Ночные сказки

Вечером море всегда блестело на солнце как фольга. Но маленький Дельфин, как ни любил он море, сейчас совсем не обращал на его красоту внимания. Он очень торопился. У него было одно, но крайне важное дело. Жизненно важное для его Друга, мальчика по имени Силур, жившего на берегу.
Дельфин плыл так быстро, как только мог, он то выскакивал на поверхность, то дугой вновь уходил под воду, и на шее у него висела сумка, которую дал ему Друг перед расставанием. Тогда она была пуста, эта сумка, но теперь в ней лежало самое прекрасное сокровище из тех, которые только можно было сыскать в морях-Жемчужина, большая переливающаяся Жемчужина, и Дельфин торопился доставить ее своему Другу, чтобы тот смог на нее выкупить у Тех-Кто-Правит-Дождями свою Мечту.
Но не только ради исполнения мечты Силура так торопился Дельфин. Другу его просто необходима была эта Мечта, - он умирал без нее, потому что ни один человек не может жить без Мечты. Те-Кто-Правит-Дождями пообещали Силуру дать Мечту, если только тот найдет для нее достойный выкуп. И Дельфин вызвался помочь Другу, потому что знал, где искать подходящее сокровище, и понимал, что Силуру до него ни за что не добраться.
Сегодня вечером, на закате, срок, отведенный Теми-Кто-Правит-Дождями истекал. Если у Силура не будет Мечты, он умрет сегодня же. Поэтому Дельфин так спешил. Он не думал о том,что страшно устал и не отдыхал с того момента, как расстался с Другом. Он не думал о том, что у него на боку ужасная рана, полученная им в бою с акулами,охранявшими Жемчужину... Он думал только о том, что во что бы то ни стало должен доставить Силуру сокровище прежде, чем сядет солнце.
Он плыл из последних сил, он заставлял себя двигаться, хотя с каждым мгновением ему это давалось все труднее и труднее, небесное светило уже висело над горизонтом, и Дельфин очень боялся, что не успеет. И, наверно, потому что он устал, и потому, что думал только о том, как бы не опоздать, он и не заметил сетей, что расставляют рыбаки на прибрежном мелководье. И он запутался в них.
Пожалуй, не будь он ранен, и будь у него сейчас хоть немного больше сил, он бы выпутался. Но, увы, все его попытки освободиться только ухудшали его положение: он запутывался еще сильнее. Время утекало с катастрофической быстротой, и Дельфин, совсем отчаявшись, совершил еще один, слишком резкий рывок, который произвел обратный желаемому эффект: колья, удерживавшие сети, поддались, веревки еще туже затянулись на теле животного, и несчастный Дельфин стал опускаться ко дну.
В это время Силур расхаживал по берегу взад-вперед, с тревогой поглядывая то на морскую гладь, то на закатывающееся солнце. Мальчик уже сердился на друга, который страшно опаздывал, или вообще, позабыв о нем, Силуре,
нежится где-нибудь в Радужных морях, гоняет рыбешек, на рассвете провожает в плаванье корабли с прекрасными парусами и совсем не думает о том, что его Друг умирает от тоски по Мечте и от невозможности ее получить. Глупый, злой Дельфин!
Мальчик был одержим Мечтой, и слишком увлечен своими мыслями о ней, чтобы даже предположить, что с Дельфином по дороге могло что-нибудь приключиться, так же, как не думал ни о цене сокровища-выкупа, ни о риске, которому мог себя подвергать Дельфин во время его поисков. Он просто знал, что Друг обещал ему найти Жемчужину, и теперь страшно злился, потому что тот никак не возвращался.
Тем временем, недалеко от теряющего последние силы и надежды Дельфина показался Краб. Краб был труслив и жаден, и всегда искал, чем бы поживиться.
-Помоги мне,Краб, прошу тебя! Видишь, я запуталя!- взмолился Дельфин.
-А зачем? -клацнул клешней Краб.
-Я опаздываю к своему Другу!Я должен помочь ему обрести Мечту! Если я не принесу ему Жемчужину до захода солнца, он умрет!
-Ну так и пусть мрет, какая от него польза...Чего он тебе дал полезного, Друг твой?
-Ничего...- потупил глаза Дельфин.- Ничего, кроме своей Дружбы.
Краб свнова клацнул клешней. Он уже чуял, что пожива близка.
-Ну ладно, помогу тебе, глупая тварь. Но что я получу взамен?
-Мне нечего тебе предложить кроме помощи, когда она тебе понадобится.
-А как же Жемчужина, которая у тебя в сумке?
-Проси что угодно, только не ее!
-Тогда прощай.
И Краб, клацая клешней, боком поковылял прочь.
Дельфин,видя что катастрофа неизбежна, если он не освободится, впервые решился на хитрость:
-Ладно! Забирай! Я согласен!
Краб хмыкнул, вернулся, из предусмотрительности сначала перерезал лямку сумки и оттащил ее подальше, потом перекусил кое-какие веревки, не решаясь, впрочем, освобождать Дельфина полностью. Он ведь был труслив, этот Краб.
Достаточно ослабив сеть, чтобы пленник выбрался из нее сам, Краб, прихватив в клешню котомку с Жемчужиной, припустил прочь к убежищу. Но он, конечно, просчитался, потому что алчность обычно заставляет принимать желаемое за действительное. Дельфин, как только высвободился, кинулся за Крабом, поддел носом его панцирь и перевернул воришку кверху брюхом. Сумка выпала из клешни, Краб закувыркался в сторону, а Дельфин подхватил котомку зубами и поспешил к берегу. Теперь он правда страшно опаздывал: солнце уже почти село за кромку горизонта.
Когда он вынырнул на поверхность, он увидел Друга лежащим на песке.
Дельфин издал призывный клич, и мальчишка через силу повернул на этот звук голову:
-Я умираю из-за тебя. Убирайся, ты мне уже не поможешь, - только и сказал он и закрыл глаза.
Дельфин замотал головой, подплыл поближе к берегу и швырнул на него котомку с выкупом за Мечту.
-Возьми! Еще есть время! Там Жемчужина, что прекраснее всего на свете! Она достойна твоей Мечты!
-Мне уже не нужна Мечта. Я лишился ее из-за тебя. Ты опоздал. Ты предал меня. Убирайся, глупая рыба! Из тебя не вышло Друга.
И мальчишка испустил дух. Но в тот момент как его дыхание прервалось, в тот момент, как солнце закатилось за горизонт и окрасило море и дельфина в цвет крови, в тот самый момент небеса разверзлись, и на землю ступили Те-Кто-Правит-Дождями. Они увидели мертвого ребенка на песке, мокрую сумку подле его тела, выкатившуюся из нее прекрасную Жемчужину и Дельфина у берега, который плакал, потому что не мог вернуть Друга.
-Мы видим, ты принес Жемчужину, которая прекраснее всего на свете и которая единственная могла выкупить его Мечту!- сказал один из Тех и указал на тело Силура.
-Он умер, так и не получив ее, какой же теперь толк от этого сокровища,- сказал Дельфин.
В ответ ему заулыбались:
-Мы Те-Кто-Правит-Дождями, мы исправляем неисправимое. Есть ли у тебя желание,Дельфин?
Дельфин подумал, что теперь у него не осталось никаких желаний, теперь, когда его Друг умер по его вине.
-Если бы... если бы вдруг он вернулся к жизни... Я бы...
-Это твое желание?
-Да, это мое желание!
-Ты знаешь о выкупе. Какой выкуп ты дашь за его исполнение?
-Я сделаю все, что вы попросите!
-Тогда останься с нами, прекрасный Дельфин и преданнейший Друг!
-Но это значит...
-Это значит, что выкупом твоему желанию станет твоя жизнь.
-Но как же я брошу своего Друга? Кто поможет ему получить его Мечту?
-Он сам должен сделать это. Или не получить ее никогда. Решай же!
И Дельфин решил, что лучше он уйдет в мир Тех и никогда больше не познает ни моря, ни жизни, чем лишит своего Друга возможности вернутсья к ней.

...Когда Силур открыл глаза, Дельфина уже не было. Рядом лежала мокрая, в водорослях, сумка с порванной лямкой и выкатившаяся из нее прекрасная Жемчужина. На миг Силуру показалось, что он видит впереди лестницу, уходящую в небо, по которой восходят Те-Кто-Правит-Дождями и маленький мальчик среди них.
До слуха Силура будто бы даже донеслись слова: "прощай,Силур, мой единственный Друг!" Но ни тогда, ни много позже, став уже взрослым человеком, он так и не смог решить и понять, было ли то видением или реальностью.
Вернувшись к жизни, Дельфина он не вспомнил. Как не вспомнил ни тоски по Мечте, ни самой Мечты.То, что он лишился чувств, он списал на усталость после подъема с морского дна, где ловил морских ежей. Только почему-то на этот раз лямка сумки для ловли была порвана, самих ежей в ней не было, а рядом лежала Жемчужина, прекрасней которой Силур никогда в жизни больше не видел.
Позже он продал сокровище торговцам из дальних стран; вырос, сам стал торговцем, получил от жизни все, чего хотел.
Память ни разу не напомнила ему о том, что в детстве он был мечтателем, у которого был самый преданный Друг на свете.
Силур в жизни больше никогда не мечтал.

И жили в том лесу, окромя всякой живности, двое фермеров, знатных разводильщиков. Звали их Бамб и Сприг. А почему, разводильщиков, спросит читатель? Да потому что ферма у них была по разведению кролей. А ферма звалась "СприБаКр". Занимались они там селекцией да откормом животных этих. А опосля того, как кроли вырастали, наши фермеры их умертвят незлостно, освежуют, потрошки калечной лисице Сюмке да старому псу федоту выбросят, ошкурят и на рынок местный спроваживают. А там народ лесной сказочный, покупцы ушлые,- что поначалу не разбирались во "вкусях кроличьиго деликатесу",а потом распробовав,- разбирали мигом! И жисть у Сприга и Бамба была не жисть,а малинник, что полная чаша. Электродоилку купили, морозильник здоровый тоже приобрели, и даже кальулятор СОНЯ, чтоб дебет с кредитом подбивать.
И вот, значит было хорошо на ферме ентой. Но хоть затридевять земель ты живи,
конкуренция себе везде лазейку и почву отыщет.Стал быть, и у Сприга с Бамбом конкурент завелся. Злобный Фей. Никто не знал, почему его так звали, но так уж повелось в том лесу. А разводил он медоносных пчелей. Хорошо ему было, пока Бамб со Спригом не появились; медок по высокой цене сбывал, жильцов всех медом откармливал... А появились фермеры, и перестали покупать у Злобного Фея медок, потому как он хоть и полезен, но не в таких количествах. И что Фей только не делал, и ценовую политику пересматривал, и цену сбрасывал, и даже оптом торговал, но ничего ему уже не помогало. И взяла тут Злобного Фея зависть черная, душегубка злобная. И решил он извести наших фермеров под корень, вместе с их кролячьей фермой. И задумал страшное, да такое, что и Черная Рука с Гробом-На-Колесиках детским лепетом показаться могут.
Колдовал он три дня и три ночи, только и было слышно из его избушки: "волчья сыть! Травяной мешок! Овец мохнорылый – чтобы пусто было! Страшный Кроль! Изверги окаянные! Изничтожу под корень! Страшный Кроль! Страшный Кроль!"
Такие вот ужасающие, мертвящие заклинания он использовал, хотя и Фей. Но опять же, Злобный.
И вот однажды, когда Бамб со Спригом, ничего не подозревая, выводили новый вид СприБамКролей, это страшное, что Фей колдовал, и произошло. Появился у них в вольере - по чистой случайности, думали, Гигантский Саблезубый Кроль. И что тут началось! Кроли по загородкам бегают, переполох поднимают, самкам нести нормально не дают, а Гигантский Саблезубый Кроль только и делает, что хвать встречного животного и в пасть. Да еще с блаженной мордой рыгает. Жуть.
И что только наши фермеры не делали: и лопатою лупцевали, и вилами в бок садили, ан ничего Гигантского Саблезубого Кроля не берет. Совсем отчаялись, из сил выбились, да только слух по лесу о беде из разнесся, стрекозка - муравке, муравка - эльфу из колокольца... Так весь лес про напасть новую прознал, и решили все, что ничего не остается делать, как позвать на помощь Козака Розовые Шаровары. Отписали ему письмецо скорое, чек денежный, как водилось, приложили, липового меда печатью скрепили да отослали Козаку на Хату с дятлом утренним.
Пока же письмо до адресата добиралось, и пока адресат в путь-дорогу снаряживался, Гигантский Кроль все загородки поломал и в лес выскочил. Тогда-то всех истый страх обуял, ведь попадись тому кролю на резцы его - ни косточки не останется, все,сыть ненасытная, перемолет. Лесной люд из нор да хижин нос показывать боялся, только сурки да хомяки по потайным своим подземным проходам новости от одного жилища к другому переносили. И стало всем еще страшнее, да и было от чего: Кроль, голодом терзаемый, все деревья в лесу обгрыз, птиц неосмотрительных из гнезд поклацал, того и смотри, начнет норы подрывать и жилища ломать, чтобы их хозяевами поживиться. И так шли день за днем, пока не набралась из них целая неделя. Сприг и Бамб уж сомневаться стали, что Козак на их зов прибудет, но однако ж, не только силой и умом, но и добротой был тот герой известен, всем, кто просил его о помощи, всем помогал. И не мог он беды леса волшебного без внимания оставить. И вот, как только восьмой день, как письмо Козаку отправлено было, пошел, вышли Бамб и Сприг из своего дома на опушку ранней зорькой и сквозь туман молочный утренний увидали, как выезжает на поляну на сивом мерине да с вересковой трубкой в зубах сам Козак в своих знаменитых розовых шароварах.
И вот, значицца, подъезжает он так вальяжно к раскрывшим рты Спригу и Бамбу и говорит:
-Ну, люди добрые, показывайте вашего монстра, убивать его буду. Потому как не место гадостным тварям на земле ворожбовой, ибо вред от басурманей искоренить надобно!
И говорят ему фермеры:
-Ох, защитничек ты наш! Долго ж ты добирался к нам оврагами беззубыми, косогорами да холмами крутыми, лесами да борами опасными! Сбег ведь Кроль этот, спиногрыз ужасный! Весь лес в страхе держит, жителям проходу не дает, а кого поймает, того и на кусочки раздирает и съедает!
-Плохо дело! Ну да ничего! Не впервой нам с вражиной управляться! Вы тут баньку растопите мне, попарюсь я с долгой дороги, а пока суть да дело, ловушечку ему смастерю.
Переглянулись Сприг с Бамбом, ну да делать нечего, пошли баньку топить.
А Козак тем временем подошел к дубу вековечному да как гаркнет:
- А ну-тко, Козлоед, вылезай из мешковины!
И тут из его заплечного мешка вылезает старый всклокоченный пес с ухом правым рваным и говорит Козаку человеческим голосом,зевая:
-Что-о-оэээх, мням… Что ж так на печи тебе не сидится, хозяин? Опять ввязался во что? И с каким же басурманом на сей раз дело иметь будем?
-С гигантским Саблезубым Кролем, друг-барбос, с гигантским Саблезубым Кролем.
-Такого я еще отродясь видом не видывал, слыхом не слыхивал, - сказал барбос.- Ну, тогда давай, что ли, обнимемся, друже, как в последний раз.
Обнялись они, слезу пустили, привязал Козак Пса Козлоеда тонкой бечевкой к дубу, а сам ушел он в баньку париться.
А барбос ждал-ждал, да и задремал. И снится ему, что встал над ним Гигантский Саблезубый Кроль, и говорит:
-Ну, псина кудлатая, борода сохатая! Выходи на смертный бой! Биться будем!
А Пес ему и отвечает:
-Ха! Гав! Не дорос ты еще, чтобы со мной, ветераном Вьетнама, силушкой меряться! Уж не слыхивал ли ты обо мне, Псе Козлоеде? Знаешь ли ты, что во Вьетнаме я таких, как ты, на завтрак сжирал целыми пачками? А самого Павиана Красного Эсса я цельный день за загривок по джунглям таскал, да и утопил потом в реке с крокодилами? А знаешь, что было с Кудлатым Тигром Мохнюком? Я же его хвостом сшиб в пропасть, даже и не напрягаясь! А Жабку-Золотую Ручку вообще плевком к лиане пригвоздил! Так что ты, Саблезубко, не испытывал бы судьбу, а шел бы подобру-поздорову своей дорогой, а не то сей же час друга своего, Козака кликну, а он в баньке, а когда его отрывают, он жутко злой, и ты даже глазом своим красным мигнуть как следует не успеешь, как будет твоя шкурка лоснящаяся на дубе этом висеть, обсыхать!
И взмолился тогда Кроль человечьим голосом:
-Не губи! Живота прошу! Век служить буду и тебе, и другу твоему! Ибо не басурман я поганый! Хороший я! А бесчинствовал, потому что заколдован был…
-Хорошо, возьму тебя на службу, коли бесчинствовать перестанешь, народ тиранить лесной!
И тут почувствовал Пес, что кто-то его за плечико ненавязчиво так трясет. И видит он, стоит перед ним Козак, а рядом лежит Кроль Саблезубый, и преданно так на них поглядывает.
Вот и сказке конец, а кто слушал - молодец!
А дальше что, спрашиваете? А дальше все было, как в сказке, как положено, значить. Забрал Козак Кроля с собой, как домашнее охранное. Кроль стал умерен в пище, исключительно растительной, и подобрел, а Злого Фея Сприг и Бамб в расплату за злодеяния к себе на ферму чистить крольчатники забрали. За еду.
Вот так-то!

По ночам, за несколько дней до Ее прихода, поют птицы, голосов которых не услышишь в обычное время. Закаты становятся короткими, и темнота стремительно обрушивается на землю непроницаемым полотном. Люди выставляют в полях редкие фонари – чтобы Она не заблудилась по дороге, и чтобы скорее миновала их селения. К ней не испытывают ненависти, но ее боятся, и редкая мать или невеста, или жена не желает ей сбиться где-нибудь со своего бесконечного Пути. От проклятий их удерживает лишь то, что проклявший Ее становится проклятым вдвойне. Страх – единственная преграда от того, чтобы не пожелать Ей зла. Но никто не чувствует к Ней и жалости. Скорее неприязнь. Она не тот гость, которого ждут с распростертыми объятиями.
В здешних местах ее зовут Черной Леди. Ни живой и ни мертвый, этот фантом лишает многих сна и покоя, раз за разом, осень за осенью призывая смельчаков пуститься в путешествие, из которого нет возврата, но совершить которое до сих пор считается величайшей отвагой.
Черная Леди. Порой она несется по жухлым, осенним лугам в образе вороной кобылы. В гриве этой лошади звенят хрустальные бусины, а в темнеющих глазах колышется опасной заводью грозовая, глубокая тайна.
Порой большая черная птица в течение нескольких дней кружит над селениями, и говорят, что на тот дом, чью крышу она облюбует для отдыха, обрушатся страшные несчастья.
Иногда лишь темное, необычно низко двигающееся облако проносится над землей, и дождь, которым она окропляет иссушенную ее плоть, порождает к жизни прекрасные, белоснежные цветы смерти.
Иногда, в Ее дни, вода в колодцах и реках становится черной, и если зачерпнуть этой воды, в отражении можно увидеть Ее лицо. Тем, кто его видел, уже не удавалось вернуть здравомыслие. Они навсегда оставались отравленными Ее тайной, и либо сходили с ума, либо отправлялись в неизвестный путь, и никогда не возвращались назад.
Черная Леди помогает заблудшим путникам найти дорогу. Или погибнуть. Появление Ее рядом с домом роженицы одинаково хороший и плохой знак. Отвар из цветов Черной Леди лечит самые страшные раны. Или мгновенно убивает. Она несет мир. Либо война вспыхивает в тех землях, которых касались Ее стопы.
Она навеки проклята за свою добродетель. И Она навеки обречена искать себе спасителей, чтобы, указав им путь, погубить их.
Я узнаю Тебя, Черная Леди. Я узнаю Тебя, даже если Ты обернешься моей тенью.
Я узнаю Тебя, даже если Ты станешь камнем у дороги.
Я узнаю Тебя, будь Ты даже ветром с ирисовых долин. Дыханье смерти невозможно ни с чем спутать.
Я узнаю Тебя, даже если ослепишь Ты меня блеском своих волос.
Я узнаю Тебя, Черная Леди. И тогда над пропастью Мира, где оканчивается Время, и где Ты не можешь разглядеть Пути, я освобожу Тебя от твоей ноши, я встану на твое место, и красные языки оплетут Твое тело, и бестелесная плоть Твоя сгорит в возрождающем пламени…