Жалобная книга
Отзывы на "Жалобная книга"
Замочная скважина
Приятное послевкусие порождает размышления за чашкой с чаем, желанные размышления.
Книга на самом деле действительно философская, как выразилась одна из моих знакомых: "Философия намазана тонким слоем на протяжении всей книги, как масло на бутерброд". Более того, могу сказать, что она перевернула мое представление о жалости как чувства.
Еще мне вот пришла в голову такая глупая мысля по поводу книг. Эта въедливая (и уже введенная внутривенно) мысль появилась в процессе чтения «Жалобной книги».
Хм.
Чтобы понять к чему я клоню, нужно выразить главную мысль этой весьма занимательной книженции. Хотя нет, не так. Хотя бы просто сказать, ЧЕМ занимались главные герои. Вот. Теперь уже лучше.
Они накхи, занимающиеся проживанием и созерцанием чужих судеб. И сбывшихся, и не сбывшихся. Да. За других людей. Как раз таки в тот момент, когда этим людям хотелось страдания уменьшить. Никак иначе.
И где-то в середине повествования мне пришла в голову очень забавная мысль.
Читая любую книгу, сам поневоле становишься этим накхом, который проживает жизнь за главных героев, чувствует их боль и радость, сопереживает им. Ага, хорошее слово «сопереживает». Где-то так.
Его просто поставили перед дверью. Дверью в иной мир. Дверью с замочной скважиной. И тонко намекнули, что подсматривать никто не запрещает.
Или может иначе?
Дали ключи от душ героев. Хочешь? Открой. И посмотри на мир ИХ глазами.
В реальности накх имеет тело. Но окунаясь и погружаясь в судьбу персонажей, становится бесплотным. Но он есть. Созерцатель, зритель со стороны, ведь никто об нем из героев не знает.
Созерцатель, который не «сглаживает» эмоциональное состояние, не увеличивает счастье, не уменьшает душевную горечь.
А отличие читателя от накха заключается в одном.
Книга, ощутив присутствие стороннего наблюдателя, начинает жить какой-то особенной жизнью. Жизнью, которую нам никогда не прожить и не понять. А если он еще и не один?.. Вот именно.
Эта жизнь вроде бы не возможна, но если долго всматриваться в точеные буковки, вдыхать аромат типографской бумаги и осторожно внимать строкам…
Зритель этот магическим образом наполняет ее жизненной силой. А все потому, что верит. Не надеется, что происходящее там, в книге, случится и с ним. Он просто верит. Без всяких там «если бы да кабы». В чудо.
Потому что надежда – глупое чувство. Действительно.
Читатель не может повлиять на ход событий, но может «стянуть все сливки» с той, «книжной» судьбы. А вот со сбывшейся или несбывшейся… Как знать, как знать.
Всякое, знаешь ли, бывает.
Наверное, да.
Всякое, вот именно.