Китайская фантастика: как китайские писатели перепридумывают научную фантастику
25.03.2019
В 2007 году прославленный писатель Нил Гейман побывал на фестивале фантастики в Китае — первом подобном мероприятии, одобренном коммунистической партией. Прежде подобную литературу не одобряло правительство Поднебесной, так что Гейман поинтересовался, почему теперь ситуация изменилась.
Как оказалось, Китай провёл исследование, почему он производит множество высокотехнологичных вещей, но придумываются они в других странах. И оказалось, что большинство ведущих сотрудников инновационных компаний вроде Google или Apple выросли на фантастике.
После этого отношение к жанру в Китае начало меняться. Мы публикуем перевод статьи с сайте Newstatesman о становлении китайской фантастики и о том, как она завоёвывает Запад.
Одним июньским днём 1999 года более трёх миллионов школьников Китая готовились к сдаче Гаокао, национального вступительного экзамена в вузы. Темы эссе прошлых лет были патриотичными — «Самое трогательное событие “Большого скачка”» (1958 год). Или прозаическими — «Пробуем новое» (1994 год), но вопрос последнего эссе тысячелетия был о видении будущего: «Что, если бы воспоминания можно было пересадить?».
Чэнь Цюфан (Chen Quifan), писатель, известный на Западе как Стэнли Чэнь (Stanley Chen), уверен, что именно в этот момент родилась современная научная фантастика Китая.
Как оказалось, Китай провёл исследование, почему он производит множество высокотехнологичных вещей, но придумываются они в других странах. И оказалось, что большинство ведущих сотрудников инновационных компаний вроде Google или Apple выросли на фантастике.
После этого отношение к жанру в Китае начало меняться. Мы публикуем перевод статьи с сайте Newstatesman о становлении китайской фантастики и о том, как она завоёвывает Запад.
Одним июньским днём 1999 года более трёх миллионов школьников Китая готовились к сдаче Гаокао, национального вступительного экзамена в вузы. Темы эссе прошлых лет были патриотичными — «Самое трогательное событие “Большого скачка”» (1958 год). Или прозаическими — «Пробуем новое» (1994 год), но вопрос последнего эссе тысячелетия был о видении будущего: «Что, если бы воспоминания можно было пересадить?».
Чэнь Цюфан (Chen Quifan), писатель, известный на Западе как Стэнли Чэнь (Stanley Chen), уверен, что именно в этот момент родилась современная научная фантастика Китая.
| Цитата |
| Ранее в этом году в самом большом фантастическом журнале Китая, «Мире научной фантастики», вышла статья на ту же тему. Это было совпадение, но всё же многие родители тогда подумали: «Окей, чтение научной фантастики может помочь моим детям поступить в хороший колледж». |
Чэнь Цюфан
Тиражи журнала взлетели, а сотни тысяч новых читателей принялись исследовать жанр, который раньше считался детским. Среди этих читателей был и Чэнь, и другие начинающие писатели, которые начали публиковать свои рассказы в журнале, а вскоре и выпускать книги.
Когда-то разительные технологические и социальные перемены середины 20 века создали идеальные условия для развития фантастики и побудили таких писателей, как Артур Кларк, Айзек Азимов, Альфред Бестер, Джеймс Блиш и Дон Уиндэм, исследовать темы космической гонки и ядерной физики.
И аналогичным образом серьёзные изменения в Китае, произошедшие в пределах последнего поколения, послужили основной для создания новых миров, которые исследуют авторы научной фантастики.
Китайская научная фантастика привлекает западных читателей тем, что берёт то, что мы знаем (или думаем, что знаем) о современном Китае, и многократно это приумножает. Например, удивительную комбинацию древней истории и стремительного развития технологий; города, что вырастают за месяцы; сам масштаб страны и её населения.
В «Блуждающей Земле» Лю Цысиня двигатели, огромные как горы, останавливают вращение Земли, чтобы планета смогла сбежать от гравитации погибающего Солнца. Западная научная фантастика в сравнении с такими грандиозными идеями кажется почти местечковой.
Фильм “The Wandering Earth” по одноимённому рассказу Лю Цысиня побил все кассовые рекорды Китая и за его пределами на Netflix
Китайская фантастика играет и на наших страхах: чувстве паранойи и опасности, которые определяют скорость и направление технологического прогресса.
Китайская фантастика играет и на наших страхах: чувстве паранойи и опасности, которые определяют скорость и направление технологического прогресса.
| Цитата |
| Когда я учился в старших классах, компьютеры были всего у нескольких человек. Доступ к интернету был у единиц. Но теперь Китай — общество, где не нужны наличные, что угодно можно заказать через смартфон, и всё переходит в виртуальный мир. И это произошло всего за 20 лет. Люди волнуются, чувствуя рискованность таких стремительных изменений. |
Чэнь Цюфан
Китайская научная фантастика стала глобальным феноменом благодаря трилогии Лю Цысиня, бывшего разработчика программного обеспечения из Янцюань. Первый роман, «Задача о трёх телах», вышел в 2008 году в оригинале, а в 2014 году на английском языке.
Среди поклонников серии — Барак Обама и Марк Цукерберг, а Amazon, по слухам, ведёт переговоры с автором о превращении трилогии в самый дорогой телесериал в истории с бюджетом в миллиард долларов.
Лю Цысинь стал первым неанглоязычным автором, завоевавшим престижную фантастическую премию «Хьюго»
Действие «Задачи о трёх телах» начинается в 1967 году с политической демонстрации, в котором выдающегося учёного, чьи методы преподавания расходятся с точкой зрения Партии на Вселенную, забивают до смерти четверо «красных охранников» — хунвэйбинов.
Дочь профессора, удерживаемая другими студентами, из толпы наблюдает за смертью отца. Девушку (она физик, как и отец) вскоре переводят на удалённую военную базу, где она совершает открытие, с помощью которого отомстит человечеству самым страшным образом.
Трилогия Лю даёт ответ на одну из известнейших проблем астрофизики, парадокс Ферми. Он задаёт вопрос: почему в галактике, где миллиарды планет предположительно, пригодны для жизни, мы не слышали сигнала ни с одной обитаемой планеты? Ответ Лю — потому что всё живое затаилось. Тёмный океан ночного неба полон монстров, и цивилизации, которые привлекают к себе внимание, быстро погибнут.
В результате в трилогии Цысиня, возможно, самый большой счёт смертей за всю историю художественной литературы: в третьем томе под названием «Вечная жизнь Смерти» Лю уничтожает не только цивилизации, но целые измерения, в которых они существуют. Однако первая книга, особенно те части, действие которых происходит в настоящее время, лучше всего передаёт страхи именно современного Китая.
В «Задаче трёх тел» угроза существованию человечества — это что-то отдалённое, грозящее следующим поколениям. Современные люди в романе или предполагают, что всё само собой рассосётся, или вовсе сомневаются, что катастрофа случится.
Так книга говорит о глобальном изменении климата, не упоминая его напрямую. Разрушение окружающей среды вшито в эту историю. И для некоторых героев инопланетный апокалипсис — желаемый исход, который положит конец «человеческой тирании» по отношению к природе.
Тревога, о которой говорил Чэнь Цюфан, и её связь с медленно наступающим потенциальным концом человечества чувствуется практически во всей современной научной фантастике Китая.
Первый роман Чэня «Мусорный прилив» (The Waste Tide), вышедший в 2013 году в Китае, (перевод на английский выходит этой весной) был вдохновлён огромной зоной обработки технического мусора, которую Чэнь обнаружил неподалёку от мест, где прошло его детство в Гуандуне.
Чэнь рассказывает, что увидел «огромное поле мусора», на котором работники-мигранты «собственными руками разбирают обломки электронных устройств, плавя металл в огне или растворяя детали в кислоте». По словам Чэня, там царит атмосфера абсолютной катастрофы.
Мусор находится и в центре истории Хао Дзиньфана «Складной Пекин» (Folding Beijing), получившей премию «Хьюго». Главный герой истории — один из миллионов мусорщиков, которые каждую ночь выходят на улицы столицы Китая на восемь часов.
Остальное время они пребывают в медикаментозном сне, их здания складываются и исчезают под землей, а город перестраивается, чтобы принять богачей. Единственное, что связывает мусорщиков с теми, кто живёт на поверхности города, — уборка мусора богатых.
Чэнь и Хао рискуют, вплетая социальную проблематику в свои произведения, однако Чэнь считает, что его поле деятельности даёт определённую степень свободы. Он рассказывает, что самый популярный фильм о проблеме загрязнения Пекина, документальная лента «Под куполом», был запрещён к показу в Китае спустя четыре дня после релиза в начале 2015 года. «Но если я напишу что-то подобное в научной фантастике, — говорит Чэнь, — это лишь фантастика. Выдуманная история».
Однако, говорит он, риск есть всегда. Он волнуется, что «Складной Пекин» может попасть под цензуру.
| Цитата |
| Правительство Пекина высылает из города так называемых работников низшего звена, которые живут на очень низкую зарплату в стесненных условиях. Так что, когда история получила «Хьюго», многие СМИ отозвались о ней как об отражении политики города. Властям это не понравится. История теперь в списке нежелательной литературы. |
Чэнь Цюфан
Вместе со «Складным Пекином» в сборник 2017 года «Невидимые планеты» (Invisible Planets) вошёл рассказ «Город молчания» (The City Of Silence) Ма Бойонга. По словам переводчика Кена Лю, новеллу сильно отредактировали китайские цензоры.
Удивительно, как её вообще опубликовали: произведение описывает жестокий режим, при котором за всем, что граждане пишут и даже говорят, ведётся слежка. Главный герой — одинокий программист, наблюдающий, как одно за другим слова исчезают из списка разрешённых. Но если для Оруэлла подобный технологический тоталитаризм был возможным сценарием развития будущего, для Ма Бойонга это повседневность.
WeChat, мессенджер, который весь Китай использует для переписки и платежей, автоматически блокирует любое сообщение, содержащее запрещённое слово или фразу, выражающую несогласие с текущим режимом; поддержку религиозных групп или информацию о нарушении прав человека органами власти.
По слухам, Google сейчас помогает Китаю разработать поисковой механизм, который будет докладывать о пользователях, задающих неправильные вопросы. Например, никто в стране с населением в 1,4 млрд человек не должен упоминать Винни-Пуха, чтобы ненароком не оскорбить Си Цзиньпина (его в шутку сравнивали с медвежонком).
Фантастические истории, которые пишут в Китае, невероятно значимы, потому что они документируют реальную дистопию, которая с каждым днём становится все более странной и футуристичной. Проект «Голубка», например, использует дронов, которые выглядят и летают как птицы, для разведки. Но «Голубка» — не выдумка, а настоящий проект правительства. Роботы настолько убедительны, что живые голуби сбиваются в стаи с ними.
Другой пример. Работники фабрик, водители поездов и солдаты носят на головах устройства, которые сканируют их мозговые волны и ищут следы злости, депрессии или потери концентрации.
Устройствами управляет искусственный интеллект, который может порекомендовать отправить сотрудника на тренинг или перевести на другую работу, если его эмоции не совпадают с требуемыми показателями продуктивности. Эти устройства получили широкое распространение в Китае за последние пять лет.
Но Кен Лю, китайско-американский актёр, который перевел на английский «Мусорный прилив», «Задачу трёх тел» и рассказы из «Невидимых плане», считает упрощенчеством точку зрения на китайских авторов научной фантастики как на диссидентов воображения.
«Мы недооцениваем их работы, — пишет Лю, — когда фокусируемся исключительно на геополитике». Чэнь Цюфань согласен: «В научной фантастике есть универсальные мысли, которые стоят вне различий культурного багажа».
Чэнь получает письма от читателей с разных континентов, которые подтверждают, что его истории о тревоге, социальном расслоении и загрязнении планеты также близки жителям американского Среднего Запада, как и Гуандуна.
Тестирование китайского радиотелескопа FAST началось в 2016 году и пока продолжается
В следующем году Китай завершит тестирование самого большого радиотелескопа в истории человечества. В глубокой алюминиевой чаше диаметром в полкилометра с лёгкостью поместится целый квартал 15-этажных зданий. Одна из главных задач прибора — поиск внеземного разума. Если человечество и получит сигнал от инопланетной цивилизации, похоже, мы ответим на мандаринском.
То, что наше видение будущего человечества больше не представлено только американскими и британскими писателями, восхищает и воодушевляет. И поскольку мир (и возможно, Вселенная) становится всё более китайским, стоит узнать, какое будущее писатели Китая видят перед нами.
И не только потому, что эти концепции изобретательны и интересны, но и потому, что они, похоже, действительно могут стать нашим будущим.
оригинал на английском
| Код |
| https://www.newstatesman.com/chinese-science-fiction-dystopia-liu-cixin-triology |