Золотой король

- Ну, что скажешь, студент?
- Бакалавр, - в неизвестно какой раз поправил Антонио, беря у главаря подзорную трубу.
Они говорили в пол голоса, но могли бы и в полный: даже здесь — на вершине холма - рокот барабанов, завывания камышовых труб-арке и вопли жрецов звучали оглушительно.
- Это ты дома был бакалавр, а здесь ты студент, - ухмыльнулся Мигель, и запустил пятерню в густую, нечёсанную бороду. - Не соврал наш проводник?
И он пнул пленного индейца под рёбра: тот попытался сжаться, прикрыл голову искалеченными руками, и тихо заскулил.
- Да вроде как... - протянул Антонио. - Озеро, плот, на который поставили корзину с дарами, девять жрецов - шеке - помогают вождю натереться какой-то липкой дрянью... Потом его должны обсыпать золотым песком, и они полезут на плот... Всё как я читал. А, ну вот — уже заканчивают.
- Хэ! Ну так не будем ждать, когда они всё это утопят! - главарь вытащил из-за пояса пистолет, нагнулся и стукнул индейца рукояткой в висок. - Вперёд, ребята! Навестим золотого короля!
И первым побежал вниз по склону.

Через несколько минут всё было кончено: немногих уцелевших (среди них - один из жрецов) слегка поколотили - потом разберёмся! - и уложили связанными.
Мигель приказал стащить с плота блестящее в солнечных лучах тело вождя, снял крышку с огромной корзины. Вытащил сверкающую чащу, изукрашенную прихотливым орнаментом. С торжествующим криком поднял её над головой: бандиты разразились радостными воплями. От избытка чувств некоторые стали стрелять в воздух. Однако, радость главаря длилась недолго. Он опустил руку с чашей, поскрёб золотистый бок ногтем... И бросил чашу в воду. Всё вздрогнули: крики застыли на губах... Чаша не утонула! Она покачивалась на волнах как кораблик.

Мигель с рычанием опустился на колени, и обеими руками стал вытаскивать подношения богам: браслеты, ожерелья, диадемы, перстни... Всё летело в воду и оставалось покачиваться на волнах. А потом с самого дна корзины поднял здоровенный камень: этот оказался настоящим. Бандиты попятились от берега: то ли от брызг, то ли от выражения, проступившего на лице главаря.

- Ты! - он выхватил разряженный пистолет, спрыгнул с плота и подошёл к Антонио. - Спроси у него, - он ткнул в сторону пленного жреца, - где золото! И не будь я Мигель Тирадентис, если не вырву ответ!

Спустя четверть часа - лицо главаря наливалось дурной кровью, а среди бандитов всё больше ползли какие-то шёпотки - Антонио удалось разобраться в сути происходящего. Жрец и не думал отмалчиваться, но говорить с ним приходилось на жуткой смеси испанского, английского, голландского, нескольких индейских наречий и языка жестов. Потом Антонио подошёл к трупу вождя: тело, обмазанное сладко пахнущими благовониями, отбрасывало лимонно-жёлтые блики. Блики шли от множества налипших мелких кристалликов кубической формы. Антонио оторвал несколько, положил на камень, постучал рукояткой ножа, поковырял лезвием...
- «Fool's Gold», как говорят гринго. Золото для дураков, или пирит. Блестит как настоящее.
- А настоящее золото где? - спросил Хосе - правая рука главаря.
- Жрец говорит, что когда муиски бежали от конкистадоров, то не смогли унести много золота. А в этих местах его и вовсе не оказалось. И тогда великий шеке обратился к богам, и боги сказали, что подношения должны быть красивыми и блестящими, а из чего они сделаны — богам не важно. Вот индейцы и делали подношения из лакированного дерева, а вождь для ритуального омовения натирался пиритовым песком.

- Ты! - багрово-красный Мигель наконец вернул себе способность говорить, - ты же говорил, что всё как в твоих книжках!
- Ну да, - кивнул Антонио, глядя на направленный в лоб пистолет. Ну и что, что тот не заряжен: кивнёт Мигель, и Хосе, или Панчо с Хончо... - Всё как у настоящих муисков. Надо было как следует расспросить пленного, но ты как услышал про золотого короля...

Грянул выстрел.

- Матерь божья... - Антонио истово перекрестился, и стал стирать с лица капли крови.

Бывший главарь лежал у его ног, а Хосе повернулся к остальным бандитам:
- Вот что я скажу, братва! Мигель - упокой господи его душу - никогда не был умным человеком. Но пока ему везло, он был нашим главарем, нашим аделантадо. Но тут он основательно сел в лужу. Да и нас в дураках оставил. Меня дома братья засмеют, если узнают. Нет, будет лучше, если никто и никогда об этой истории не узнает.
Бандиты переглядывались, раздавались возгласы: одновременно смущённые и одобрительные.
- Тебя это тоже касается, - Хосе вновь посмотрел на Антонио, и усмехнулся, - бакалавр.
- А говорят, что дуракам закон не писан, - невпопад ответил Антонио.
- Только удачливым, амиго, только удачливым, - широко улыбнулся Хосе. - Ну что, будешь у меня этим, как его... помощником по учёным вопросам?

Я - кошка. Хожу где вздумается, гуляю сама по себе.