишурой и электрической гирляндой средних размеров елка, потолок пересекали бумажные украшения, по стенам расклеили снежники из цветной бумаги. Сотрудников собралось человек за двадцать, все нарядные и несколько напряженные; они как-то очень быстро развернулись к вновь прибывшему. Так что Пиноккио успел вычислить только начальника, поджарого мужчину, которому как раз что-то доказывала далеко не молоденькая и не модная, но явно очень компетентная секретарша. При виде Пиноккио она осеклась на полуслове.
Если бы на лбах гостей можно было читать, то в этот раз обошлось бы без букв. Восклицательных знаков для начала хватило бы. Позднее, понятно, добавились бы и вопросительные. Но не осталось сомнений, что такого Деда Мороза бывалый офисный планктон еще не видывал. А что бы вы подумали о чурке в красной шубе и шапке с помпончиком? Инстинктивный противник всякого вранья, Пиноккио вынужден был отказаться от накладной бороды.
Положение усугублялось тем, что в начале корпоратива все еще оставались абсолютно трезвыми.
– Здравствуйте! Я вас хочу поздравить, – начал было Пиноккио с порога.
И тут нос его, конечно, вырос. Ошарашенная публика даже вымолвить ничего не решилась, разве что молодежь принялась придирчиво оглядывать его, выискивая какой-нибудь подвох.
– Не хочу я вас поздравлять, Дед Мороз заставляет, – уточнил Пиноккио. – И прислал к вам вместо себя.
Нос обрел прежние размеры. Его честность, конечно, не могла не вызвать ответное радушие.
– Чего-то цвет какой-то бледноватый. Тебя что, из гроба достали? – поинтересовался тощий очкарик, системный администратор.
– Нет. Я сделан из того, из чего гробы делают, – огрызнулся Пиноккио. – Деревянный я!
– Так похоронное бюро в здании напротив, третий этаж, – попытался отшутиться руководитель маркетингового отдела, пухлый гражданин лет сорока.
– Не нойте! Что просили, то и получили, – буркнул с неожиданной для себя злобой Пиноккио. Ох уж этот коллектив с его дурацким желанием, сами же втянули его в историю. – Вы жаловались, что устали от обмана, так? А я – Пиноккио, и лжи не допускаю совсем. И не услышите вы ее от меня. Ясно?
Дальше он не успел сообразить, как любопытная, но мало почтительная девица выступила вперед и стукнула его по лбу. Отскочила, потрясая рукой.
– Дерево, – констатировала она.
В тот ужасный миг, когда к нему бросились, казалось, все, Пиноккио едва успел заслониться своей сухонькой ручкой. Но уже в следующий момент собравшиеся, визжа, бросились назад.
– Откуда на полу горящие угли?! Надо же, исчезли!!! – прояснили ситуацию паникующие вопли.
– А я змею видел! – поделился с коллегами один из менеджеров.
Пиноккио гордо выпрямился и, дабы снова привлечь к себе внимание, свистнул. Свист вышел очень уж пронзительным; многие зажали уши. Но после этого смотреть на него стали совсем иначе, чем вначале: словно он посланник дьявола, а не Деда Мороза, чертик, а не деревяшка. Но, во всяком случае, ехидных комментариев отпускать по новой никого больше не потянуло. Пиноккио заговорил.
– В общем, я к вам от Деда Мороза, – еще раз представился он. – От самого настоящего Деда Мороза. Прошу любить и жаловать. Сегодня мы с Вами отметим в кругу коллектива Новый год, и обойдемся при этом без всякого вранья. Ясно?
Напряженные сотрудники что-то невнятно промычали. «А дальше как? Построить их сейчас хороводы водить?» – озадачился Пиноккио, но, к счастью, от дальнейших распоряжений его освободили.
– Ну ладно, давайте к столу, – пригласила секретарша тоном доброй маменьки.
Этого, определенно, все давно ждали. Никакой необычный Дед Мороз не сумел бы повлиять на эту часть мероприятия. Моментально тарелки наполнились едой, бокалы – шампанским, и некоторое время даже разговоров было не слышно, только стук вилок о тарелки. Пиноккио не постеснялся умять бутерброд.
Постепенно рядом сидящие заговорили меж собой, чувствуя себя все более непринужденно. Это, кажется, не устроило начальника.
– Эй, чурка, ты работать будешь или как? Где тост за Новый год, за Старый год? – гаркнул он так, что у некоторых еда посыпалась с вилок.
«А сам сказать никак?» – рассердился Пиноккио. Тостов, неизбежно предполагающих лесть и вранье, он опасался в этот вечер больше всего.
– Какого тоста вам угодно? – осведомился он с ядовитой вежливостью; тон его остался без внимания.
– Здоровья пожелай, что ли! – раскатистым басом распорядился шеф.
– Кому, тебе, что ли? – возмутился, в свою очередь, Пиноккио. – Да ты дымишь, как паровоз, по 20 раз на дню, виски трескаешь стаканами по каждому поводу, нервный, как сволочь, питаешься как придется, а еще врешь себе, что кальянчик полезен и якобы легкие чистит. С чего тебе здоровье, откуда оно возьмется?
К счастью, Пиноккио не обязан был говорить то, о чем его не спрашивают, например о том, что частыми посещениями курилки начальник попросту терроризировал своих подчиненных, не давая им расслабиться. Но и в таком перечислении отповедь «Деда Мороза» неожиданно имела успех, хотя и скрытый. Шеф заткнулся, а прочие собравшиеся нервно обрадовались, стараясь, конечно, этого не демонстрировать. Тем не менее, первый подарок от «Деда Мороза» они получили.
– А кому еще ты не можешь пожелать здоровья? – поинтересовалась менеджер по продажам, с виду совсем молоденькая, стройная и подтянутая.
– Да тебе с твоими диетами, и прочим подобным дурам, – буркнул Пиноккио.
Сотрудники, особенно женщины, принялись жалостно переглядываться и вздыхать. Похоже, некоторые уж начали соображать, что за вечер им светит. И поблескивание гирлянд, с самого начала зловещее для Пиноккио, теперь напомнило ему о метании мыслей, что сверкают иной раз в мозгу, подобно молнии.
– Так выходит, здоровье можно пожелать только тому, у кого оно есть? – уточнил сисадмин.
– Ну, не все безнадежно, – не мог не признать Пиноккио, радуясь тому, что вопрошающий вряд ли захочет сейчас при всех обсуждать свои запоры.
– Здоровье наше в наших руках, – бодро активизировался шеф. – И на том спасибо, Деревянный Отмороз.
Подхалимский хохот зазвучал, как по заказу. Впрочем, Пиноккио не обиделся. «Если эти ребята могут сами себя развлечь, тем лучше», – практично отметил он.
– Надеюсь, ты хоть подарки с собой захватил? – сурово уточнил первый руководитель.
Пиноккио приподнял свой мешок и неуверенно потряс им. Признаться, он понятия не имел, что именно Дед Мороз туда положил. И его пронзила догадка, столь же верная, сколь ужасная: а что, если каждому предстоит получить то, что он заслужил? И если так, то какова вероятность, что хотя бы половине это понравится? А как переживет столь неосмотрительно выпрошенную честность другая половина? А главное, как переживет свои откровения он сам, Пиноккио?
– Ну вот и отлично, – шеф встал и призывно махнул ладонями. – Веселимся, коллеги! Есть идеи?
За идеями у предприимчивого коллектива дело не стало.
– Надо поставить крутой музон! – пожелала одна из девиц, и сисадмин немедля занялся этим. Глядя, как он возится с дисками, ожидая загрузки клмпьютера, Пиноккио понадеялся, что уж теперь раскусившие суть правды сотрудники станут теребить Деда Мороза только по поводу подарков. И то, смотря что первым достанется.
После недолгих споров о выборе диска приоритет остался за молодежью. Для пущего сходства с дискотекой секретарша с согласия начальства отключила свет. Гирлянды замигали, вполне сходя за цветомузыку, и началось.
Первая песня, надрывная, заунывная и попсовая, оставила у Пиноккио впечатление, что ныне обладатели блеющих мужских голосиков за неимением личной жизни и нормального дела пасутся на эстраде для самоутверждения через демонстративное страдание. Уже на данном этапе громкость показалась ему чрезмерной, однако никого больше, казалось, это не беспокоило. Народ раскачивался в такт, словно впал в массовый сомнамбулический сон.
Второй трек, более динамичный, изобиловал неприличными словами и звуком ударных. Вот тут уж каждый второй показал, как умеет прыгать! Некоторые из старших, впрочем, вернулись к столу и оттуда изредка похлопывали, делая вид, что им весело.
Дальше все происходило примерно так же, пока Пиноккио не почувствовал вдруг, что звук сейчас вдавит его в стену. Или в пол. Но с этим бы он справился; однако усиливалась фальшь, идущая отовсюду. В силу своей экзистенции Пиноккио не выносил ее, и даже деревянная природа не могла побороть такую чувствительность. Тексты песен, да и музыка откровенно угнетали его, сами танцующие по ходу все больше прикидывались, будто им все нравится, и вот градус притворства достиг той степени, что... Вдруг все прекратилось. Звук пропал, загорелся свет, и плясуны на миг застыли напротив друг друга в странных позах. Впрочем, все они почти сразу, как по команде, вопрошающе обратились к «Деду Морозу». И тот не мог возразить: ведь, понятно, именно его желания, как распорядителя праздника, доходили до настоящего Деда Мороза в первую очередь.
– Хватит! – взмолился Пиноккио. – От такого музона моя деревянная башка трещит! Чем же ваши головы набиты?!
Отвечать ему никто не стал. Большинство обиженно пялилось на затейника, который испортил все веселье. Ну кому в праздник понравится думать, чем его голова набита? «Особенно если задуматься стоит, но особо нечем», – отметил про себя Пиноккио.
Ворча, гости принялись рассаживаться. Но проголодаться они явно еще не успели, и вскоре последовал законный вопрос:
– Ну и чем нам теперь предлагаете заняться? – требовательно обратилась секретарша.
Об этом Пиноккио не подумал.
– Попробуйте сами спеть, – посоветовал он, чем сначала привел собравшихся в ступор.
– Да мы не умеем! Да мы плохо поем! – посыпались возражения.
– Как умеете! – отрезал Пиноккио, в душе опасаясь, что выпрашивает себе новое испытание. – Давайте, а то не получите конфет.
В подтверждение его слов, все конфетницы и открытые коробки, как по команде, взмыли в воздух. Пиноккио этого не просил; подобная поддержка навела на мысль о том, что за ним наблюдают, и заставила поежиться. И не только его – без того не особо поддатые, сотрудники мигом протрезвели от волшебного финта, и в глазах у многих появился страх. Пиноккио понимал их, все-таки магия хороша на экране, а не по соседству, где можно схлопотать от нее по заднице. «Ну и шуточки у тебя, Дедушка Мороз» – подумал он.
– А какую песню? – робко поинтересовалась Валерия, менеджер по продажам. Она единственная не сняла бейдж с именем и должностью.
– Новогоднюю! – объявил Пиноккио.
– Ну ясно, – проворчал шеф, стараясь не глядеть на сотрудников, которые, кажется, вовсе не ждали, что он возьмет ситуацию под свой контроль. А инициативу приняла меж тем секретарша. Именно она, выпрямившись для настройки, первой подала голос.
– «Маленькой елочке холодно зимой!» – протянула она робко и немного фальшиво, зато старательно. И уже к следующей строчке к ней присоединились другие. В последнюю очередь – те, кто помоложе, и то после того, как обратили внимание, что Пиноккио оглядывает всех и якобы контролирует.
Было заметно, что петь они все отвыкли, и теперь, открывая рты, как будто удивлялись сами себе. И тому, что помнят слова про елочку, про то, сколько на ней шариков цветных и всего прочего.
Преимущество хорового пения в том, что отдельные голоса, какие бы они ни были, в нем теряются, и звучит общий хор всегда красиво. С людьми стало что-то происходить. Смущение их уходило, морщины разглаживались, в глазах появлялась радость. И, когда слова кончились, сотрудники огорченно застыли, словно потерянные.
В наступившей тишине зазвучали отчетливые аплодисменты шефа.
– Душевно, коллеги! – похвалил он. – Даже не ожидал, что мы так можем.
– Как будто вернулась в старшую группу детского сада! – нервно хохотнула секретарша.
– Вот бы кто зашел, – бросила в пространство одна из менеджеров. – Решили б, наверное, что мы уже совсем упоротые в доску.
Ее слова многих рассмешили; во всяком случае, похвала начальника не столь способствовала расслаблению. Пиноккио отметил, что зря старик Мороз принимал меры: уходить раньше с корпоративного мероприятия никто не решался. Равно как и отлынивать; все прекрасно знали, что начальство строго следит и тех, кто отшивается, берет на карандаш.
– Что там у тебя дальше по программе, Рубль Деревянный? – потребовал шеф.
Пиноккио почесал в затылке.
– Ну… стишки расскажите, – предложил он.
Участники корпоратива демонстративно скисли.
– Нет, ну точно, прямо утренник в детском саду, – проворчала заместитель бухгалтера. – Дедушка Мороз, мы, никак, повзрослели уже, а?
– Нифига! – выпалил Пиноккио, не подумав.
Его нос, сохранивший прежние размеры, незыблемо свидетельствовал, что, пусть не всем это приятно, а так оно и есть. Вот настаивающая сейчас на своей взрослости тетка была на редкость обидчивой: и кто глянул на нее якобы не так, и кто прошел мимо, не поздоровавшись, сразу рисовались ей злоумышленниками, пренебрегающими ее несомненными достоинствами. Так маленьких девочек, привыкших к всеобщему умилению, задевает невнимание гостя, заскочившего по делам. И пакостила почтенная дама в свои сорок с хвостиком совсем как маленькая, жаловалась всем подряд и распускала сплетни. И то хорошо, что этим ограничивалась и в служебных бумажках, помня о взрослой ответственности, оставалась аккуратна.
– Ага, строит нас тут, как сопляков, – пробормотал молоденький курьер в углу. Пиноккио знал, что он хотел бы пораньше свалить с мероприятия, как в будние дни – с работы, и все затем лишь, чтоб резаться в стрелялки дома на компьютере. Так, между прочим, парень провел и прошлую новогоднюю ночь, и позапрошлую.
– Ну, раз такие взрослые, расскажите свои стихи, – не отступил от просьбы Пиноккио. – Кто сочиняет? Только не надо галиматьи в стиле «От моей большой любви распускаются цветы, прекращаются понты и сбываются мечты»! – поспешно предупредил он.
– А если они от сердца? – демонстративно оскорбился усатый менеджер по персоналу.
– Не от сердца, а от другого места, – поправил честный Пиноккио, и добавил, желая пресечь показную обиду усача, – от задницы вообще! Ну?
Он требовательно оглядел коллектив и, заметив, как старичок – главный бухгалтер, самый пожилой сотрудник, нервно покашливает в кулак, призывно кивнул ему.
– Ну, раз таки заговорили про задницу, – многообещающе начал почтенный член коллектива, сразу приковав к себе общее внимание. – Не к столу, конечно, будь оно сказано, и пусть наши дамы простят меня…
Он умолк, давая понять, что сомневается, продолжать ему или нет.
– Так давайте выйдем из-за стола тогда! – энергично распорядился шеф. – Не прилепились же мы к стульям, в самом деле. Просим, просим Вас, Борис Эдуардович!
Сотрудники бодро попрыгали со своих мест, сгорая от любопытства, что за поэзию мог наваять главный бухгалтер. В мгновение ока они окружили его на небольшом пространстве импровизированной сцены, так что бедняге, и захоти он сбежать, некуда было податься.
Старичок еще раз прокашлялся и заговорил.
– Надо признаться, я очень люблю природу. В молодости мы устраивали походы, ходили на речку и так далее. Теперь молодежь не такая, но это все неважно. Меня так удручает, – глуховатый голос взвился к потолку, – как люди в наше время обращаются с окружающей средой. Всюду, где появятся, норовят устроить свалку. Разве не так?!
Подтверждающий гул коллег продемонстрировал, что они в полной мере разделяют его возмущение. Ободренный, Борис Эдуардович продолжал:
– Ведь и гадят, прошу прощения, где ни попадя.
– Так оно лучше, чем пластиковые пакеты, которые веками не разлагаются, – продемонстрировал экологическую грамотность системный администратор.
На него зашикали: в самом деле, зачем человека перебил.
– Кому как, – грустно произнес главный бухгалтер. – Наступить-то лучше на целлофан!
Даже у Пиноккио тут не возникло больших возражений. Полколлектива непроизвольно прыснуло. Посрамленный непобедимой логикой старшего поколения, сисадмин отступил в тень.
– Вот, с вашего позволения, я зачитаю свое. Наболевшее, – и Борис Эдуардович зажмурился. Окружившие его коллеги приготовились слушать, невольно подавшись навстречу.
И вот безупречные рифмы главного бухгалтера изверглись на коллектив:
– Туристы писают в воде
И какают в песок
Бывает так всегда, везде,
Никто не одинок!
Хоть туалет таскай с собой,
Итог, увы, один:
Не властен над своей нуждой
Природы господин.
Поэт дернул головой и распахнул глаза навстречу овациям. Те, впрочем, последовали не сразу, сначала раздались робкие хлопки, но когда зааплодировал шеф, единодушие коллектива в одобрении шедевра экологической поэзии побудило Пиноккио прикрыть уши.
– Ну что, Дедушка Мороз, давай приз нашему поэту, – закричала секретарша.
Пиноккио ничего не оставалось, как подчиниться законному требованию публики. Он подошел к краснеющему старику, не глядя, порылся в мешке и вынул оттуда сразу два пластмассовых, упакованных в пластик, предмета. Больший из которых заставил его деревянную сущность сжаться.
– Что это? – поинтересовалась одна из менеджеров по продажам.
Однако Борис Эдуардович расплылся в радостной улыбке и едва не выхватил подарки.
– Это, милочка, судно, в больницах утками называют, – пояснил он. – С Вашим покорным слугой в моем-то возрасте всякое может приключиться, а ну как понадобится. И в тему, смотрите-ка, прям к стишку! Спасибо, добрейший, – и он от души тиснул Пиноккио и чмокнул его в щеку. – А вот это, – продемонстрировал он, – набор поплавков, для удочки. Вечно у меня уплывают. Люблю рыбалку! Благодарю тебя, дедушка Мороз, душевно благодарю, – повторился довольный старик.
– А дальше что? – сурово обратился начальник к «Дедушке Морозу», не стесняясь демонстрировать, что ему далеко не все кажется уместным.
– Что? Возвращайтесь к столу и выпейте! – распорядился Пиноккио. Теперь, когда первый подарок был вручен, а расправы не последовало, он обрел некоторую уверенность в своих правах распорядителя торжества, и начинал верить, что, пожалуй, вполне себе справится.
Его предложение всем очень понравилось. «Дед Мороз» между тем вспомнил, что обязан поощрять активных участников. Поколебавшись, он все же подошел со своим мешком к секретарше.
Та стесняться не стала и сразу полезла за подарком. Ей досталась маска лисички, сразу же гордо всем показанная.
– С мушкой. Да это лиса Алиса! – узнала секретарша, на миг нахмурилась, а затем расплылась в улыбке. – Это мой любимый персонаж! Спасибо большое, Дедушка Мороз.
Пиноккио вынужден был признать, что она не сильно слукавила. Да, сначала обиделась немного, но всерьез бы ее не расстроила такая ерунда. Она знала и цену, и место в жизни своим лисьим качествам.
– Вы у нас признанный ас дипломатии, и за это мы Вас ценим, – веско добавил шеф. И это тоже была правда.
Сам он вскорости неохотно продемонстрировал собранию огромного высушенного таракана в банке, и Пиноккио был потрясен, как радостно и жадно заблестели его глаза, когда он увидел, что вынул из мешка.
– У меня дочка насекомых коллекционирует, – признался шеф. – Уж не знал, что ей дарить. Очень надеюсь, что у нее еще нет такого. Вот так повезло, – пробормотал он и подмигнул Пиноккио.
Слегка шокированные тараканом, сотрудники поспешили затребовать подарки и для себя, выказав полную готовность их заработать.
– «Свет мой зеркальце, скажи, да всю правду доложи: я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?» – продекламировала девица под восторженный визг своих товарок.
– Вы прекр... – невольно подхватил Пиноккио и осекся. Знакомое чувство, что нос вот-вот вывалится из своих размеров, вовремя захлопнуло ему рот.
Назвать девицу однозначно непривлекательной было бы нечестно. Молодая, с хорошей фигурой, симпатичная, даже с косметикой не слишком переборщила. Однако восторгаться ею не тянуло: чрезмерным было нечто другое, типичное, кстати, для собравшихся барышень, дам и даже мужчин, чего Пиноккио еще для себя не определил.
– великолеп...
Нос снова начал расти, еле успел вовремя заткнуться. Заминка удлинялась, вот-вот все просекут, что-то не то. Незадачливый Дед Мороз между тем должен же был что-нибудь сказать.
И тут его осенило. Не зря же читал он подсунутый Дедом Морозом словарик!
– Вы, дорогуша, сегодня фельдепердозны! – объявил Пиноккио.
– Это как? – девица опешила, как и все вокруг нее.
– Парадны. Почти помпезны, но не настолько. Ну очень торжественны! – выдал комплимент Пиноккио. «Короче, припонтованы» – кстати припомнил он подходящее, объединяющее в массе своей собравшихся, определение. И едва сдержался, чтоб не предложить ей словарик, где она могла бы сама посмотреть и убедиться, что он слова не выдумал. На «офисный планктон» честное собрание могло бы обидеться.
Следовало вручить барышне подарок. Пиноккио подсунул ей мешок, в который она предусмотрительно попыталась заглянуть, но ничего не вышло. Впрочем, вытащила она оттуда всего лишь двойное зеркальце, на которое Пиноккио поначалу подумал, что это пудреница: оно закрывалось, и с одной стороны было обычным, с другой – как бы увеличивало.
Далее нескольким менеджерам, уже без стеснения декламирующим детские стихи, достались скороварка, теплые шерстяные носки, пачка кофе, сервиз, и одной особо отличившейся ротозейке – сразу несколько зарядных устройств, чему она радовалась больше всех.
Раздачу подарков прервал начальник, поинтересовавшись, не желает ли кто-нибудь произнести тост.
– Успехов в личной жизни! – тут же приняла инициативу секретарша. – Счастья всем нам в Новом году!
«Отличный тост», – подумал Пиноккио, прекрасно понимая, что ему подобная велеречивость была бы недоступна. Для начала, понимание личного успеха у собравшихся очень уж сильно варьировало: от количества любовников до богатого мужа, или спортивных достижений внуков. Для успеха каждого рода требовалось ему соответствовать; ну хотя бы делать именно то, что требуется, то, что в принципе может привести к цели. Вон та с виду милая тетка, что регулярно жалуется на хвори внучка, без конца распекает и нервирует невестку, а сама, между прочим, никогда времени не найдет, чтоб посидеть с ребенком. Торчит на работе, и тем лучше, что меньше дома бывает. Зам руководителя каждый вечер с новой девицей; ему самому это давно уж радости не приносит, не то, что счастья. А по-другому не умеет, по правде, и менять что-то боится. И неудивительно, каждый день слушает скверные бабские разговоры в офисе. Менеджер по продажам Лерочка мечтает о богатом муже, при этом на работе командует, а вне работы всем грубит: хоть в подъезде, дома, хоть в магазине, а больше она и не бывает нигде. Два слова, и уже никто в упор не видит, что она хорошенькая. Потому деньги Лера зарабатывает сама, и жалуется в свободное время, что перевелись ныне настоящие мужики.
Между тем Пиноккио одарил заместительницу главного бухгалтера комплектом марлевых повязок для профилактики гриппа и веревкой, в которой она, к счастью, не опознала кляп, и отправился дальше.
– Пожелай мне богатства! – попросил руководитель маркетингового отдела.
Для носа Пиноккио простая просьба о ни к чему не обязывающем пожелании вновь оказалась возмутительной. Какое там богатство! Сразу сделалось ясно, что при существующем отношении к деньгам просителю предстояло еще долго выпутываться из финансовых проблем. Он совершенно не умел отказать ни жене, ни детям, которые исправно требовали всякую ерунду, и притом, что супруга тоже неплохо зарабатывала, зарплаты испарялись за неделю. Пиноккио видел много таких людей: словно деньги обжигали их, и они стремились поскорее все спустить. Самое смешное, что все они мечтали о богатстве и даже верили, что когда-нибудь оно свалится им на голову.
– С кредитами разберись, – посоветовал Пиноккио.
Неожиданно мужчина очень обрадовался.
– Смотри-ка, и правда деревяшка в корень зрит! – объявил он. – Прям все угадал. Ну, спасибо, дай Бог сбудется! – он чокнулся с коллегами и опрокинул в себя бокал без остатка.
Ему достался ежедневник, при виде которого маркетолог скис, пробормотав что-то про жадность Деда Мороза. Планировать что-либо и записывать он, очевидно, не считал таким уж полезным.
Дальше Пиноккио прошел туда, где одна из подвыпивших менеджеров по продажам жаловалась секретарше на свое горе: от нее недавно ушел муж, который ныне имел наглость открыто появляться с любовницей в разных точках общепита. К разговору двух женщин вполуха прислушивались главный бухгалтер и его заместительница.
– Просто зло берет, – говорила покинутая супруга, – думать не могу, что они там кайфуют. Вот обломать бы им всю малину! – и глаза ее мстительно сверкнули.
– Да запросто, и скандал устраивать не надо, – воодушевилась умудренная опытом секретарша. – Тебе кто запрещает зайти в ресторан? Всего-то и надо, что подойти к их столику и сказать…
– Так муж же меня узнает, – робко указала продажница.
– Ну и что? Думаешь, не обрадуется? – хитро прищурилась советчица. – А тебе оно надо? Пусть, пусть подергается! Или найми кого, хотя… Вот еще тратиться! Подошла к их столику с открыткой в конверте и строчишь, как лектор: «Доставка стихотворения, что характеризует индивидуальность вашей любви, именно вашей! Распишитесь на обороте, – и подсунь ему конверт на подпись, если хочешь, а нет, так продолжай. – Включает идейную борьбу человечества за… свободу дефекации! Бумага выполнена из слоновьего помета, благотворительный сбор в пользу слонов Тайланда. Теперь можете дарить даме». И быстренько вали оттуда. Пусть себе парочка наслаждается стихом, который, как сказано, характеризует именно их любовь.
По ходу изложения секретарша демонстрировала изрядный артистизм, закатывала глаза, поджимала губы и, в целом, выдала номер весьма занятный.
– Какая Вы изобретательная! – сдержанно отметил главбух.
Секретарша молитвенно простерла к нему руки.
– Так это Вы меня сейчас вдохновили, Борис Эдуардович, – объявила она. – Я думаю, сегодняшнее Ваше стихотворение для такой цели как раз годится! Я вот его записала, – она покопалась в карманах, извлекла записную книжку и, прежде чем передать собеседнице, уточнила у автора: – Вы не возражаете?
– Никоим образом, – пробормотал потрясенный старик, явно не ожидавший такой популярности. Он сделал широкий жест и уткнулся в свою тарелку. А секретарша с менеджером захихикали, перечитывая стих.
– Напиши на открытке и подари, как я учила, – повторила наставление секретарша. – Стопудово, они его прочитают! Ну не смогут сдержаться! И пусть потом кайфуют.
– Ох, не знаю, получится ли у меня так бойко выступить, – усомнилась женщина. – Может, правда, попросить кого-нибудь? Но – так им и надо!
Пиноккио решил, что настала пора ему исполнить свой долг, ведь сотрудница, оставшаяся без мужа, до сих пор подарок не получила. Он подошел и сунул мешок ей почти под нос. Та отвлеклась от коварных планов безо всякого восторга.
– А может, не надо? – попросила она, адресуя слабую улыбку коллегам, которые немедленно включились в наблюдение за ней. – Я и так знаю, что была плохой девочкой.
– Вот еще! – возмутилась заместительница бухгалтера. – Все как люди, а ты что?
Подталкиваемая общественностью, продажница со вздохом опустила руку в мешок и сразу схватила первую попавшуюся вещь. Это оказалась фотография мужчины в рамке и, взглянув на нее, женщина опешила.
– Да это, никак, твой муж? – опознала секретарша.
– Ага, – подтвердила продажница и требовательно уставилась на Пиноккио. – Что это значит??
Уж такого поворота в роли Деда Мороза он не ждал! «Вот объясняй людям то, что они сами должны знать», – подумал он про себя.
– Значит, что как раз он тебе и нужен, – произнес Пиноккио как можно мягче, и от чрезмерно деликатного тона нос его дернулся пару раз, ибо на самом деле он порывался сказать «дура».
Женщина немедленно напустила на себя строгий вид, демонстрируя высшую степень возмущения.
– Что, козел, который по кафешкам мотается с кем попало? – пришла на помощь секретарша.
– Потому и мотается назло, – пояснил Пиноккио. – Ты же его выгнала и при соседях на лестнице скандал закатила, так? Ну вот и он тебя теперь повсюду типа позорит. Такая уж у вас любовь, и ничего с этим не поделаешь.
– Как это? – прорезался голос у продажницы.
– Он – козел, а ты – коза, – выдал Пиноккио. – Видовая принадлежность дается от рождения.
– Да я не о том… Хам, деревянный чурбан! – опомнилась женщина, и тут же, забыв о необходимости наезда, с подозрением спросила: – Так он меня еще любит, что ли?
– Конечно, любит, – успокоил ее Пиноккио. – И ждет не дождется, когда же ты на него внимание обратишь. Кстати, метод, который вы тут придумали, вполне себе подойдет.
Продажница довольно заулыбалась. Теперь казалось, что она получила лучший подарок на свете.
– Мужчины – мы такие, гордые! Первыми мириться… – поддакнул главбух и смешался под не слишком дружелюбным взглядом своей заместительницы.
Участвуя в беседе, Пиноккио упустил момент, когда одна из менеджеров все же попыталась втихую свалить. Но после того, как она с громким воплем отпружинила назад в комнату, вынужден был обратить на нее внимание, как и все присутствующие. И, разумеется, именно на него набросилась пострадавшая, требуя объяснить, что за безобразие.
– Дедушка Мороз не разрешает уходить раньше, – заявил Пиноккио под гнетом не самого доброжелательного внимания. «Пора бы уж отключить эту гирлянду, зачем ее вообще повесили?» – подумал он.
– Я все руководству объяснила. Мне пора к детям, – просительным тоном, едва не канюча, обратилась женщина к Пиноккио.
И он вынужден был отвечать.
– А то ты не знаешь, что нафиг им дома не нужна, – произнес он как можно спокойнее. – Они без тебя из холодильника таскают, что хотят, и по телевизору смотрят, что угодно, а ты их воспитывать будешь и убирать заставишь. А главное, от телевизора подвинешь, потому что на самом деле ты рвешься посмотреть свой сериал через сорок минут.
Коллектив выжидательно замер. Женщина как будто смутилась, но все же, похоже, собиралась настаивать, не понимая, что Пиноккио вовсе ее не держит, а врать ему бесполезно.
И тут в дело вмешался шеф. Поднявшись, он громогласно объявил:
– Спасибо, коллеги, наш вечер окончен. Был рад всех вас видеть!
Такого, конечно, никто не ожидал так скоро, однако сотрудники быстро сориентировались. Женщина, желающая уйти, пулей выскочила за дверь, остальные вставали и оправляли одежду.
– Честность – это нужно, конечно, но как-то уж очень своеобразно, – поделился впечатлениями главбух.
– Нет, хорошо было, но лучше не рисковать, – добавила одна из девушек, прижимая свою пачку кофе к груди.
Люди копошились, собирая со стола, кто-то для себя, иные просто помогали убирать. Шеф жестом подозвал к себе Пиноккио. Неожиданно освобожденный, тот попытался честно определить, доволен ли он. Это ему совершенно не удалось; такая двойственность, как сейчас, когда и да, и нет, обычно была деревянному человечку чужда. Однако и обычный человек, который его позвал, похоже, чувствовал примерно то же.
– Да уж, захотели правды! Хорошо, хоть ты моих людей насмерть не перессорил! – вынес условную благодарность руководитель.
– Все-таки тактичность в общении всегда должна присутствовать, – поддержала секретарша, неведомо как оказавшись рядом. – Вы со стола, что осталось, все заберите! И вино! – крикнула она сотрудникам.
Между тем сисадмин приблизился к тройке главных и обратился к Пиноккио.
– А я подарок еще не взял, – сказал он.
Пиноккио охотно распахнул мешок. Сисадмин вынул оттуда клизму, повертел ее в руках, явно раздумывая, не положить ли обратно, но передумал. Начальник благосклонно усмехнулся и, наклонившись чуть вперед, заговорщицки прошептал:
– А вы заметили, что на честном корпоративе рулит тема дерьма? Интересно, почему бы это.
Секретарша философски пожала плечами.
– Жизнь такая, – буркнул системный администратор и вопрошающе поглядел на Пиноккио, ища подтверждения.
Приятно говорить людям то, что они ожидают услышать, но поступить так сейчас – значило бы солгать. А этого Пиноккио себе позволить не мог.
– Нет, – сказал он. – Просто люди обычно варятся в том, о чем они больше всего думают.
Осмыслив фразу за пару секунд, его собеседники невольно прыснули.
– Значит, будем думать о любви, деньгах и успехах, – подытожила секретарша. – С Новым годом!

Я - кошка. Хожу где вздумается, гуляю сама по себе.

Отредактировано - Дервиш 24 Фвр 2015 19:27:06

Что хорошего:

1. Сюрреализм корпоративных праздников отражён верно L)

Что не понравилось:
1. Косноязычие - давить. Это затрудняет понимание:

Дед Мороз, как ему и положено, знал чаяния и мысли всех людей. И чего проще просто было исполнить многократно высказанное желаниея сотрудников торгового дома, которые устали уставних от вранья сотрудников торгового дома. Этот случай Такое желание отлично подходило в качестве пилотного проекта для , короче, испытания для только что появившегося зама. Новогодний корпоратив ожидался на неделе, и ничего не мешало предложить им честного Деда Мороза поэтому для разнообразия честный Дед Мороз им не помешает.

2. Есть такая буква - ё. Не нужно заставлять читателя разбираться, где "все", а где "всё".
Это не добавляет лёгкости чтения L)

3. Неумышленная тавтология

и правда стало много. Вот и задумался он о том, чтоб подыскать себе зама. Тем более, за волшебством дело не стало,

стало-стало

4. Содержание:

И вот безупречные рифмы главного бухгалтера изверглись на коллектив: – Туристы писают в воде И какают в песок Бывает так всегда, везде, Никто не одинок! Хоть туалет таскай с собой, Итог, увы, один: Не властен над своей нуждой Природы господин.

не очень-то интересное. Возможно, это такой юмор. При всём уровне гротеска, если такой был тут заложен, я не могу представить главного бухгалтера, читающего такие вирши. Это он должен очень много выпить, а столько не пьют.

По содержанию(и это моё ИМХО, как читателя) - рассказ не очень-то интригует и развлекает.
Активнее нужно развлекать - читатель сейчас продвинутый. Много фильмов на эту тему есть - про героев, ставших Сантой. На этом фоне рассказ не смотрится. И к тому же он тяжело читается.

Резюме:

Косноязычие, отсутствие интересного содержания, если юмор, но специфичный.
Рассказ скорее не понравился.
Думаю, что рассказ займёт место с 12 по 14.

Отредактировано - Falcony 22 Дек 2014 16:25:06

не так уж у вас всё плохо - в сравнении с тем, что я уже почитал.

может рассказ будет и где-то посерёдке

А вообще, если есть тяга к написанию рассказов - пишите. Чем больше напишите, тем лучше будет.

А по улучшению ремесла см. мой пост в "Бартеле".

Отредактировано - Falcony 24 Дек 2014 09:49:47

Забавно. Тренировка честности. Читалось легко и ура-ура-ура Дедушку не калечили, не похищали, не закидывали в чужие миры (ну жалко его было местами чес-слово). В общем жив здоров Мороз Иваныч. И чрезмерно жестоко над людьми не пошутковали. Симпатичный Новогодний рассказ. Спасибо, с Новым годом наступающим )))

Хроник.