Хайнлайн Роберт / Heinlein Robert

я не спорю что поздние комментарии лучше или хуже. я говорю что вообще наличие комментариев это хорошо.

задумался - а ведь сейчас и нет считай таких книг в электронном виде чтобы были комментарии. у круза только видел, или у кого то из его продолжателей текст со сносками на описание оружия.

"Следите за своей речью - от нее зависит Ваше будущее".
Сэр Уильям Шекспир

Отредактировано - Dayroon 10 Окт 2011 11:40:40

Перемещено из Роберт Хайнлайн - Время для звезд - 10 Окт 2011 10:40:52

"Время для звезд" - отличный роман! Качественная фантастика из прошлого! Рассказывается о корабле, который вынужден скитаться в просторах космоса и искать пригодные для жизни планеты.

Роман издан в 2006 году. С учетом того, что Хайнлайн, умер в 1988 возникает вопрос о соавторстве. Отсюда вполне логично возмущение некоторых читателей, оставляющих сообщения на форумах о том, что это НЕ ХАЙНЛАЙН. С другой стороны, если читатель знает Хайнлайна исключительно по "Звездному десанту", "Кукловодам", "Дороге славы" и юношеской серии книг, то ему трудно вообразить иного Хайнлайна. Написавшего "Чужака в чужой земле", «Уплыть за закат» и вообще в своем позднем творчестве все меньше ставшего уделять приключенческой или активной линии повествования.
Прочитав «Переменную звезду», могу со всей ответственностью заявить, что это таки Хайнлайн. Во всяком случае идеи Хайнлайна, многие из которых так или иначе мелькали в прочих его произведениях. Я говорю о корабле поколений, о телепатах-близнецах, рассуждениях о фермерстве, коллективных собраниях и так далее. Тем, кто прочитал большинство книг Великого Мастера, не придет в голову усомниться в том, что авторство на обложке поставлено заслуженно.

С другой стороны влияние соавтора, Спайдера Робинсона, также чувствуется. К сожалению, Робинсон почти не представлен на русском языке, несмотря на полученные 3 Хьюго, 1 Небьюлу и премию Джона Кэмпбела. Внимания отечественных издателей удостоились только «Звездный танец», впрочем, самое известное произведение автора, наполненное легкостью, изысканностью и художественностью изложения, как будто текст книги, его стиль, впитал в себя часть эстетического удовольствия от представления в воображении сложных танцев группы танцоров в невесомости, в антураже которых так или иначе вьется детективная история романа, и отдельные рассказы, периодически всплывающие в сборниках и антологиях. По моему мнению Спайдер Робинсон привнес в «Переменную звезду» значительную часть художественного вкуса и любви к искусству, описывая главного героя, талантливого музыканта-саксофониста. Склонность же передавать умонастроения и внутренний мир своего героя – общая и у Хайнлайна и у Робинсона. Можно только порадоваться, что у Хайнлайна оказался столь подходящий соавтор, дополнивший сильные стороны Мастера своими собственными талантами.

Мы знакомимся с главным героем романа, Джоэлем, на выпускном балу, где он со своей девушкой Джинни танцует потрясающий танец (и здесь тоже рука Робинсона).

Но ничто из всего этого не может объяснить, как Джинни танцевала в тот вечер. Я знал, что она отлично танцует, но в тот вечер ее словно бы околдовал призрак Джиллис. Нет, она танцевала не совсем так, как Джиллис хотя та явно ее вдохновляла. Джинни откалывала такие потрясающие па, что я только диву давался. Она выделывала такие комбинации фигур, что стала привлекать внимание остальных, хотя на танцполе было полным-полно ребят. Ее длинные рыжие волосы развевались, словно плащ тореадора, и какое-то время я просто таращился на нее, будто загипнотизированный бык. А потом она встретилась со мной взглядом, и ее глаза сверкнули, и вдруг я поймал себя на том, что пытаюсь изобразить комбинацию танцевальных шагов, о которой прежде даже не помышлял – пытаюсь, осознавая, что ни за что не получится. Но у меня получилось! Она одарила меня улыбкой, от которой меня просто в жар бросило, и исполнила загадочное па. Пока я соображал, что мне делать, она успела сделать поворот, а потом мы с ней исполнили пять довольно сложных движений практически без помарок – ну просто будто бы мы целую неделю кряду репетировали. Тут уж некоторые перестали танцевать и стали глазеть на нас.

В голове у меня вертелось несколько наполовину существующих, наполовину выдуманных танцевальных шагов, насчет которых я даже не был уверен, возможно ли их выполнить в условиях притяжения силой в один G. Я бы ни за что не рискнул по-настоящему попробовать сделать такие шаги с партнершей при любой силе притяжения. Терпеть не могу выглядеть несуразно. Но Джинни выгнула дугой брови – дескать, что там у тебя на уме? – и я глазом моргнуть не успел, как отколол одно из этих па. А уж Джинни никак не могла знать, что она должна была делать в ответ. Но только что-то она все же сделала, и ей это удалось – и получилось даже лучше, чем то, что я себе представлял. И мало того, что мы с ней в итоге сорвали аплодисменты – вышло так, что от этого па оказалось довольно легко и просто перейти к следующей из моих безумных идей, и эта идея тоже осуществилась, и Джинни сама кое-что придумала…

Рассказывать о танце так же глупо, как пытаться выразить танцем архитектуру. Не знаю, какими словами лучше передать то, как мы танцевали в тот вечер и что такого особенного было в нашем танце. С трудом представляю себе, как это у нас получилось. Скажу только, что, когда музыка наконец стихла и мы завершили наш танец крепкими объятиями, мы сорвали настоящую овацию. Наверное, в тот миг впервые с тех пор, как я прибыл на Землю, я не чувствовал себя тяжеленным, слабым и хрупким. Я чувствовал себя сильным… изящным… мужественным…

У них прекрасные отношения, они собираются пожениться, несмотря на то, что оба сироты без какого-либо дохода. Джоэль собирается закончить высшее учебное заведение и стать знаменитым композитором, тогда он станет зарабатывать достаточно для того, чтобы обеспечить семью и будущих детей. Но после бала Джоэль узнает, что его подруга вовсе не та, за кого он ее принимает, и с их перспективами на совместную жизнь все очень, очень непросто. Оказалось, что у Джинни есть семья, и не просто семья, а такая, с которой придется считаться в планировании своего будущего. Столкновение с реальностью привело к тому, что Джоэль решает покинуть Землю на корабле-ковчеге, летящем осваивать новую колонию, находящуюся на расстоянии 20 световых лет от солнечной системы.

Давно мне не встречалась такая фантастика. Классика. Такой термин хочется употребить, если попытаться одним словом охарактеризовать книгу. Та самая классика, когда авторы еще мечтали о звездах, запускали к ним огромные космические корабли, и все больше думали о том, что чувствуют люди, столкнувшиеся с неведомым, с тем, что их грезы и фантазии о неведомых далях вдруг становятся явью. Люди. Вот, что волновало раньше фантастов, а не количество приключений и убитых пришельцев на квадратный сантиметр текста. Нет, последнего и раньше было навалом, просто сейчас по большей степени только это и осталось. Заслонило собой все прочее. А еще в «Переменной звезде» встречаешь старый добрый позитив. Все будет хорошо, даже если все плохо. Это тоже признак старой фантастики. Редко кто раньше помышлял о том, чтобы изображать грязь и мерзость реальности, что сейчас становится нормой, да еще и выпячивается, дескать, все заправду, все натурально. И забывают, что фантастика – это прежде всего мечты. Это доброе и хорошее, это исполнение желаний. Тогда как преувеличенный натуризм – кошмары.

Не всем понравится книга. В ней слишком много философского, хотя лично мне не было скучно. Авторы говорят о месте человека во Вселенной, в том смысле, сознаем ли мы, кем мы являемся и к чему стремимся? Или же просто плывем по течению. Авторы тщательно передают внутренний мир Джоэля, его мысли, чувства, настроения и желания. Но это совсем не утомляет. Наоборот, интересно переживать такой непростой период вместе с героем. Впитывая все его ощущения изнутри.

– Прежде всего ты должен прекратить.

– Что прекратить?

– Все.

– А? То есть… прошу прощения?

– Чтобы повзрослеть, ты должен познать себя. Чтобы познать себя, ты должен прислушаться к себе. Чтобы прислушаться к себе, ты сначала должен научиться самому трудному приему: чертовски здорово заткнуться.

Я был настолько удивлен, что заткнулся, но через пару мгновений сообразил, что это не такая уж глупая реакция, если она непроизвольная. В общем я попытался сделать вид, что прислушиваюсь к себе и даже голову склонил к плечу, как бы слушая воображаемые звуки, а потом попробовал изобразить пантомимой, что меня посетило некое трансцендентальное озарение. Доктор Льюис продолжала бесстрастно смотреть на меня, и вдруг у меня возникло такое чувство, будто я гляжу на себя со стороны и вижу, как я кривляюсь и паясничаю. И тут до меня наконец дошло, к чему она клонила. Я придал своему лицу такое же бесстрастное выражение, как было у Эми, сделал глубокий вдох и изо всех сил попытался прислушаться. К себе… к ней… к чему угодно. Через несколько секунд я зажмурился, чтобы сосредоточиться.

Я не слышу ни черта / минутку / это что, вентиляция? / теперь стало тихо / это глупо / в самом деле, глупо / дурацкая детская игра / прятки идиотские / погоди-ка / гул какой-то / какая-то еле слышная нотка, примерно двадцать оборотов в секунду / нет, две ноты / звучат диссонансом / я никогда не беру диссонансные ноты / откуда же эта дисгармония? / Господи, спать хочется / эй, почему я не слышу собственное сердцебиение? / интересно, не…

– Звучит определенный внутренний монолог, который никогда не прекращается, так?

Голос доктора Льюис напугал меня настолько, что я открыл глаза.

– Да. Да. Так и есть.

– Постарайся прекратить его.

– Прекратить думать? Совсем? Ну, это же один из моих лучших номеров.

– Давай.

Минут пять спустя я признался в поражении.

– Чей голос ты слышишь?

– Свой собственный.

– С кем говорит этот голос?

– Со… со мной.

– Почему?

Это был хороший вопрос. Как для меня могло быть настолько важно говорить себе о том, что я уже знал, что я, похоже, не мог остановиться даже на секунду? Я всегда гордился тем, что умею контролировать собственный мозг… а теперь получалось, что я едва могу управлять тем, о чем он думал. Но заставить свой мозг перестать думать я не мог.

– Не знаю, – признался я. – Видимо, это очень, очень важно, потому что я не могу заставить этот голос умолкнуть даже на такое время, на какое могу заставить себя перестать дышать. Это – как биение сердца, – если оно остановится хоть на несколько секунд, я умру. Но это не может быть так: я много раз переставал думать. Когда был пьян… или курил травку… или принимал успокоительные… когда мне давали наркоз во время операции… – Я умолк, поняв, что не слишком уверен в том, что со мной происходило в эти моменты – я переставал думать или просто переставал регистрировать собственные мысли. – Может быть, и нет. Не знаю.

Наконец, очень много посвящено тому, как будут существовать социальные отношения в замкнутом обществе, какова будет реакция на трудности и катастрофы, как людям придется справляться со всем (а здесь вспоминаем Хайнлайна, который не раз в своих книг затрагивал похожие проблемы). Должен сказать, наверняка большая заслуга в правильном восприятии романа принадлежит его переводчику, Надежде Сосновской. Прекрасная работа! Я действительно наслаждался чтением. Таким, я бы сказал, медитативным и неторопливым, хотя если сейчас окидывать взглядом сюжетную линию, событий было предостаточно, нет ощущения топтания на месте. Конечно, роман не идеален. Финал непредсказуем до неестественности. Автору пришлось, словно фокуснику, вытащить из шляпы удивительный сюрприз. Ругать его за это не буду. Это тоже в традициях классической фантастики, и Роберта Хайнлайна, в частности. Этот писатель был добр к своим читателям и героям, поэтому никогда не прекращал повествование всеобщим апокалипсисом, выкручивая сюжет из положения хуже некуда во все стало хорошо. И на этом останавливаясь.

Я же хочу еще раз поблагодарить авторов и переводчика за доставленные минуты приятного чтения. Столь изысканного удовольствия не получал давно. Надеюсь, кто-нибудь из тех, кто прочитает этот отзыв, решит прочесть книгу и не разочаруется.

Отредактировано - assolo 01 Янв 2012 15:55:46